Сэм же к пяти годам сумел догадаться, что это за странный дяденька, и замкнулся в себе еще сильнее. Ему совсем не хотелось говорить с ним. Страх, что ему не поверят, или просто закроют глаза, не забыв при этом поставить в известность о сказанном родителей, сковывало сердце мальчика каменными тисками.

Таким образом никто так ничего и не узнал.

А Сэм… Он продолжал жить, уходя в свой мир размышлений все глубже. По крайней мере мальчика мысли спасали. Порой он настолько задумывался, что терял ощущение времени. Он мог часами думать об одной маленькой мелочи, стоя у окна в своей комнате. Так же он мог долгое время наблюдать за чем-нибудь. Или наблюдать и размышлять. Неважно за чем именно. Будь это перепалкой родителей, полет бабочки, взмах крыла птицы или что-то еще. В такие моменты Сэм выглядел настолько далеким и прекрасным, но этого никто не видел. Возможно потому что понимали – у Сэма есть что-то такое, что делает его таким уникальным и необыкновенным. И это что-то отсутствует у них всех. Над причиной этого думайте сами.

Выйдя из своеобразного транса, Сэм пару раз мотнул головой и отправился умываться в ванную, которая как и спальни Сэма, Кэти и их родителей находилась на втором этаже дома Бэйкеров.

Бэйкеры были среднестатической американской семьей и могли себе позволить двухэтажный дом с гаражом и небольшой лужайкой.

После водных процедур, Сэмми вернулся в комнату, глянул в окно, оделся потеплее из-за пасмурной погоды и отправился вниз завтракать. Витиеватая лестница из коридора второго этажа вела в гостиную, а уже оттуда можно было попасть в ту самую просторную кухню. Проходя по гостиной, Сэм заметил, что его отец сидит на диване и якобы смотрит телевизор, но его выдает взгляд. Рядом на кресле сидела Кэти и старательно удаляла лак с ногтей.

"Странно все это, – подумал Сэм – Обычно так тихо утро у нас не начинается… Да еще папа… Он ведь не переносит запах этой "ацетоновой дряни", как он любит говорить."

– И тебе доброго утра, Сэм! – вырвал мальчика из раздумий голос отца.

Сэм даже слегка затормозил от неожиданности, но отвечать не стал. Нет, родители не то чтобы не общались с ним, но делали они это из крайней необходимости и сокращали колличество слов до минимума.

На кухне, возле окна стояла мать Сэма. Думаю, стоит немного описать внешность Бэйкеров.

Что ж, в доме живет четыре человека, но можно подумать, что их два раза по два, пара из которых появилась из-за некой временной петли. Сэм был как две капли воды похож на отца, а Кэти на мать. Мужская половина отличалась большими оленьими глазами, густым каштановым гнездом на голове,не выделялась грубыми чертами лица, зато при улыбке на щеках обоих появлялись очаровательные ямочки. Женская половина обладала невероятно острыми скулами, холодными голубыми глазами, и струящимся темно-каштановым водопадом прямых волос. Но каждый из Бэйкеров был отличен от другого своим взглядом. В взгляде Кэти застыли злость и жестокость, у Эндрю основательно засело равнодушие, у Энн искрился колючий лед, и только у Сэма был необъятный букет, который он старательно прятал за неосмысленностью происходящего.

Думаете я слишком жестока по отношению к другим Бэйкерам? Что ж это сугубо лично мое мнение. И на него есть причины. Но вернемся к происходящему.

– Доброе утро, мам, – неуверенно произнес Сэмми.

На это женщина лишь кивнула.

Действительно странное утро выдалось у Сэма. Он привык, что утро начинается с криков, заключавшихся последние года два, с выяснения кто больше виноват в равнодушии и непричастности к жизни сына. А если мальчик что-нибудь спрашивал или пытался сказать, на него кричали.

Придавшись таким невеселым воспоминаниям, Сэм потянулся было в шкаф за своими любимыми хлопьями, которыми всегда завтракал, как его прервал голос Энн:

– Милый, хлопья закончились еще вчера. Твой отец все уничтожил. Ты можешь сходить в магазин или же я могу приготовить тебе яичницу с беконом.

Сэм на пару секунд опешил.

– Я пожалуй схожу в магазин, – наконец сказал мальчик.

"А еще поразмышляю над вашим весьма странным поведением сегодня – продолжил мальчик уже мысленно. – Когда ты последний раз так нежно и беспечно разговаривала со мной? Вообще обращалась ко мне? Заботилась?"

Энн внимательно посмотрела на сына и кивнула, слегка улыбнувшись, что вогнало мальчика в еще один небольшой ступор. Затем миссис Бэйкер ненадолго вышла из кухни и вернулась, протягивая мальчику пару купюр.

Сэм лишь мысленно хмыкнул. Денег было как всегда ровно столько, сколько нужно было. Еще одна особенность Бэйкеров. Никаких карманных расходов. Только по праздникам, и то невсегда. Даже для Кэти, хоть ей уже было пятнадцать, а значит тот возраст, когда что-нибудь да необходимо приобрести. В таких случаях Бэйкеры, если считали, что вещь не безделушка, покупали ее сами. В иных случаях следовал жесткий отказ. И Кэти ничего не оставалось порой, как немного подворовывать у собственных родителей.

Забрав деньги, мальчик отправился в магазин, что находился не так уж далеко от дома, на углу соседней улицы. Весь путь до магазина и обратно мальчика не покидали навязчивые мысли. Что произошло с родителями за ночь? А может все осталось как раньше, и все происходящее лишь пелена? И улыбка Энн… Сэм плохо помнит, когда мать последний раз улыбалась ему… Стоп! Почему он не обратил внимания на ее глаза, точнее взгляд в этот момент? Сэм всегда распознавал истинное лицо у любого человека. Все эти маски, что люди всегда носят, не существовали для него. Как бы люди не старались спрятать свои настоящие эмоции, Сэмми всегда смотрел глубоко в глаза, чего никто почему то не замечал, и видел многое, что происходит у человека в душе. Почему же он не взглянул в глаза матери? Его настолько сильно выбила из колеи ее улыбка? Вполне возможно. Нужно быть осторожнее.

Мальчик настолько углубился в мысли, что не сразу услышал вопли, доносившиеся из его дома. На крыльце он резко затормозил и сменил пункт направления. Подкравшись к окну из кухни, откуда и доносились душераздирающие вопли, мальчик осторожно заглянул внутрь. По разные концы стола стояли Энн и Эндрю, а недалеко от них устроилась Кэти, с ухмылкой наблюдавшая за перепалкой родителей.

– Посмотри! Из-за твоего равнодушия твой сын не хочет есть твою же стряпню! – орал Бэйкер-старший.

– О, из-за меня?! – кричала в ответ Энн. – Смею напомнить, что он и твой сын тоже! Ты виноват в этом всем не меньше!

– Ох, и что же ты имеешь ввиду?! Не я мать, что совсем не принимала участия в жизни сына! Не я мать, что прекратила все попытки расшевелить его, разбудить в нем человека!

– А почему ты спихиваешь это все на меня?! Почему ты не вмешался, Когда это было нужно?! Знаешь, ты тоже далеко не святой!

– О, вот не нужо сейчас! Вспомни-ка мистера Пэйринка. С кем из нас он хотел поговорить, но кто увильнул от этого? Неужели я?!

– Чего ты хочешь этим добиться?! – еще сильнее закричала Энн. – Если уж на то пошло, Сэм изначально был не таким!