Дубовир в глубине души осознавал свою непригодность и чтобы скрыть ее, говорил, стараясь подбирать умные слова и сложные выражения, получалось у него не очень. Будучи ответственным за финансы, отбиваясь от просителей, Дубовир возмущенно спрашивал:

– Я вам что, дойная яма?

Стремясь объединять и мотивировать, он обычно взывал:

– Мы же с вами одно целое, мы же не разное целое!

На проблемные кейсы он угрожающе шипел:

– Решайте вопрос, или мы тут все загремим под фанфарами!

Каждый раз после совещания, гремя под фанфарами, и в приподнятом настроении мы шли на рабочие места, а я вносил очередной ляп в специальную тетрадочку, чтобы не забыть и потом поржать.

Тем временем лето было в полном разгаре и души запертые в хорошо кондиционированном мире факсов, договоров и торговли требовали отдохновения. По этой причине, было решено ехать на рыбалку без отлагательств, в ближайшую пятницу. Команда усекновения поголовья рыб выглядела следующим образом: руководящей и вдохновляющей силой являлись заядлые рыболовы Леша Козел и Олесь Пищук. Олесь, бывший мент, отсидевший два года за избиение подследственного, был человеком спокойным и кротким. Леша же, напротив, имел нрав бойкий и вздорный, кроме того, рыбалка была единственной и настоящей его страстью. Планировалось, что эти двое поедут в первой машине с основными снастями и лодкой, взгроможденной на крышу. Со мной в машине должны были ехать двое, кавказский человек Роман, а также некто Андрюха, отец семейства к рыбной ловле расположения не имевший и просто желавший сбежать на два дня от жены и детей. Все необходимое было закуплено еще с утра, и команда с нетерпением ждала окончания рабочего дня. Леша Козел, за пару часов до конца работы совсем потерял присутствие духа, он взволнованно дышал, часто бегал к чайнику, выглядывал в окно и топтался обеими ногами под столом. Пищук, также ощущавший нетерпение, будучи человеком спокойным, беготни себе не позволял. Он только страдальчески отрывал глаза от монитора, в тоске обводил взором рабочее пространство, и снова со вздохом погружался в пасьянс. Наконец Козел не выдержал и метнулся в кабинет к Дубовиру, который теперь вместо Лося был за главного.

– Игорь, – взмолился Козел – Отпусти нас на час раньше!

– А вы чем сейчас заняты?

– Да так, текущая работа, ничего важного

Дубовир неожиданно разозлился:

– Достала меня ваша текучая работа! Только в карты играетесь!

Козел отразил на своем лице выражение одновременно виноватое, но и отчасти независимое, мол, есть работа – работаем, а нет, так что ж поделать, играем. Дубовир подумал еще минуту, потом вспомнил о чем-то своем и что сегодня пятница, да и отпустил нас с богом.

– Так, – прокричал Козел, вбегая в зал – Все я отпросился, погнали!

– Леха, мне еще в таможню надо – робко заметил я.

Леха побледнел и пошатнулся, но быстро взял себя в руки и начал руководить.

– Так, значит едем без тебя! Ждать мы не можем, Олесь, иди заводи машину!

– Нет, ну так не пойдет – опроверг кавказский человек Рома – В компании пришел, в компании и уйдет! Иными словами, Платов в нашей команде и мы его не бросим. Будем ждать!

Козел слегка взвыл и возразил, что тогда мы должны будем догнать их по пути, на что Рома сказал, что не знает дороги. В итоге, потеряв всякое терпение, Козел и Пища выскочили из офиса и стали нарезать круги вокруг машины с лодкой.

К счастью, в таможне я пробыл недолго, как раз тот час, на который Леша Козел нас отпросил. Когда я вернулся, главные рыболовы от нетерпения потеряли всякий человеческий вид и тряслись как лихорадочные. Увидев меня, Козел, без слов прыгнул в машину, и «Нива» издав пронзительный скрежет, развернулась почти на месте и бросилась прочь из города так, что мы с трудом поспевали за ней в машине Романа. Я откинулся в кресле. Неделя с ее делами и заботами была позади, рука непроизвольно потянулась к ящику с пивом, стоящему в ногах.

– Эээ, слюшай, брат, дождись меня, вместе випьем! – имитируя кавказский акцент, заметил Рома – нэ тарапись!

Я вернул руку в исходное положение, он был прав, тем более, что ожидание только усилит удовольствие от первого глотка.

Мы летели по трассе за «Нивой» с лодкой на крыше. Нетерпеливый Пищук гнал, выжимая из машины всю скорость, на которую та была способна. Делая резкий обгон или поворот, шаткая конструкция гремела и запрокидывалась, так что Рома старался не ехать слишком близко на случай, если лодку сорвет на дорогу. Наконец, трасса закончилась, мы въехали в березовые колки и по проселочной дороге стали прокладывать путь к озеру. Несколько мест машины преодолели по гатям и импровизированным мостикам, а почти в конце пути, дорогу пересек довольно широкий и полноводный ручей, мы остановились. Из «Нивы» показалась бедовая голова Козла:

– Ромка, не ссы! Давай первый!

И Козел замахал руками, приглашая нам промчаться по двери в воде через ручей, не утопив при этом машину. Роман для облегчения аппарата выгнал всех из салона, сжал губы и подняв водоворот глины и песка продрался по дну ручья колесами и вырулил на другой берег. Настала очередь «Нивы». Пищук с сомнением покачал головой.

– Леха, я тут ездил в том году, но воды столько не было, а дно очень илистое, – сказал он – давай в объезд, а то застрянем.

Козел размышлял ровно секунду.

– Да, давай вернемся, там проселок был, на него свернем и эту канаву объедем – сказал разумный Леха Козел и машина с лодкой крыше, как головной танк отступающего батальона, медленно начала сдавать назад и вскоре исчезла среди зелени деревьев. Мы переглянулись.

– Леха, блин, вот ты урод! – прокричал для порядка пораженный таким отступлением герой форсирования Роман. Его крик прозвучал не очень убедительно и растворился в шелесте листьев и ветвей. Прекрасный летний день клонился к вечеру, и озеро уже сверкало невдалеке чешуйками золотых блесен отраженного в мелкой ряби заката.

Когда мы подъехали к озеру «Нива» уже ждала на берегу. Оказалось, мы просто сбились с пути, и переход ручья был ненужным риском. Пища и Козел быстро разбирали снасти и готовили лодку. Даже предложение выпить они встретили прохладно, но не отказались. Рома налил всем водки и произнес:

– Ну, за рыбалку!

Выпив первую, Козел и Пища прыгнули в лодку и помчались по водной глади, расставляя сетки и бросая прикормку в специальных местах, потом блеснили, сидя попеременно на веслах, потом размотали удочки и на время умиротворились, наблюдая за поплавками на едва покрытой рябью поверхности. Мы же занялись хозяйством. Поставили палатку, набрали веток для костра, оборудовали лагерь, выставив из машин весь алкоголь и закуску. Пиво предусмотрительно поместили под воду, снабдив закладку грузом и привязав ее к прибрежным кустам. Еще в городе возникла дискуссия о продуктах. Вопрос о водке не возникал, оспаривалось только ее количество, а вот закуска вызвала серьезные споры. Козел предлагал радикальный подход – одиннадцать бутылок водки, пять литров пива и хлеб.

– Остальное поймаем! – заявлял он.

Однако, обстоятельный Роман отверг этот подход, полный романтического анархизма и юношеской непосредственности. По его настоянию были приобретены сосиски, сыр, палка копченой колбасы, а также взята из дома трехлитровая банка домашнего лечо, которое кавказская мама Романа сделал собственноручно из даров юга. Лагерь был поставлен у поваленной березы. Удобно расположившись на широком стволе, мы готовили бутерброды с сыром и колбасой, потягивая пиво из прохладных полторашек. При этом Роман не забывал периодически наливать и водки.

Закончив с бутербродами и разведя костер Роман спросил:

– Так, где там удочки?

– Тебе зачем? – удивился Андрюха.

– Ну как, вроде на рыбалку приехали – протянул Роман – Хотя я вырос на Кавказе, а там у нас не было только двух вещей – хоккея и рыбалки.

– А знаете, – заговорил я – ведь когда-то в детстве я был заядлый рыбак. Но потом что-то случилось и с тех пор мне жаль рыбу мучать.