Он широко перекрестился: – «Спасибо тебе, Господи!»

Дмитрий оценил широту подарка. На северо-западе России, в районе Санкт-Петербурга он будет единственным поставщиком черной и цветной руды. И один из поставщиков других металлов. А, поскольку, везти надо недалеко, его товары будут самыми дешевыми и ходовыми.

– С делов семейных перейдем к государственным. Удрал, значит, к невесте. Теперь понимаю, почему. А вот то, что меди не достал, могу только ругать.

И едва по инерции от удара не свалился на пол.

За сколько дней выплавил? – спросил он у Дмитрия.

– Да медь-то я привез. Хорошая. Давай, государь, на спор. Я предлагаю слиток меди, а ты человека. Если он занесет один сюда медь, значит, ругай меня, сколько хочешь и как хочешь.

Дмитрий повернулся к царю. Вернее, пытался повернуться, но Даша и не собиралась отпускать из объятия своих рук. Более того, она сцепила их замком и подогнула ноги. Тащи, будущий муж!

Меньшиков кивнул и буквально побежал на улицу. Такое дело свалить выскочку Кистенева!он много не мог принести!

Петр фыркнул. Срок его явно не устраивал. Дмитрий поспешил добавить:

– Пусть делают, хорошие клинки ныне в цене.

– Спасибо! – радостно сказала Даша. Она была такой счастливой и красивой, что Петр перехватил ее у Дмитрия, обнял и расцеловал в обе щеки.

– Дом хороший, но кое-что я бы хотела переделать, – не выдержала Даша, – вот например…

– Смотри, до чего ты дитятю довел, плачет и стенает, – показал он на Меньшикова.

– Спасибо, государь! – наклонил он голову.

И побежала догонять своего почти мужа, который искал князя Александра, умудрившего пропасть посреди людской круговерти.

– Накануне сделана плавка стали. Вот, государь, сабля сделана из этого металла.

После этого чокнулся только с Мартой и Дмитрием и опрокинул водку в рот.

Вы сами видели – я этого одного человека вызвал, – кивнул он на Меньшикова, – не унес, хотя и надрывался, что было сил. И понятно, видано ли дело, слиток в полтораста килограмм утащить.

А, в-третьих, он и сам обрадуется.

– Да обоим заменю. Клинки у меня откованы. Не знаю вот только, как мастеровые с украшениями смогут.

– Александр, принесешь?

А машину сделают за неделю, и еще несколько дней будут подгонять. Вот в эти дни свадьба и должна уложиться.

Хилковы переглянулись, словно решая, переключаться на другую тему, поговорить с немногого еще с сумасшедшим почти родственником.

Апраксин, оценивающе посмотрел на свою шпагу, украшенную бриллиантами и золотом, и простую саблю Дмитрия, отрицательно покачал головой.

Естественно, что после такого события царь видел среди народа только попаданца и начал его попрекать, но не гневно, а насмешливо.

– Кстати, о батюшке. Что-то я его не вижу. Поищем?

– Никто не мог найти железную руду около Санкт-Петербурха. Никто! Я немцев выписал из Европы, они мне на четырех языках объяснили, почему руды здесь не будет.

Петр счастливо захохотал:

Дмитрий улыбнулся:

– А ничего, – подчеркнула Даша, – царь до сих пор где-то выискивает, а Дмитрий только посмеивается.

Но ничего не сказала. Пусть мужчины сами занимаются мужскими занятиями. Не бабье это дело. Нужно будет, она поможет, а сама лезть не будет.

И тогда я поступаю радикально, как наш незабвенный монарх. Только предпочитаю не отрубать голову, ибо это событие одноразовое, а жарко целую.

– Я, государь, вот что думаю, – вмешался Дмитрий, – спешить, конечно, надо. Но мы хотели на днях поехать на рудник черной руды и за одним посмотреть на пароходы.

– Вот так и кланяться, а не по-дурацки до земли. С саблей решили? – повернулся он к Дмитрию.

Царь пообещал:

Петру он об это говорить не стал, только указал на сумму продажи англичанами. Царю этого, разумеется, показалось мало, но он уловил одно – в России останется часть машин. Более того, Дмитрий собирается построить в Санкт-Петербурге машиностроительный «завод» – крупную мастерскую, как честно полагал про себя Дмитрий.

Залихватски предложил:

Дмитрий вздохнул. Что поделать, у Петра была сложная жизнь в детстве. Поневоле станешь подозрительным.

Подозвал официанта с подносом. Там кстати, мужчинам достались бокалы с водкой, женщинам (Даша и метрессу Марту Скавронскую) – вина.

Петр решил, что вопрос с клинками решен и заговорил о другом:

Приготовились. Дмитрий покрепче прихватил саблю горизонтально. А Апраксин посильнее рубанул шпагой:

– И что? – удивился князь Александр.

Даша только покачала головой. Бойкая по природе, она все же понять не могла дерзость Дмитрия к царю, помазаннику Божьему.

Бережно отнял ее ладони со своего лица и, не постеснявшись, поцеловал ее среди людей. И поцеловал бы еще, но рядом раздался голос царя:

По приезде мастеровых из Англии, Дмитрий долго разговаривал с ними, ища подвох. Ни один здравомыслящий хозяин не будет так открыто выкладывать свои секреты. Тем более, практичные англичане. Их можно обвинять в чем угодно, но не в разбазаривании денег.

Князь Хилков осторожно подошел со спины к Дмитрию и тихо попросил вслед за царем:

– Как бы еще говорил, – не выдержала Даша, – как ты отошел, он просто взял и поспорил с Петром Алексеевичем!

Он посмотрел на Дашу и так же громко, что бы все слышали, сказал:

– Нет, вы скажите мне, что за это за человек? – обратился он к Хилковым, как важным свидетелям, показывая на Дмитрия. Те, не зная, что ответить, робко молчали. Ругать его? Запищать? Попробовать объяснить? Страшно!

Дмитрий лениво предложил:

Что же, Дмитрий был в принципе не против, особенно если учитывать, что в будущем собранная модель будет в прошлой реальности английской.

– Ну, во-первых, он понимает, что я ему не враг. Сейчас я спорю даже не с ним, а с Меньшиковым.

Он пытался ее разглядеть среди гостей, но никак не удавалось. Внезапно глаза ему закрыли теплые ладони, а до одури знакомый голос проворковал на ухо:

Глава 13

Дашенька в уголочке немного поплакала в плечо Дмитрию за казус с Мартой. При чем все подробности она еще не рассмотрела. Отец втихомолку, чтобы рядом не было чужих (Дмитрий к ним не относился), отругал (выговорил), что может быть с княжнами, ссорящимися с метресками царей. И с ее родными.

После чего ушел к царю – стоять в его свите, как и было указано, что б монарх не гневался.

Только сразу предупредил, что е скоро, что через месяц. Марта согласилась. И вот Дмитрий принес обещанное. Часовая мастерская была маленькая. Один мастер Франсуа и три подмастерье при скудном запасе деталей. Но в будущем может и польза, лишь бы люди покупали. А какая может быть рекламная кампания? Правильно, подарить продукцию на самый верх.

Ох уж эти женщины, что в ХХI веке, что ХVIII. Как сороки – все блестящее им!

– А теперь хватать плакать, – ласково потребовал Дмитрий, – у тебя лицо испортится.

Дмитрий прошептал в ответ:

Заставить девушку не плакать очень легко – сказать, что у нее от этого лицо становится некрасивое.

И только Дмитрий, ждущий царя перед поездкой за железной рудой, живо отреагировал на жалобу Марты. Ему самому было нечего не нужно, но Петр приказал явиться на прощальную аудиенцию. Пришлось прийти и, оказалось, не напрасно.

– Давай я вас помирю. Марта, в общем-то, еще не злая. Не привыкла быть царицей. Но с условием – гонор на нее больше не выплескивать.

– Я дурочка, да? – всхлипывая, сказала Даша, – все не так сделала.

Он подошел к Марте и так же изысканно поклонившись, предложил вручить ей ручные часы или, как называли их в это время, брегеты.

Его невеста, несмотря некоторую пришибленность при монаршей паре, все-таки умудрилась незаметно пролезть под руку и шепнуть Дмитрию:

Дмитрий ничего не сказал, только смачно поцеловал в щеки. Предложил:

Она перестала плакать, быстренько руками и рукавами вытерла слезы.

Но сейчас она уже взрослая и отец для нее в прошлом.