Святослав быстро очухался и подбежал к двери. Он громко забарабанил по ней, сбивчиво требуя вернуть его собственность, но никто ему не отвечал. Единственное, что услышал Свят – резкий вскрик и звук падения чего-то очень тяжёлого – должно быть, это был громадный сервант с посудой, стоявший сразу у входа в квартиру профессора. Юноша заколотил ещё громче, и сахаяку пришлось схватить его за выбившуюся из общей массы волос прядь и дёрнуть за неё. Мальчишка вскрикнул и непроизвольно замахнулся на малыша, но тот уже отстал от его волос и вцепился в капюшон куртки.

– Пойдём отсюда! Мы ничего уже не сделаем! – воскликнул сах и потянул мальчика в сторону выхода.

– Но у этого старикана мой компас! – напомнил юноша, остервенело дёргая за дверную ручку.

– Пойдём же, тебе говорят! – не унимался малыш.

Наконец Свят повиновался и побежал вниз по лестнице, не остановившись даже у заинтересовавшего его портрета, а точнее, подписи на нём, хотя пообещал себе, что точно сфотографирует рисунок на свой недавно появившийся телефон – подарок от бабушки и сестры на Новый год (Впрочем, в академии он ему не понадобится – связи-то для техники неодарённых в ней нет!).

Всю дорогу домой он бежал, точно за ним гнался кто-то очень страшный. Ему чудилось, что за его перемещением наблюдали из каждой щели и даже сквозь решётки канализации, но лишь только он оборачивался, как это ощущение пропадало.

Домой он влетел как ошпаренный, проскочил мимо ошарашенной его поведением Ангелины и плотно захлопнул дверь своей комнаты, для надёжности закрыв её на замок. Он принялся тормошить все свои тетради в поиске дневника, доставшегося ему в виде подарка от Демида Духовича, отца Миры. Найдя его, мальчик перелистнул пару страниц и возликовал: на третьей строчке снизу, в самом её конце, затерялась крохотная аббревиатура ЛИК. Сама строчка говорила следующее: «Прошлым летом повстречался я с одним бывалым путешественником. Он просил называть себя ЛИКом, что сразу натолкнуло меня на мысль о том, что этот мужчина в бегах. Но благодаря моему хорошему воспитанию я не стал вдаваться в подробности, чтобы не смущать его. Пробыл я с ним не больше получаса, и мы расстались на Елисейских полях». Святослав вернулся в начало дневника и нашёл имя Бровилиус Кряковски.

В комнату постучали. «Свянь, Гель, я занят!» – крикнул Свят, углубившись в изучение дневника с самого начала, надеясь найти более важные детали, не замеченные им ранее.

– К тебе гости, Свят! – ответила она.

Удивившись, мальчик отложил тетрадь в сторону, подошёл к двери и повернул ключ в замочной скважине – механизм щёлкнул, и перед юношей предстал вечно собранный хозяин лавки «Чаротовары». Мальчик посторонился, безмолвно приглашая чародея внутрь. И Духович прошёл в комнату.

Пока мужчина задумчиво рассматривал убранство спальни, останавливаясь на каждой нарисованной сестрой Свята картине, мальчик незаметно задвинул горку грязной одежды под кровать и заодно вытолкал любопытную кузину за дверь.

Духович встал точно напротив одного единственного рисунка, который нарисовала Василиса во время отбытия домой из академии чародейства, и ткнулся в него чуть ли не носом. Мальчик в это время уже успел сгрести с письменного стола бесчисленное число кружек и их спрятал под кроватью.

Кхм.... Чародей привлёк к себе внимание Свята и жестом указал подойти, не отводя взгляда уже от другого рисунка. Юноша скорее приблизился к нему и тоже взглянул на рисунок. Это была картинка, присланная пареньку анонимным художником, как окрестил его Свят, на его тринадцатый день рождения. Мужчина ткнул в красную точку на шее мальчишки, изображённую на листе бумаги, и внимательно посмотрел в глаза юному эмпату.

– Я так понимаю, это рисунок твоей подруги…. Почему она изобразила метку Армагеддона на твоей шее? – спросил он, всё также не отводя пронзительный взгляд.

«Василёк не может быть анонимным художником! Она ведь всё говорит прямо! Или я ошибаюсь?… Нет, точно нет! Моя подруга не стала бы так юлить!» – призадумался Свят.

Убедившись в конечной мысли, Свят очнулся от своих думок и ответил мужчине:

– Нет, что вы, я совершенно обычный!

Чародей недоверчиво хмыкнул, но заострять внимание на этой теме не стал, а вместо этого расстегнул молнию своей сумки, переброшенной через плечо, и вынул оттуда свиток, скрученный в толстую трубочку. Он расстелил его на столе, смахнув перед этим крошки – парень стыдливо проследил за их падением, приняв решение срочно убраться в комнате, ну, или хотя бы в ближайшее время.

– Ту карту с компасом, что достались тебе в подарок на рождество, отдал мне на сохранение твой отец, – сказал мужчина наконец. – Но так получилось, что теперь он не может ими воспользоваться. Поэтому-то я и отдал их тебе.

Святослав понимающе кивнул. Он открыл нижний ящичек стола и вынул из него точно такого же размера свёрток, а затем положил его на стол подле первого.

Как по волшебству одна часть притянулась к другой и с громким треском слилась с ней воедино. Мальчишка испуганно отшатнулся, когда по стыку частей карт пошла искрящаяся волна – он уже собирался потушить её с помощью рубашки, наброшенной на спинку стула, но Демид остановил его, придержав рукой.

Искры исчезли ровно так же, как и появились – неожиданно и без следа. Теперь вместо двух частей карты осталась только одна.

– Существует всего шесть кусков одной карты – два из них мы нашли – все части разбросали по свету те самые чародеи, что заточили духов на Хаосе, – объяснил Духович. – Когда соберётся вся карта, мы сможем узнать, где находится оружие против Армагеддона, и в этом нам поможет компас.

– Насчёт компаса.… – замялся парень. – Его, как бы, уже и нет у меня.

– Что значит нет?! – удивлённо застыл чародей.

– Да то и значит! – недовольно пробубнил сахаяк, скрестив лапки на груди, и плюхнулся на кровать. – Этот Никанор Бризовски его отнял, выкинул нас из квартиры, и всё, тю-тю, нет компаса!

– Наставник братства Воздуха? – уточнил мужчина.

– Да, – вздохнул Свят и отвёл глаза, чувствуя себя ужасно виноватым.

– Срочно туда! – воскликнул Духович и первым подбежал к выходу из комнаты Святослава.

Всего на секунду растерявшись, мальчишка ринулся за ним, предварительно схватив карту со стола и запихнув её в рюкзак. Он уже практически выбежал из комнаты, но тут вернулся, схватил саха за шкирку и перевесил через плечо. «Ты там не наглей!» – возмутился Маф, но его не послушали.

Когда Святослав выбежал на улицу, то увидел только стремительно удалявшийся силуэт отца Миры – мужчина уже пересёк улицу и только там остановился, чтобы дождаться Свята. Он помахал, чтобы мальчишка поспешил, и последний не заставил себя ждать, правда, по пути чуть ли ни пробороздил землю подбородком, зацепившись за край ухабины мостовой. Маленький помощник, не ожидавший такой подставы, ухнул с плеча мальчика. Свят успел поймать его у самой земли, когда носик малыша практически коснулся асфальта. Хорошо, что улица пустовала, поскольку время обеденного перерыва давненько закончилось, и никто не увидел невероятных кульбитов разговаривавшего чудика, который в тот момент страшно сквернословил.

Мальчик зажал Мафа под мышкой и понёсся за чародеем, уже давно поспешившим обогнуть фонарный столб и скрыться за поворотом. Свят смог нагнать его только у входа в пекарню, рядом с которой столпилась кучка подростков, обсуждавших последние новинки кино. «Счастливые! – подумал мальчик. – Им не надо думать о всяких духах и прочем, что может тебя убить! Хотел бы я быть на их месте!». Но Святослав понимал, что от судьбы не уйдёшь, к тому же только в мире чародеев у него появились настоящие друзья. От мыслей о друзьях у Свята послышался какой-то щелчок в голове, и он ужасно захотел со всеми повидаться. Всё же парнишка осознавал в полной мере невозможность осуществления его планов прямо сейчас, зимой, когда все разъехались по разным странам и не могли собраться воедино.

От мечтаний мальчика отвлёк лишь тот факт, что он уже стоял у входа в большое белое здание, откуда ранее его очень нелюбезно выгнали.