Долг

Юрий Иванович Поспелов находился в расстроенных чувствах. Примерно, полгода тому назад, он одолжил одной даме, что называется, из прошлой жизни, один миллион рублей всего на два месяца и не видел этих денег до сих пор.

Дама была вполне себе приличная, из хорошей семьи, обеспеченная, и тем неожиданнее для Поспелова была ее просьба. Естественно, она объяснилась. Причина, по которой она обращалась за деньгами была уважительная – лечение близкого родственника. Свободных денег у нее на тот момент не оказалось, а промедление было смерти подобно.

У Юрий Ивановича были отложены деньги на погашение большей части ипотечного кредита, которые он никому не собирался отдавать, и, по этой причине, поначалу, решил отказать даме из прошлого. Но потом, расчувствовался, вспомнил былое и решил, что пару месяцев перебьется, переплатит немного процентов по ипотечному кредиту, но зато поможет человеку, тем более не безвозмездно, а с возвратом.

Откровенно говоря, и тяга к дешевым эффектам тоже сыграла свою роль, признавался себе теперь Юрий Иванович.

От расписки он отказался, потому что считал дело плевым, да и обстоятельства к этому не располагали – уж слишком много было эмоций. Зная финансовые возможности дамы, полагал, что деньги вернутся даже быстрее обозначенного срока.

Однако, деньги не возвращались.

Нельзя сказать, что Поспелов бездействовал в такой ситуации. Когда он почувствовал неладное, то решил позвонить даме, и в мягкой форме, как бы между прочим, поинтересоваться ее планами по возврату денег. Это общение принесло ему облегчение, поскольку планы у дамы были самые радужные, несмотря на некоторые затруднения.

В следующий раз он звонил ей уже с тревогой в душе, понимая, что все складывается не так просто. Но и в этот раз был обнадежен и какое-то время пребывал в приподнятом настроении.

Теперь же Юрию Ивановичу было неудобно звонить, он понимал, что и в этот раз на той стороне найдется какая-то причина, поэтому предпочитал обсуждать сложившуюся ситуацию сам с собой и с хорошими знакомыми, надеясь, при этом, что все как-нибудь поправится и деньги вернутся.

Один раз, обедая в кафе возле офиса вместе с коллегой, он обмолвился о мучавших его сомнениях по поводу долга. Его сотрапезник, тоже работавший начальником отдела в юридическом департаменте их строительной конторы, примерно, одного с ним возраста, сразу откликнулся и настолько живо, что привел Поспелова в некоторое замешательство.

Раскрасневшийся пятидесятилетний крупный мужчина, опираясь ладонями о стол, подался всем телом вперед и выпучив глаза говорил полушепотом расстроенному собеседнику:

– А ты что хотел, Юра, кругом ведь одно гадьё. Никому верить нельзя, а деньги давать тем более. Думал благородный поступок сделать, а тебе в благодарность фигу показали. Даже поговорка есть такая: «не делай добра – не будет зла». Теперь это и про тебя.

Юрий Иванович, ожидавший вместо оценки своего поступка, сочувствия или совета не сразу сообразил, как на это реагировать. Прожевав и проглотив кусок мяса, он попытался найти у коллеги понимание:

– Зря ты так, Федя. Я ее давно знаю, она приличный человек, благотворительностью даже занималась.

– Да, брось ты, – сразу отреагировал Федя, – знаю я этих теток. Сегодня они благотворительностью занимаются, завтра спасают памятники архитектуры, а послезавтра уже пьесы для театра пишут. У меня у самого свояченица такая – почти каждый месяц новое увлечение. Это все у них от безделья.

– Ну, нет. Эта не такая. Она еще и работает, – пытался спасти репутацию дамы Юрий Иванович.

– Да, дело не в этом, в конце концов, – уже откинувшись на спинку стула говорил Федя, – тут вопрос принципиальный – верить никому нельзя. Я тебе случай из моего детства расскажу. Мне тогда лет десять или двенадцать было, кажется. У моей матери родственница одолжила деньги, отложенные мне на осеннее пальто. Осень наступила, родственница, кажется троюродная сестра, деньги не несет. Помню, мать сначала звонила ей, та оправдывалась, что-то обещала. Потом, как всегда случайно, выяснилось, что она набрала денег практически у всей нашей родни, жившей с нами в городе. Сумма приличная получилась. Даже какой-то родственный совет собирался – обсуждали как вернуть деньги. Кого-то на переговоры к ней отряжали. Никому, естественно, она ничего не вернула. Так и потеряли родственника. И как люди до такого доходят? До сих пор не понимаю. Ну, ладно, когда чужие – а это же свои.

Юрий Иванович представил Федю, такого же толстого красномордого в уменьшенном размере, стоящего холодным осенним утром возле школы. Все дети идут в пальто или куртках, один он, бедолага, стоит в пиджаке и думает: «какие же вы все гады».

Раньше Юрий Иванович не питал теплых чувств к немного хамоватому начальнику параллельного отдела, а теперь ему стало жаль его. «Вот так, одно неприятное событие в детстве травмирует психику и формирует черствость» – подумал он, – «а если бы родственница вернула деньги вовремя, то тогда Феденька вырос бы хорошим добрым и отзывчивым мальчиком, наверное».

«Федор, конечно, во многом был прав: люди нас окружают те еще, каждый норовит урвать от жизни кусок побольше, при этом оттолкнув соседа от этого куска», – мысленно соглашался Поспелов. Но, ему хотелось верить, что не все такие. Поэтому он не торопился отправлять репутацию дамы из прошлого в низшую категорию, хотя, по-прежнему, тревожные сомнения никуда не делись.

Следующим сочувствующим житейской проблеме Юрия Ивановича была Аллочка – весьма своеобразная личность, надо сказать. Одна часть коллег считала ее немного чокнутой, другая – своеобразной, но и те и другие Аллочку побаивались. Юрий Иванович был не исключение. Он тоже ее побаивался и старался держать определенную дистанцию в отношениях с ней. Тем более, что коллега испытывала к нему некоторый интерес, которому Юрий Иванович не хотел отвечать взаимностью.

Аллочка была моложе Юрия Ивановича на десять лет, но в свои, без малого сорок, выглядела на тридцать пять. Она увлекалась эзотерическими учениями. Поговаривали, что Аллочка гадает на картах Таро, глубоко разбирается в гороскопах и знает, как расставлять предметы по фэн-шуй. Свой таинственный образ она подкрепляла оригинальными нарядами, приходя на работу, то в образе ведьмы – во всем черном, то разодетая в цвета тропической бабочки, что особенно контрастировало с серыми зимними московскими буднями.

– Не мучайся, Юра, – сказала Аллочка, узнав о долговых проблемах своего коллеги за чашкой чая, – я дома раскину карты и все тебе скажу, как оно будет на самом деле.

– Нет, нет, только не это, – взмолился Юрий Иванович, – а то еще окажется, что деньги не вернуться, я расстроюсь, а так, у меня хоть надежда есть.

Поспелов уже пожалел, что начал с ней разговор об этом долге, поскольку неравнодушная к нему эзотеричка предлагала все новые и новые методы из своего арсенала, намекая, в том числе, на магические ритуалы, чем наводила на своего собеседника еще больший страх. «Так она и меня когда-нибудь приворожит, если не буду заходить в церковь и просить защиты у Всевышнего от всех напастей», – решил Юрий Иванович, расставшись с Аллочкой.

В следующий раз Юрий Иванович упомянул о долге, когда Софья Борисовна, отвечавшая в конторе за внутренние коммуникации, предложила всем, в ненавязчивой форме, через рассылку по электронной почте, сдавать деньги на очередной благотворительный проект, но потом стала лично обращаться к некоторым работникам, в число которых попал и Поспелов. Софья Борисовна была старше Поспелова на десять лет, и он относился с уважением к ее возрасту, чего нельзя было сказать об отношении к другим ее качествам.

Юрий Иванович изложил суть своих финансовых затруднений, рассчитывая, что сумма долга произведет должное впечатление на Софью Борисовну и она вычеркнет его из списка лиц, требующих ее личного участия при сборе денег, хотя бы на некоторое время.

– Ты не расстраивайся, Юрочка, если этих денег больше никогда не увидишь – считай, что тебе повезло, значить Господь взял за что-то деньгами, – неожиданно для Поспелова изрекла Софья Борисовна, с видом всезнающего человека, – мог ведь и здоровьем взять.