– Угу.

–Поэтому я рекомендовала Александру обратиться к тебе.

– Угу. Ой, что?!

– Сань, ну с твоим-то произношением и опытом ты у нас почти коренной носитель языка, – шутит Вера Андреевна.

А я от шока даже своё «угу» произнести не могу. Это они мне что сейчас предлагают?

– В общем, мы тебя с Сашей просим с ним позаниматься. Я думаю, вам это обоим пойдёт на пользу. Ты его к экзамену подтянешь, а сама получишь преподавательский опыт, ты же всё равно на ин.яз. поступать хотела.

Я долго и упорно перевариваю информацию. Заниматься с Сашей? Черновым? Да я же при нём тупею. И не потому что он мне нравится… А… а просто тупею. А что Алёнка скажет? Вдруг решит, что я тоже к нему подкатываю? Не знаю, сколько я так сижу, пока Сашка всё-таки не выдерживает:

– Быстрицкая, так ты согласна? – о, так он ещё и мою фамилию знает?! – Я бы сам справился, но лиснинг и спикинг прям вообще западают.

Догадываюсь, чего ему стоит признаться в том, что у него что-то западает. Поэтому всё-таки беру себя в руки.

– Ээээ, ну да, конечно.

Глава 14.

Мы оба заведены, и я еле сдерживаюсь, чтобы опять не перейти на крик. Дети, там за дверью дети, помни об этом.

Спасает дверной звонок.

– Я открою, – где-то в прихожей предупреждает Дамир.

На этот раз прибыли родители, и я спешу к ним, подальше от Сашки. Впрочем, он недолго остаётся на кухне, и следует за мной.

Мама с папой целуют и обнимают всех подряд, даже Бакса, впрочем, порция нежностей достаётся и Чернову, что меня сильно раздражает. Ну не заслужил же!

Но, тем не менее, приход родителей даёт хоть какой-то разряд обстановке. Временно забываем о семейном скандале. Дети мечутся между дедушкой, бабушкой и отцом. Даже Стас на какое-то время показывается из своего убежища, при этом делая вид, что Сашки здесь просто нет.

Я усаживаю всех за стол, хотя на малогабаритной кухне это сделать не так легко. Вика с Кристиной гордо восседают у Саши на коленях, а я подавляю в себе чувство ревности.

– Ну что дети, выпьем за то, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, – произносит тост довольный папа и поднимает рюмку. Кирилл и девочки ему довольно вторят, поднимая свои стаканы с соком. А Рома с Дамиром в этом плане действуют осторожней, имитируя некое подобие жеста. А, Сашка, я и Стас сидим, не двигаясь. Последний так вообще мрачнее тучи.

Мама видимо под столом пинает отца, потому что тот сразу же исправляется, сокращая свой тост до банального: «Выпьем».

Все дружно выпивают свои напитки, кроме нас троих, но остальные учтиво пропускают этот факт.

Наше застолье длится не так долго, говорить сильно не о чем, поэтому все упорно работают челюстями, делая вид, что так и должно быть. Потом дети быстренько рассеиваются по квартире. Стас бурчит про то, что пошёл гулять и вылетает из квартиры, не дождавшись чьего-либо согласия. Может быть, оно и к лучшему? Пусть остынет. Папа увлекает Сашку с собой в комнату к пацанам, смотреть футбол, а мы с мамой начинаем убирать со стола и мыть посуду.

И как только мы остаёмся вдвоём, Людмила Владимировна не выдерживает и сразу берёт быка за рога:

– Что у вас случилось?

– Ничего.

–Александра?!

–Мама?!

Взгляд у мамы тяжёлый и выворачивающий меня наизнанку.

– Сань, ну что ты там натворила?

– Яяяя? – возмущение прям-таки охватывает меня. – Мам, вообще тут я твоя дочь!

– Вот поэтому и спрашиваю. Знаю я тебя…

Очень хочется оправдаться, даже несмотря на то, что до этого просвещать родителей в происходящем я не планировала.

– Он мне изменил, – мстительно на одном дыхание выпаливаю я.

Мама какое-то время молчит, кусая нижнюю губу, а потом выдаёт то, что вгоняет меня в шок:

– Я так и подумала. Что ж.. Ты только отцу не говори…

И опять она на его стороне, ну как так-то.

– Мама?!

– Что мама?! Отцу скажешь, он ему устроит… нагоняй, вы ещё с Сашкой помиритесь, а между этими навсегда мосты доверия сожжёшь.

– Какие мосты доверия? Мам, ты хоть меня слышишь, он мне изменил… С какой-то блондинкой. Я сама видела, своими глазами.

– А ты что?

– Сюда приехала.

– То есть сбежала?

– А что я должна была делать? Ты хоть меня слышишь?

– Я-то слышу. А вот ты понимаешь, что ты делаешь? У вас дети между прочем. У вас с ним выбора просто нет.

– А ты мне что предлагаешь? Ради детей закрыть на всё глаза, терпеть?

– Не терпеть, а работать, ситуацию исправлять. У вас, извини, других вариантов нет. Заварили кашу – будьте добры расхлёбывайте.

– Да я всю жизнь только и делаю, что что-то расхлёбываю!

***

Заниматься с Сашей мы начинаем через неделю, причём втайне от всех. Он не хочет ругаться с Сомовой, а я – с Алёной, почему-то мне кажется, что она не одобрит наше общение. Долго решали где нам встречаться, по понятным всем причинам школа отпала сразу, впрочем, как и дом Черновых. К бабуле я его вести не хотела, кто знает, какие та для себя выводы сделает? Оставался один вариант – квартира родителей. В отсутствие папы и мамы я жила у бабушки, но пару раз в неделю я наведывалась к нам домой полить цветы и протереть пыль. Наша квартира находилась на той же улице что и школа, только в противоположном направлении.

Сашка не возражал, поэтому мы приступили к нашим занятиям. Он приходил дважды в неделю в нашу квартиру, и мы болтали… Болтали обо всё на свете, сначала было тяжело. Я стеснялась его, а у него действительно была засада со спикингом. Но мы достаточно быстро преодолели все преграды. И к началу декабря Чернов спокойно мог рассуждать со мной на любую предложенную тему. Нам было вполне комфортно друг с другом, и даже казалось, что он начинает мне доверять, потому что, в его суждениях стало проскальзывать всё больше личного. Правда, в школе мы продолжали делать вид, что незнакомы, даже не здоровались.

Меня вполне устраивал такой ход событий, потому что возможность лично общаться с Сашкой однозначно перевешивает любое привет-пока на людях. Только не нравится иметь тайны от Алёны, но мелкое злорадство от того, что у Чернова тоже есть тайна от Карины, слегка успокаивает меня.

В тот памятный зимний вечер я ждала Сашку у себя на квартире, а его всё не было. А я металась из комнаты в кухню и обратно, не зная, чем занять себя. Я и расстраивалась, и злилась на себя, на него. Он опаздывал больше чем на час, и я понимала, что не придёт. И от чего-то впадала в отчаянье. Надо было собираться домой, скоро бабушка начнёт меня искать, но упрямая душа отказывалась принимать потерю законного часа общения с Александром Черновым.

И тут долгожданный звонок в дверь. Я даже от счастья замерла, не веря тому, что он всё-таки пришёл. Потом трель звонка сменяется на глухие удары по двери, и я спешу открыть ее.

Сашка стоит на пороге весь какой-то помятый и мрачный. Под глазами пролегли тёмные круги, а черты лица стали какие-то жёсткие и колючие. Я отодвигаюсь в сторону, и он нелёгкой поступью заходит в квартиру. И только тут я понимаю, что он пьян. От него несёт алкоголем так, что мне даже хочется заткнуть нос. Но я сдерживаюсь.

– Что смотришь? – довольно грубо интересуется он.

Я не знаю, что сказать, поэтому неопределённо пожимаю плечами. Он скидывает куртку и ботинки, идёт в комнату и уже оттуда кричит мне:

– Мы будем заниматься сегодня или нет?

Я иду к нему, но остаюсь стоять возле дверей.

– Я не кусаюсь, ты что забыла?

На этот раз не шучу, что из нас двоих кусаюсь я, а просто спрашиваю у него:

– У тебя что-то случилось?

Он ещё больше мрачнеет, если это возможно.

– Ни-че-го. Ничего не случилось.

– Ты пьян, – зачем-то говорю я.

Он вскакивает со стула, роняя его, и почти кричит мне:

– А вот это не твоё дело! Ни разу не твоё… Не смей мне в жизнь лезть.

Если честно я видела его таким впервые. Он бывал разным – весёлым, смешным, напряжённым, раздражённым. Но никогда в его голосе не было столько… отчаянья?