– Э-э… У меня были кое-какие дела… Но в принципе я свободен. Да, свободен.

– Отлично. У нас намечается вечеринка в честь… в честь… – брови г-жи Паникаровской лезут вверх, губы выгибаются подковой, – …одного фотографа.

Фотограф – явно не Джан-Паоло, иначе я бы знал об этом, я слежу за передвижениями по миру Джан-Паоло и его ассистентов – краем глаза. Фотограф – явно не Джан-Паоло, никакие другие фотографы мне неизвестны, но познания г-жи Паникаровской еще более скудны, а непристойность выгнувшихся подковой губ еще более очевидна, все фотографы в ее воображении – анонимные порносекси категории «X».

– Форма одежды?

– Поговорите с Лорой, Макс, она введет вас в курс дела.

Лора тоже приглашена, я чувствую легкий укол профессиональной ревности, странно.

Имя фотографа – Жиль Бенсимон, галстук обязателен, все эти сведения я получаю от Лоры через полчаса; Бенсимон – знаковая фигура в мире fashion, ловец топ-моделей, Наоми Кэмпбелл в ракурсах Бенсимона смахивает на бакалавра, Кристи Терлингтон – на птицу, Клаудия Шиффер – на марципан с фруктами, они смахивают на что угодно, кроме вешалок для платья, все очень витально.

Лучше бы тебе завязать галстук узлом «кристенсен», советует Лора, я и понятия не имел, что у галстучных узлов могут быть названия; однотонный галстук надевать тоже не стоит – скука смертная, у тебя есть что-нибудь приличное?..

Никогда не придавал особого значения галстукам, в моем гардеробе их только три: бордовый с кошками, терракотовый с геометрическими фигурами и синий в мелкий горох. Горох сразу же отметается Лорой как наследие ленинизма, кошки с терракотовой геометрией также подвергаются остракизму, после чего Лора великодушно предлагает мне выбрать кое-что из ее собственной коллекции.

Двадцать штук, у Лоры их двадцать штук, с ума спрыгнуть можно! Некоторые остались от бывших Лориных любовников, любителей кашемира, бритых лобков и недельных шопинг-туров в Казахстан с посещением высокогорного катка Медео. Некоторые остались от бывших Лориных любовниц, любительниц шифона, бритых лобков и недельных шопинг-туров в Италию с посещением галереи Уффици. Есть и сугубо Лорины вещички, чистый эксклюзив – как правило, он идет в комплекте с галстучной булавкой, запонками и мундштуками – лавры покойной Марлен Дитрих до сих пор не дают Лоре спокойно спать. После часа препирательств и взаимного обстебывания мы наконец-то останавливаемся на варианте, который устраивает нас обоих: галстук песочного цвета, диагональные полосы чуть светлее: «к твоей голубой рубашке он подойдет и освежит костюм». Лора отдает мне песочное сокровище скрепя сердце: галстук дорог ей как память. Об одном американце и тоже ресторанном критике «я никогда не рассказывала тебе о нем, Макс… О, это был замечательный человек, во всех отношениях – выдающийся!» Не менее выдающийся, чем Хайяо, правда, судьба его сложилась не столь удачно. Несколько месяцев назад до Лоры доползли слухи, что Брэндон (так зовут американца) расстрелял из автомата метрдотеля, двух официантов и повара в маленьком итальянском ресторанчике в Рино (штат Невада) только потому, что ему не понравилось, как приготовлена лазанья.

Лора знает пару мест в ЭсПэБэ, где подают отличную лазанью.

За сорок минут до начала вечеринки она присылает мне sms-сообщение: «Ne zabyd’ nadet’ prilichnue trusy. I prixvati parochky gandonov».

«Eto eshe zachem?» – отвечаю я ей за тридцать девять минут до начала вечеринки.

Ответ Лоры выглядит интригующе: «Na vsyaki slychay. Mozhet, chto-nibyd’ oblomit’sya».

Уж не залетных ли цыпочек она имеет в виду? Жиль Бенсимон – хорошая приманка для тех, кто хотел бы хоть на полдюйма приблизиться к Наоми Кэмпбелл – бакалавру, Кристи Терлингтон – птице, Клаудии Шиффер – марципану с фруктами, при условии, что мэтр все-таки снизойдет до вечеринки.

«A metr tam bydet?» — шлю я Лоре очередную эсэмэску. «Pipis’kami tam ne meryayutsya, idiot! Tol’ko koshel’kami», – Лора как всегда истолковывает все в своем излюбленном стиле софт-порно.

«Ty ne ponyala. Ya imel v vidu samogo Bensimona».

…Никакого Жиля Бенсимона на пати, которое устраивает муж г-жи Паникаровской, нет и в помине: фотографии на стенах, вот и весь его привет высокому собранию; фотографии можно пересчитать по пальцам, они перекочевали сюда прямиком из Строгановского дворца, как сообщила мне Лора. Уж не знаю, во сколько это обошлось устроителям, но выглядят картинки с выставки вполне-вполне.

Наоми Кэмпбелл действительно похожа на бакалавра.

Остальные – те, кому не жмут в плечах фотографические рамки; те, кто так до сих пор и не был пойман в силки объектива, – остальные похожи на послеполуденные грезы моих тамагочи: все в тщеславно-романтической дымке, просматриваются только ноги и бриллианты в ушах. О послеполуночных грезах говорить не приходится, они относятся к категории «X».

Ничего мне здесь не обломится, несмотря на «prilichnye trusy» и три презерватива (эк я размахнулся!) в нагрудном кармане рубашки. Цыпочки, самочки, соски – от их количества можно спятить, но они так же далеки от меня, как Наоми Кэмпбелл, бакалавр. Да нет же, черт возьми, намного дальше! Снимков Наоми хоть жопой ешь, стоит только открыть любой журнал – от «ЕНе» до «Спутника радиолюбителя», на эти снимки можно и спустить, если уж совсем невтерпеж. А безнаказанно шастающих вокруг цыпочек я не увижу больше никогда, обычно на них смотрят совсем другие глаза: глаза банковских активов, нефтеперегонных заводов, предприятий по производству тротуарной плитки и вывесок типа «Торговая сеть супермаркетов «Лента».

– Проверь ширинку, – шепчет мне Лора, в обеих ее руках зажато по бокалу.

Ценный совет, если учесть цыпочек: это мясцо такого качества, что перед ним меркнет даже пармская ветчина.

– Да ладно тебе… Просто приветствую вставанием столь дивный цветник. Только и всего, – отпускаю я немудреную шутку.

– «Проверь ширинку» – местный коктейль, милый, – просвещает меня Лора. – Ром, лайм и еще какая-то хрень. Очень вкусно. И еще насчет цветника. Все цветы здесь плотоядные, учти.

Лорин коктейль называется «Голубая замшевая туфля», вместо рома – текила, вместо лайма – грейпфрутовый сок, состав хрени, как и в моем случае, анализу не поддается; Лора похожа на охотника и дичь одновременно, мундштук а 1а Марлен Дитрих универсален, в паре с ним легко соблазнять и так же легко быть соблазненной.

Три презерватива жгут мне сердце.

– Как тебе эта? Может, рискнуть?

Для начала я выбираю нейтральный вариант, тормознувший неподалеку от нас, не блондинку и не брюнетку. Для рекламы ноутбуков она выглядит простовато, единственное, что можно ей доверить, – пейзанская косметика фирмы «Oriflame».

– Забудь, – Лора меланхолично прополаскивает рот. – Эта тебе не по зубам. Насосать за три месяца на джип и квартиру на Каменноостровском – умудриться надо.

– Так она несвободна?

– Видишь тех двоих? Телохранители ее нынешнего бойфренда. Один неверный шаг – и они заставят тебя сжевать собственные носки. А потом можешь запить все это моим коктейлем.

В сторону, указанную Лорой, лучше не смотреть, я примерно знаю, как выглядят телохранители: ничего общего с Кевином Костнером из одноименного фильма.

По сходным причинам Лора отбраковывает еще с пяток кандидаток на мои презервативы: ее знанию светской жизни ЭсПэБэ можно только позавидовать, она разбирается не только в лазанье и стриптизе, надо же!.. Я совсем падаю духом, когда к нам подплывает г-жа Паникаровская. Ее полуобнаженная грудь (что за декольте, господи ты боже мой!) покачивается, как бакен на волне, ударная сила самой волны столь велика, что я не сразу замечаю плюгавого мужичонку в кильватере.

Судя по подобравшейся физиономии Лоры и по ее съежившемуся мундштуку (Марлен Дитрих была бы сильно разочарована) – это и есть «Он». Я явственно вижу ангелов, витающих над его покрытой коротким седоватым ежиком головой: чумазых ангелов автозаправок, их отяжелевшие крылья шуршат и похрустывают купюрным хрустом, во рту у каждого – монета, золотой соверен, такие не выпускают уже столетие. Как минимум.