– Завтра постарайся не опаздывать. Сегодня мне пришлось тебя прикрывать. Иди.

Джей бросила на него недоверчивый взгляд и покинула бричку.

– До завтра, – бросил Вэрд.

– До завтра, – эхом отозвалась она. В голове после его слов поселилась странная пустота, будто разум отказывался воспринимать их.

Проводив взглядом его экипаж, Джей огляделась и обнаружила себя на улице Пылающей Ладони. Востин Ерох жил в трех кварталах отсюда, если она правильно запомнила адрес, указанный в запрете на осквернение. Повезло, что у нее хорошая память.

Как бы Вэрд ни пытался убедить ее в том, что он лучше, чем ей кажется, у него ничего не выйдет. Потому что он до сих пор не дал ей ознакомиться с бумагами. Может, конечно, забыл. А может хотел, чтобы она выглядела глупо?

Не будь этого запрета, сейчас она действительно оказалась бы в весьма глупом положении: без адреса и транспорта.

Джей припомнила расположение улиц и решила пройтись через парк неподалеку. Срежет путь. И возможно ей удастся придумать, как вести разговор.

Время работает против них: скоро исчезнут последние остатки памяти. Надо обязательно попробовать убедить родных жертвы снять запрет. Они должны понимать, как это важно! Должны.

Свернув в парк, Джей обнаружила, что погода вновь начала портиться: на Дирн опускалась морось. Вот Вдова, наверное, «радуется»: почти полное отсутствие солнца действовало на него угнетающе, а моросящий мелкий дождь нагонял тоску, заставляя предаваться меланхолии.

«– Это все ваша погода. Дело в ней, не иначе. И болота. В ваших умах – та же жижа, что и вокруг. Утонете когда-нибудь. Но я буду далеко. Там, где солнце.»

В разных вариациях он повторял эти слова почти каждый раз, когда с неба начинала литься вода. Джей это раздражало: она выросла в Дирне и по-своему любила свой хмурый город. Раздражало всегда. Всегда!

«-Попроси меня.

– О чем?

– Скажи так: увези меня из этого болота!»

Джей помотала головой, отгоняя воспоминания подальше, поплотнее запахнула свой новенький плащ и двинулась вдоль зарослей неухоженных кустов, радуясь, что надела ботинки. В туфлях шлепать по грязи было бы не очень удобно. В центре города парки и скверы были более устроенными: дорожки там выкладывались из разноцветных камней, а кусты были аккуратно подстрижены. Здесь же все было более диким. На то, что это все-таки парк, а не заброшенный пустырь указывали лишь редкие скамейки.

Джей дошла до середины парка, там, где стояло каменное изваяние Жака Вонна, одного из великих полководцев Первой Войны, почти забытой за давностью лет. И на одной из скамеек, стоявших вокруг, она обнаружила Себастьяна Логара, инспектора городской полиции.

Мужчина сидел на сырой скамье с таким видом, будто совершенно не ощущает связанных с этим неудобств, что сначала удивило Джей. Но приглядевшись, она обнаружила, что сегодня обычно пристально следящий за своим внешним видом Логар одет нетипично: кожаные штаны, высокие сапоги, а вместо сюртука – куртка с заклепками, из-под которой выглядывает черная фланелевая рубашка, теплая даже на вид.

– Детектив Джокер! – заметив ее, Себастьян поднялся и отвесил полунасмешливый поклон. – Какая встреча!

– Инспектор, – кивнула Джокер. – Рада вас видеть.

Логар еще раз склонил голову и сел на скамейку обратно. Джей решила, что обмена приветствиями достаточно, и двинулась дальше сквозь небольшую площадку во тьму зарослей одичавшего парка.

– Я слышал, вчерашняя жертва оказалась важной шишкой, – донесся до нее голос инспектора. – Вы теперь тоже отстранены?

Ей показалось, или в голосе Себастьяна проскользнуло злорадство? Хотя, почему показалось? Часто вынужденный передавать результаты предварительных розысков в магполицию, по сути, делая работу за них, Логар естественно не испытывал к Джей, как и всем детективам магполиции, особой симпатии.

Джей развернулась и посмотрела на мужчину. Так и есть, злорадствует.

– Не радуйтесь, инспектор, я все еще веду это расследование, – слегка улыбнувшись, ответила она.

Себастьян нахмурился.

– Странно. Парень оказался личным охранником мэра, если мне правильно донесли. Обычно такие дела ведет первый участок.

Вместо ответа Джей стянула перчатку и показала ему клеймо.

Брови Логара взлетели вверх.

– Вас с напарником перевели в первый? Необычно.

– Только меня, – ответила Джей.

Логар устроился поудобнее и прищурился, глядя на магическую бляху.

– И с кем же вы работаете? С Тани Арт, как раньше?

Надо же, они почти не пересекались в те времена, когда она работала в первом, а он помнит Тани.

– С Вэрдом Ллойдом. Как еще раньше, – ее голос слегка дрогнул.

Себастьян помрачнел и опустил взгляд. На его лице застыло хищное выражение.

Поднявшись со скамьи, он шагнул к ней.

– Мне жаль, Джокер, – внезапно сказал он. – Вам, наверное, очень тяжело сейчас. Ведь вы любили его.

Джей от неожиданности шагнула назад, споткнулась на ровном месте и точно бы упала в грязь, если бы Логар не схватил ее за плечи.

– С-спасибо, и-и-инспектор, – пролепетала она, избегая смотреть ему в глаза. – Н-но, я не пони-нимаю, с-с-с чего вы взяли, что я…

– Это было очевидно. Для меня, по крайней мере.

Джей вскинула голову и посмотрела на мужчину, который легонько, почти невесомо держал ее за плечи. В его глазах она не нашла насмешки. Он смотрел спокойно.

– Очевидно? – переспросила она.

Логар пожал плечами и отстранился.

– Я давно пересекаюсь с вами, Джокер. Вдова был единственным напарником, которому вы позволяли собой помыкать.

Джокер вдруг стало холодно. Она плотнее укуталась в плащ и беспомощно посмотрела на инспектора.

Что же за день такой сегодня, а? С каждой минутой ей становится все труднее быть сталью.

Ей надо выпить.

– Вы, наверное, знатно посмеялись над глупой девчонкой, да?

Себастьян непонимающе нахмурился.

– Не понимаю, над чем там можно было смеяться, – сухо ответил он. – Простите, если чем-то обидел вас.

– Не за что извиняться, – голос дрожать перестал. – Вы работаете?

Логар покачал головой и улыбнулся.

– Нет. Сегодня у меня выходной.

Так вот почему он так одет. Он просто гуляет! А судя по тому, что время от времени бросает взгляды на небольшую ровную площадку, на которой бегает несколько детей от пяти до десяти лет, гуляет не один.

Осознание того, что они не одни заставило слух Джей заработать, и теперь она ясно слышала восторженные визги. Кажется, там играли в салочки.

– Рада была встретить вас, инспектор, – как можно спокойнее сказала Джей. – До свидания. Спасибо, что не дали упасть.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и почти бегом устремилась прочь, не видя ничего вокруг.

Было очень холодно, и она не сразу поняла, что этот холод идет не снаружи, а изнутри.

Это пугало. Подобные явления для ментальных ведьм и колдунов были губительны: для того чтобы читать память живого нужна холодная голова, а не обжигающая стужа в душе – признак нарушенного равновесия.

Сегодняшние встречи всколыхнули ее память, разбередили старые раны, заставили вспомнить слишком многое.

Нужно запихнуть все это обратно.

Погруженная в мысли, она и не заметила, как парк закончился, придя в себя только возле двухэтажного особняка, принадлежавшего семье Востина Ероха.

Улица Живого Солнца являлась некой границей между окраиной и центром: здесь можно было встретить и жалкие лачуги бедняков, и доходные дома, где за умеренную плату можно было снять неплохую комнату или даже квартирку, и жилища, подобные этому.

Дом Ерохов был ничем не примечателен: серый облицовочный камень, медные перила, позеленевшие от вечной влажности, покрытая серой же черепицей крыша. Наверняка в Час Тишины, когда вокруг разливается молоко тумана, на этот дом можно наткнуться лишь случайно, попутно разбив нос.

Эта мысль немного позабавила Джокер, заставив тревогу немного отступить. Холод тоже будто исчез.