– Отпустите… – нахожу силы выдохнуть сквозь плотно сомкнутые зубы, понимая, что мне конец и молить его о пощаде бесполезно. – Пожалуйста!

– Как скажешь, зайчонок, – убрав руки, Кастор Трой неожиданно отступает назад.

Ничего не понимая и тяжело, прерывисто дыша, я трясущимися пальцами судорожно поправляю выбившуюся из юбки блузку, а в следующее мгновение дверь кабинета распахивается, и на пороге вижу самого комиссара Шенка. И как Трой увидел? Каким звериным чутьем почуял?

– Ты здесь, Кастор… А я подумал, ушел, и свет не выключил…

Комиссар смотрит сначала на своего помощника, затем на меня, но затем он замечает настежь распахнутый сейф и взгляд его становится каким-то нехорошим, напряженным.

– Что здесь происходит, офицер Трой?

Ни жива ни мертва, я стискиваю в пальцах шершавый край своей шестяной юбки. Это жест моей бабушки, и я невольно переняла его. Бабулечка, моя любимая, самый родной мой человек! Что теперь будет с тобой?

Жутко… Святые небеса, все кончено, кончено! Сейчас Трой расскажет, как застукал меня в своем кабинете, а я… Никогда в жизни не расскажу о том, что последовало вслед за этим. Если Итан узнает об этом, я просто не переживу…

– Я попросил мисс Калдер принести из архива кое-какие бумаги по медучереждениям, находящимся в районе Аддерли-авеню, – проговорил Трой, и я заметила у него невесть откуда возникшую папку. – Но она была довольно-таки нерасторопна.

Он положил папку в свой сейф и на глазах у всех закрыл его.

– На будущее, мисс Калдер, если мне что-то от вас нужно, выполняйте это сразу, а не когда рабочий день уже закончился, – не сводя с меня глаз, сказал офицер Трой и повернулся к Шенку. – Мисс Калдер любезно предложила мне себя… в качестве секретаря. А так, как я как раз хотел подыскать помощницу, это сама судьба. Да, мисс Калдер?

Я боялась, что голос сорвется, поэтому просто кивнула.

– У мисс Калдер получается слишком много обязанностей, – заметил комиссар. – Архив, стенография, теперь вот еще секретаршей у тебя…

– Пусть три часа работает в архиве и изредка стенографирует, я не против, – со своей всегдашней ухмылочкой отозвался Кастор. – Пока вы новую стенографистку не подыщете.

– Ты, Трой, как всегда, уж больно быстрый, – проворчал Шенк, посторонившись, чтобы пропустить меня. – Заграбастал себе девчонку… Такой ценный кадр!

Комиссар не видел лица своего помощника, а я видела, и мое сердце, которое вроде бы как потихоньку возвращалось к нормальному режиму работы, снова ушло в пятки.

– Ценный, – повторил Кастор Трой, и от его паршивой улыбки мне стало дурно. – О да…

ГЛАВА 6. Исповедь

– Монечка, маленькая моя! Опять припозднилась, ну что ты будешь делать? – бабуля суетливо встречает меня в нашей крошечной прихожей, чуть ли не силком отбирая пальто. – А у нас гости! Проходи скорее, ясочка, и за стол! Скорее все за стол! Ох, ты святые угодники, у меня же там пирог!

Бабушка умчалась на кухню, а я, скинув боты, уже предчувствуя неладное, прошла в коридор, в котором наткнулась на Александра Брента, собственной персоной. Человек, которому я на данный задолжала столько денег, сколько даже представить не могла, был не один, а с семейной целым семейством. Полноватый молодой человек в очках, его жена – очень худая блондинка в безумных кудряшках, обрамляющих лошадиное лицо, и их отпрыск, светловолосый мальчик лет семи – лицом он пошел в маму, а полнотой – в отца. Он ел батончик, – и рот, и руки его были в шоколаде.

– Квартира, конечно, неплохая, но требует капитального ремонта, – выговаривала блондинка Бренту, не то, чтобы не поздоровавшись – абсолютно не обратив никакого внимания на меня. – Потолки высокие, это хорошо, коридор тоже достаточно широкий… Но выход на крышу однозначно надо будет заложить – в той комнате мы сделаем детскую, оставлять такое попусту опасно! И потом, мистер Брент – вы видите стены? Кривые, это и без уровня видно! Боже, а про пол я вообще молчу – как стиральная доска! Эта отделка точно влетит нам в копеечку – вы просто обязаны предоставить скидку!

– Какую скидку? – прошептала я, не в силах поверить, что это происходит в моем доме. – Кто вы?

– Это Александр Брент, родная моя, – улыбчиво пояснила бабушка, появившись на пороге кухни. – Ученый, который изобрел тот волшебный аппарат для памяти. Он пришел со своими племянниками, чтобы справиться о моем здоровье. Это так мило! Александр, а Моника мне запрещает им пользоваться, я вам говорила! Скажите, скажите ей, что это абсолютно безопасно!

– Дорогая, а как ты посмотришь на то, чтобы сломать эту стенку, и объединить кухню с гостиной? – проговорил глава семейства, напрочь игнорируя нас с бабушкой, а его сын как ни в чем не бывало вытер испачканные шоколадом руки о кружевную салфеточку, лежащую на комоде. Бабушка с такой любовью ее вязала…

Какую стенку, святые небеса? Я схватилась за голову. Это наш дом! А он так запросто привел этих… этих… которые хотят купить у него нашу квартиру?! И моя бедная бабуля хочет угостить этих наглецов своим фирменным ежевичным пирогом?

– Уходите, – тихо сказала я, но меня почему-то услышали, а затем что-то темное, незнакомое, поселившееся во мне дало себе волю и я закричала. – Убирайтесь прочь из нашего дома! Вы слышите? Убирайтесь прочь!

– Моника… – бабуля испуганно поднесла ладонь к округлившемуся рту. – Разве можно так с гостями?

– Это не гости… Не гости, бабуль, – я знала, что мои щеки налились некрасивыми красными пятнами – я всегда шла пятнами, когда краснела, но мне было плевать.

– А это что еще за истеричка? – блондинка-барашек смерила меня презрительным взглядом и повернулась к Бренту. – Вы говорили, проблем не будет, но эта особа…

– Я не особа! Мы – хозяева квартиры и вы не смеете… – я задохнулась.

– Моника, что происходит? – бабушка схватилась за сердце. – Что все это значит?

Господи, не хватало еще, чтобы ей стало плохо из-за этих вот мерзавцев!

– Все хорошо, бабуль, – поговорила я напряженно, хотя прекрасно знала – ничего не хорошо. Он имеет право показывать потенциальным покупателям нашу квартиру… эту квартиру. Он имеет. – Просто наши гости уже уходят…

А что я сделаю, если они не захотят? Если внаглую усядутся за бабушкин ежевичный пирог, который она держала в смешных рукавичках-прихватках, что я подарила ей на прошлое Рождество?

– Пожалуй, нам действительно пора, Алейна, – улыбнулся Брент и ненавязчиво принялся теснить все милое семейство к дверям. – Берегите здоровье и свою внучку. Она у вас замечательная! Проводите нас, Моника?

– Квартирка – прелесть, но эта… девушка испортила все приятное впечатление. Не дала осмотреть спокойно, – уже на лестничном пролете бросила блондинка и быстро стала спускаться по ступенькам, подхватив своего похожего на тюленя мужа и недовольного сына. – Мы все обдумаем, и, возможно, позвоним вам, Брент. При условии, что этой… здесь не будет и она никогда не появится в последующем!

– Буду ждать, миссис Розенблатт, – крикнул ей вдогонку Брент, а потом повернулся ко мне. – Дело?

Кровь вмиг отхлынула от моего лица.

– Я… я… я… – что я заикаюсь, как заведенная, господи?! – Вы же говорили, у меня есть неделя…

– Мало ли что я говорил, когда подвернулись такие крутые клиенты? – ухмыльнулся мужчина. – Посмотри на эту Розенблатт – сучка редкостная, но вместе с муженьком они имеют пять миллионов лей в год. Так что там с делом моего сына? Оно у тебя?

– Я пыталась… Почти получилось, но меня застукал помощник комиссара. Я действительно пыталась… Не получилось… Пожалуйста…

– Хочешь сказать, ты опростоволосилась? Упустила свой единственный шанс? – в голосе Брента открытое презрение. -тогда какая-то высокомерная сука Розенблатт действительно должна жить в твоей квартире! В конце-то концов, встала бы на колени и сделала этому полицаю минет! Или бабулю свою не жалко?

Я вспыхнула, а перед глазами, как наяву, возник офицер Кастор Трой в расстегнутой форменной рубашке и его пальцы у меня во рту.