— Это Никита, мы росли вместе в интернате, он просто приехал меня навестить, но я не знала, что он сделает это.

— В смысле поцелует? Называй вещи своими именами, я это понял, по твоей пощечине.

— Тогда почему?! — Полина вытаращила глаза. — Зачем, вы унижали меня?

— Не знаю, просто мне это не понравилось, вот и все.

Давид резко встал, и вышел из комнаты, оставив ее в недоумении, поднявшись к себе, он упал на кровать, закрыв глаза, он видел ее прекрасное личико перед собой, эта девушка интересовала его, увидев как ее целует тот парень, он просто рассвирепел, часто когда она не думала что ее видят, по вечерам она спускалась к речке, оставшись в одной сорочке, заходила в воду, в это время он был рядом, наблюдая за ней. Когда она выходила из прохладной воды, мокрая ткань, обтягивала ее упругую грудь, соски затвердевали, отчетливо выпирая, опуская свой взгляд все ниже, плавно скользя по телу, от тонкой талии, до темного холмика между ног. Он сглатывал подступавший комок к горлу, с трудом сдерживая себя, чтобы не выйти из укрытия, и не овладеть ей, прямо на земле. Сейчас эти мысли разбудили в нем желание, почувствовав боль в паху, он перевернулся на живот, издав глухой стон.

Полина не знала, что ей делать, остаться в этом доме? И позволить унижать себя дальше? Но куда ей было идти? Тех денег, что ей удалось заработать, едва хватит на еду, переодевшись в свою одежду, она решительно вышла из комнаты.

Приехав в город, она пошла пешком в агентство Никиты, ей нужно было поговорить с ним, решить это недоразумение, зайдя в его кабинет, она застала его за работой.

— Полина! Я не думал что ты….

— Я приехала, прояснить ситуацию, не знаю, что ты себе там надумал, но скажу сразу, между нами ни чего не может быть.

— Но почему?! — Никита вскочил, и приблизился к ней. — Что тебе мешает, посмотреть на меня как на мужчину?

— Не знаю, просто я, об этом не думала.

— Так подумай! Поверь, я не стану тебя обижать, если ты скажешь да, мы тут же поженимся.

Полина не верила своим ушам, он готов жениться на ней! Он был обычным парнем, не красивым, но весьма обаятельным. «Светловолосый, с зелеными глазами, среднего роста, его нежный взгляд, мог свести с ума любую женщину.»

— Никита, я не могу.

— Давай так, ты дашь мне возможность поухаживать за тобой, и после примешь решение.

Полина тяжело вздохнула, ей было трудно принять решение, но и обижать его она не хотела.

— Хорошо, пригласи меня погулять.

— Не может быть! Ты серьезно? — его глаза засветились от счастья.

— Да.

Схватив пальто, он бросился к выходу, взяв ее за руку. Они гуляли по городу, несколько часов, Полине понравилось проводить с ним время, но нужно было возвращаться.

— Мне пора, я ушла, ничего не сказав, меня могут уволить.

— Если ты примешь мое предложение, тебе не зачем работать у них

— Никита, прошу, ты слишком все ускоряешь.

— Хорошо! Я больше не стану этого делать.

Полина зашла в подъехавший автобус, помахав ему, села на свободное место. Ее мысли вернулись к Давиду, сравнивая его с Никитой, он явно выигрывал. «Давид был не просто высоким, она едва доставала ему до плеча, со жгучими карими глазами, невероятно красивой улыбкой, его губы, ей хотелось, дотронуться до них, ощутить их прикосновение, когда он ходил по дому, в одной сорочке, ткань обтягивала, его мускулистые руки, и великолепный торс, без единой складки. Слегка отросшие волосы, падали на его мужественное лицо» Ее размышления прервал кондуктор, объявив конечную. Пройдя метров сто она услышала звук приближающей машины, повернув голову, посмотрела на водителя, охнув, кинулась в кусты, это был Давид, сидя в кустах, она молилась лишь о том, чтобы он ее не заметил. Но услышав, как он остановил машину, поползла дальше в дебри.

— Я видел тебя! Так что выходи!

Не слушая его, она ползла дальше, пока не почувствовала как земля закончилась под ней, и с визгом покатила в овраг, тонкая материя платья стала трещать, скатившись полностью, она уткнулась лицом в траву, взвыв от боли. С трудом сев, принялась осматривать разорванное платье, и подранные коленки, с которых сочилась кровь.

— Черт! Ты что совсем умом тронулась!?

Давид сбежал с оврага, и, подскочив к ней, рванул за плечи.

— Ай! Больно! — задохнувшись, она дотронулась до бока.

— О! Ты только не смотри, просто не смотри. — Давид, взял ее перепуганное лицо, в свои ладони.

— Что там? Ты меня пугаешь! — она попыталась посмотреть, но он задержал ее лицо.

— Полина, я сейчас сниму свою рубашку, нужно приложить ее к ране, слишком много крови, ее нужно остановить, сделай, как я прошу, просто не смотри. — Он принялся расстёгивать рубашку.

— Куда? На твой голый торс? — она почувствовала как по ее ноге, побежало что-то теплое. — Что это?

— Нет! Не смотри! Смотри на меня, на мой голый торс.

Приложив ткань к ее боку, он подхватил ее на руки, и понес к машине, ее губы стали бледными. А белая кожа стала еще прозрачней, проваливаясь в бездну, она слышала, как он звал ее по имени.

Открыв глаза, она поморщилась от яркого солнечного света, прикрыв глаза рукой, собираясь встать.

— Куда!? Тебе нельзя! — Рима, положила ее назад на подушки.

Поморщившись, она попыталась открыть глаза, когда ей это наконец удалось, она осмотрела комнату, вытаращила глаза на Риму.

— Где я!

— В комнате хозяина, он так велел.

— Чего!? Помоги мне! Быстро!

— Ничего я не буду делать, придет хозяин вот с ним и разбирайся.

— Рима! Ты меня бросаешь! Ты хоть понимаешь, как это выглядит? О, Боже!

Она стала ощупывать себя по одеялом, поняв что абсолютно голая, кроме повязки вокруг талии, залившись краской, она в ужасе уставилась на Риму.

— Что!? Ни чего не знаю, когда меня позвали, ты уже была такой.

— Это он?! Он что видел меня такой? — она подтянула одеяло до самого подбородка.

— Голой? — в дверях появился Давид. — Ну почему ты упорно, отказываешься называть вещи своими именами? Ну да, мне пришлось тебя раздеть, дабы рассмотреть твои увечья, пока ждали врача. Рима оставь нас. — Дождавшись когда она уйдет, он подошел к кровати.

— Не может быть! — Полина закрыла глаза, заливаясь краской, еще больше.

— Подумаешь, что я там не видел? Это ты у нас ведешь себя как ребенок.

— А твои родители? Они знают?

— Нет, их нет дома со вчерашнего дня, поехали в город, задержаться на несколько дней, так что, ты и я, один на один, в моей комнате. — Он многозначно, пошевелил бровями.

— Что, ты хочешь этим сказать? Нет! Я сейчас пойду в свою комнату.

— Ни куда ты не пойдешь! Родителей нет, так что расслабься, а с прислугой я поговорю.

— Ты, правда, меня сам раздел?

— Я же сказал, мне ни чего другого не оставалось, времени думать, о твоей целомудренности, у меня не было. Но я не удержался…

— В смысле? Не удержался? — пропищала Полина, натягивая одеяло еще выше.

— В смысле, я пошутил! Ты что головой ударилась, пока с обрыва катилась?

— Давид, отнеси меня в мою комнату, а не то я сама уйду.

— Я посмотрю, как ты кубарем покатишься с лестницы, так что лежи, сейчас тебе поесть принесут, оставайся там, где лежишь! Я сейчас приду.

Давид вышел из комнаты, воспользовавшись моментом, Полина со стоном встала с кровати, держась за бок, сорвав простынь, и закутавшись в нее, пошла к дверям. Добравшись до своей комнаты, она без сил рухнула на кровать, почувствовав острую боль в боку, приложив ладонь, она посмотрела на белую ткань, алое пятно стало медленно расплываться по белой ткани.

— Твою мать! Я же просил тебя!

Давид подхватил ее на руки, положив ее на кровать.

— Давид, не нужно…

— Лежи! Я сейчас.

Вернувшись с теплой водой и свежими повязками, он осторожно снял с нее простынь, стал обрабатывать ее рану, косясь на ее грудь, которую Полина старалась прикрыть руками, опустив глаза ниже, он увидел, как она плотно сжала бедра, прикрыв одной рукой свой холмик. Сглотнув комок, он сосредоточился на ране.