Вячеслав оказался поздно вечером далеко от дома. Навестив друга и засидевшись до позднего вечера за рюмкой, другой, он отказался от предложения переночевать и отправился к автобусной остановке. Автобусы еще ходили, но выпитые четыре рюмки ослабили внимание Вячеслава и он сел не в свой автобус. Темень за окном автобуса мешала сразу сориентироваться, и Слава понял, что едет не в том направлении только минут через сорок.

  - Простите - обратился он к пассажирам - до улицы Клинической далеко еще?

  - Ты парень уехал совсем в другую сторону - ответили ему пассажиры - тебе нужно выйти, пересесть и ехать обратно.

  Он так и сделал. Место, в котором оказался Слава, было ему не знакомо. Старые, почерневшие от времени, перекошенные, одно и двухэтажные домишки, повалившиеся заборы, потрескавшийся асфальт, создавали району репутацию трущоб. Уличные фонари (через один разбитые) освящали тусклым, желтым светом унылое место. Окна домов в этом богом забытом месте не светились, лишь отражали свет уличных фонарей. Жители близлежащих домов не подавали признаки жизни. Тревога завладела душой Вячеслава, заставив его подумать о количестве денег в бумажнике, лишится которых, оказавшись жертвой грабежа в столь мрачном месте было весьма возможно. Слава перебежал улицу, вдоль которой тянулись трамвайные пути, и спрятался в тени автобусной остановки, ожидая обратного автобуса. Слившись с темнотой, чтоб не привлекать внимания, Слава покрепче застегнулся, так как безоблачное небо с блеском ярких звезд, обещало холодную октябрьскую ночь. Время приближалось к двенадцати, и шансы дождаться транспорта уменьшались с каждой минутой. Идея вызвать такси оказалась неосуществимой, Слава понятия не имел, где находится. Название улицы на домах не указывалось, спросить было не у кого. Короткая осенняя куртка плохо согревала, пар от дыхания явился признаком снижения температуры. Слава рискнул закурить, пряча огонек в полусогнутых пальцах. Он решил подождать минут десять, и если не повезет отправится пешком в надежде дойти до более цивилизованного места. Главное идти вдоль трамвайных путей, куда ни будь выведут. Вдруг шум мотора нарушил тишину, свет фар освятил асфальт с правой стороны дороги. Выехал автомобиль. Вячеслав выбросил недокуренную сигарету и замахал рукой, прося водителя остановиться.

  - Стой - крикнул он - стой.

  Автомобиль остановился в нескольких метрах от него. Слава подбежал к машине в надежде договориться, но водитель тут же нажал на газ и скрылся в темноте улицы, обдав Вячеслава выхлопными газами.

  - Черт - выругался Слава, прибавив еще пару слов покрепче.

  Он вернулся к остановке, где продолжил ждать транспорт, теряя надежду. Перевалило за полночь. Нежилые и, по всей видимости, заброшенные дома, грозно взирали на Вячеслава темными окнами. Стояла тишина больше подходящая для лесной глуши. Перспектива замерзнуть на остановке пугала больше чем встреча с грабителями. Руки начинали мерзнуть, начинали мерзнуть и уши. Слава, попрыгав и подышав в ладони, принял решение идти. Так был шанс добраться до дома, хотя бы к утру. Слава застегнулся, засунул руки в карманы, и, приподняв плечи, направился в сторону умчавшегося автомобиля. Приняв решение не сворачивать в сторону от трамвайных путей, он прошел метров двадцать, когда сзади него послышался стук колес. Слава обернулся. Из за почерневшего от времени, деревянного, мертвого дома вывернул трамвай. Он ехал на приличной скорости, ослепив Вячеслава светом фар. Слава вернулся к остановке и замахал обеими руками, умоляя водителя остановиться. В кабине водителя было темно, номер трамвая не высвечивался, но в самом салоне горел свет и были люди. Трамвай замедлил скорость и остановился. Вячеслав подбежал к нему, двери перед ним отворились. Он запрыгнул в салон, мельком оглядев пассажиров. Толстая женщина с кондукторской сумкой с улыбкой посмотрела на нового пассажира. Слава улыбнулся в ответ.

  - Спасибо - произнес он, на радостях - до Клинической доедем?

  - Прямиком туда - ответила толстуха и еще шире улыбнулась.

   Слава полез в карман за деньгами, отсчитал мелочь и протянул их кондуктору.

  - Заберите - попросила женщина с кондукторской сумкой - ночных пассажиров возим бесплатно.

   Обрадованный Вячеслав не обратил внимание на странность ситуации, он даже не обратил внимание на странный головной убор кондуктора и странный внешний вид. Он сел на свободное сиденье возле окна и уставился в окно, где тусклые фонари не давали достаточно света, отчего большинство низких, деревянных строений тонули во мраке. Пешеходов не наблюдалось. Лишь один автомобиль проехал навстречу трамваю. Интересно, что это за район, и в какой части города находится? Слава никогда здесь не был. Он всматривался в силуэты захолустных строений и прикидывал время, за которое доберется домой, когда услышал позади себя смех. Слава обернулся к попутчикам. Через проход от него сидел мужчина, в зимней шапке и с черной, до груди бородой. Бородатый пристально смотрел на Вячеслава, после чего отвернулся и что то забормотал себе под нос.

   За бородатым сидел еще один мужчина, с темным от загара и морщинистым лицом. В кепке и осенней куртке он ничем бы не привлекал к себе внимание, если бы не его руки. Руки второго мужчины на каждом пальце были унизаны золотыми, женскими кольцами. На обычном, пожилом мужике женские украшения выглядели нелепо, если не сказать глупо. Этот окольцованный, о чем то задумавшись, смотрел в темноту ночи за окном трамвая.

   Еще дальше сидел молодой парень в узких джинсах и летней ветровке. Его зачесанные к верху волосы образовывали петушиный гребень, сами же волосы были окрашены краской для волос в белый цвет. Выражение лица блондина было глуповатым. Это он издавал смешки. Встретившись с Вячеславом взглядом, блондин тут же расширил пальцами глаза и сместил зрачки к переносице, высунув при этом язык. Более идиотской гримасы вообразить трудно. Глупая выходка блондина не рассмешила Славу, а скорее вселила в него первые ростки страха.

  За блондином сидела женщина кондуктор на месте для кондуктора. Она как было упомянуто, была весьма упитанна, в летней широкополой шляпе и обвешана яркими, дешевыми украшениями. Большое количество цепочек и бус свисало с шеи женщины, на по локоть открытых руках красовалось несколько браслетов и колец. Женщина негромко пела, но под стук колес слова песни не слышались.

  На самом заднем сиденье расположилась неухоженного вида бабушка. Неопределенного цвета грязный, рваный свитер, грязная юбка, на ногах черные от грязи носки, торчащие из под разбитых сандалий придавали бабушке вид бомжихи. Грязные, слипшимися патлами свисающие волосы, чумазое лицо, беззубый рот подчеркивали создавшийся образ. Рядом с ней стояла сумка набитая грязным тряпьем и помоями. Бомжиха что то злобно бурчала себе под нос.