– М-гм, – хмыкнул Дмитрий, – мало. Их всегда мало. В любой стране, в любом столетии. С другой стороны, они все же есть. И это никого не удивляет. Злит или радует, в зависимости от положения, и всего лишь. Но не шокирует.

– Господи, помилуй, нашелся! – запричитала она, – хозяева-то потеряли. Дашенька чуть ли не ревмя ревет, суженого жалеет. А он по Москве шастает. Уж не по кабакам ли?

Узнав, что Дмитрий уже успел побывать на мельнице и прибыл с предложениями, князь посерьезнел.

Какие уж там рассудочные размышления! Он забыл обо все при виде девушки. Князь гулко закашлял, видя две статуи. Но, чтобы их развести, он вынужден был с силой провести Дмитрия в кабинет. Правда, это не очень-то помогло. Согласно закону притяжения разнополюсных магнитов Даша намертво притянулась к сыну боярскому и вошла в тот же кабинет, не видя укоризненных взглядов отца и не слыша его предостерегающих речей.

– Пойдем-ка ко мне в кабинет, – предложил он, – там и пообедаешь. А то увидит Даша, нормально не поговорим.

Оказалось, плохо помнил. Или учил плохо? Говорили же ему, много надо пороха!

Дмитрий, впрочем, в лице Саши атаками на интимном фронте заниматься не собирался, не молодой уже, глупый и бестолковый. Зато выспался. А рано утром, когда еще хозяева и большая часть прислуги безмятежно спали, отправился на пороховую мельницу. Раз уж взялся, надо делать.

С этими мыслями он вернулся в усадьбу. Уже у входа на него налетела старая нянька Даши.

Однако все эти пессимистические мысли мгновенно исчезли, как только перед ним показалась Даша. Пришедшая по каким-то делам к отцу, она буквально засияла перед появлением Дмитрия.

Собственно, ничего необычного производственные кадры не сообщили. Руководство плохо работало и плюс еще и подворовывало. То же мне новости! Как будто в другие эпохи было по-другому. Это же аппарат!

Впрочем, если бы тебе самому на хвост наступили, да еще тяжелым кованым сапогом, да еще не ногу, а на промежность, ты бы тоже только так заговорил. Громким фальцетом и очень громко.

Князь как бы не побаивался дочь! Дмитрий удивился, а после насторожился – невесты все хорошие бывают, зато жены сварливые появляются.

На реке Яузе в реальности в начале ХVIII века было две мельницы по производству взрывчатых веществ. Они так и назывались по местоположению – Верхняя и Нижняя. Верхняя мельница уже который год находилось в частной аренде и проблем для государства не несла. А вот Нижняя не так давно перешла в казну и… быстро сократила производство. Государственная собственность! Казенные дьяки, не заинтересованные в росте объема продукции и технически мало подкованные, оказались весьма малоэффективными менеджерами.

Конечно, не стоит преувеличивать роль частной инициативы в развитии человечества, но это был как раз тот случай, когда переход в казну предприятия обернулся далеко не лучшим случаем. Тем более, в средневековье государство с его неэффективным аппаратом действовало в сфере экономики совершенно не лучшим образом.

А пока он остался у Хилковых на ночь.

Нижняя мельница и разочаровала Дмитрия, и напомнила гордостью за российский средневековый аналог ВПК.

Дипломаты, блин. Одна Даша показала твердо – да, любит, да, выйдет замуж! А остальное все пофигу, лишь бы был милый рядом!

Дмитрий чуть поперхнулся, встретив такую «жаркую» встречу. И ведь непонятно, как ответить!

Вообще-то присутствие девушки делало наличие Дмитрия ночью в усадьбе не очень приличным. Пусть даже и отец дома.

– Где был, пострел? – добродушно спросил он.

Из материалов, «вбитых» в сознание во время учебы, бывший студент Саша помнил, что на Яузе давно находилось заведение по производству пороха – пороховая мельница. Наступала эпоха огнестрельного оружия, а вместе с тем требовалось все больше пороха.

– А хитер князюшка! – Дмитрий улыбнулся про себя, – уже и не он делает порох, а мы.

Положили его в отдельной комнате в мужской стороне, подальше от Даши. А то дело молодое, а потом на всю жизнь слава будет.

Он принялся разбираться со снабжением сырьем, топливом, жалованьем и быстро понял – попал в десятку. Работники на вопросы Дмитрия не матерились только из уважения к его преображенскому мундиру. Оказалось, что древесный уголь выжигался мелкий, некачественный и в небольшом количестве, селитру варили в недостатке, не хватало всех компонентов из-за малого числа подвод. Деньги платили с опозданием, задерживая месяцами. Родные рабочих аж на паперти стояли, выпрашивая копеечку, дабы с голоду не умереть.

Но когда Кистенев заговорил о ночлеге в гостинице (на самом деле речь шла в лучшем случае о доме у его знакомого Мишки Хвостова), князь махнул рукой и попросил быть по-простому.

Хуже другое. Мельницы на Яузе могли работать только в небольших масштабах. И чуть только увеличить объем производство, сразу же начинались проблемы. Яуза река относительно невеликая, через лето воды не хватает.

И сам-то лучше – когда тебя Петр спрашивал о порохе, ты ведь совсем о Хилковых не думал. Больше выпендривался перед его величеством. Но получилось неожиданно здорово!

Собственно, особо помогать в производстве пороха дилетанту Дмитриеву было нечего. Здесь работали мастера, профессионалы XVIII века.

К счастью, князь Александр Никитич, проходивший по коридорам просторного дома, заглянул на шум. Дмитрию он обрадовался, хотя немного тоже побранил. Но старушку ласково прогнал. А затем отправил шедшего с ним слугу в столовую, понимая, что сын боярский, скорее всего, с дороги голоден.

И пока этого хватит!

– Посуди сам, Дмитрий, – рассудил он, – ты за меня поручился перед государем. А ведь это чревато опасностями. Если уж Петр Алексеевич так разгневался, что грозит расстрелом, то сильно может попасть и поручателем. А ты смело бросился за меня. Теперь, почитай что почти родственник, – князь хитро усмехнулся, – и пока дальше не будем. Давай лучше пообсудим, как нам быть с порохом. Я уж дьяка на мельнице предупредил, что ты на мельнице будешь, указал, что б во всем слушался.

Дмитрий прикинул возможности Петербурга, или, как называли при Петре, Санкт-Питербурха. В любом случае, когда-нибудь пороховую мельницу придется открывать и в столице. И открыли в историческом прошлом. Так почему бы и не сейчас?

А пока, пользуясь поданным карт-бланшем, он полдня решал проблемы сырья, топлива и продовольствия. Он быстренько подсчитал – производство увеличиться на треть.

А ведь порох всегда был важным казенным товаром. Особенно в XVIII веке, когда Россия проводила активную внешнюю политику. Петр не зря гневался на артиллерийский приказ в целом и на курировавшего Яузские мельницы князя Хилкова. Ой, князюшка, береги голову!

Глава 10

В Дмитрий все же уехал, хотя и обещал помочь князю. Но оба понимали – пока сын боярский занят, ибо без него в вотчинном хозяйстве ничего развиваться не будет. Крапивье семя, дьяки и подьячие, даже получив приказ самодержца, торопиться не будут. Пока ржавую машину бюрократии XVIII века не смажешь подношением, пока не наорешь, ее шестеренки будут постоянно заедать.

Так и есть. Указ царя уровнем выше был исполнен немедля, и местный воевода получил из соответствующего приказа указ о переделе поместье в вотчину и выделении крестьян с землей и всем имуществом. Вотчина появилась мгновенно, тут от чиновников на местах ничего не зависело. А вот дальше… До Москвы было далеко, и чиновники под разными предлогами начал тянуть с размежеванием. Почему нельзя погреть руки, если можно? А на всех царя не хватит.

Его крестьяне платили оброк – денежный и натурой, по прикидкам Дмитрия получалось около трети всех доходов. Кроме того, была земельная барщина. По воспоминаниям прошлых лет Дмитрия, велась она крестьянами безобразно, доходов приносила мало, хотя площадь занимала большую. Сын боярский Дмитрий Кистенев, как человек своего времени, знал силовой стимул – плеть и ругань. Еще он не отрицал такой стимул, как пинки ногой. Саша, питомец цивилизованного века и к тому же историк, понимал, что ругань вещь хорошая – помогает прочищать легкие, но, тем не менее, брань на вороту не висит, а пробить крестьянскую шкуру плеть не сможет. Поэтому сразу объявил: