––

Вернувшись домой, Анатолий встретил в коридоре Тамару.

– Явился! – пробормотала она. И недовольно шмыгнула носом.

«Овца!» – подумал Тучин.

III

Прошла неделя.

Анатолий открыл на кухне консервную банку и позавтракал килькой в томатном соусе. Горячего он не ел уже шесть дней – сестра перестала ему готовить. Сейчас её дома нет – царапает циферки в бухгалтерии мэрии, где она работает ведущим специалистом.

Тучин вспомнил, как ходил позавчера к Поветьевой; и застал у неё в квартире её подругу – прихрамывающую замухрышку с волосами цвета лисьей шкуры. Эта особа всё время лезла к нему обниматься. Однако Яна смотрела на приставания подруги совершенно спокойно. Значит, она его ни капельки не любит. Сексом-то она с ним занимается, но, наверное, делает это в знак благодарности за покупаемые ей продукты, спиртное и сигареты.

От этих мыслей Анатолию стало грустно, словно он узнал, что тяжело болен.

Тучин сходил в магазин, где купил для Яны продуктов на два дня.

Оказавшись в квартире Поветьевой, он опять увидел рыжую хромоножку. Но та пришла не одна, а с подружкой – симпатичной брюнеткой лет сорока. Они развалились на втором диване, который никогда не раскладывался, и вовсю дымили сигаретами.

Яна сидела на другом диване и медленно обводила комнату мутным взглядом. Снова поклонялась Бахусу!

Поздоровавшись со всеми, Тучин отнёс пакет с продуктами на кухню и вернулся в зал.

– Давайте знакомиться, – смело сказала брюнетка. – Меня зовут Лариса Седова. А вас?

– А меня – Анатолий Тучин.

– Очень приятно! Вы стихи любите?

– Люблю.

– Тогда послушайте, пожалуйста.

И Лариса Седова, потушив окурок в пепельнице, поднялась с дивана и начала декламировать:

– Если крикнет рать святая:

«Кинь ты Русь, живи в раю!»,

Я скажу: «Не надо рая,

Дайте родину мою».

Брюнетка читала эти строки с выражением и с преувеличенной жестикуляцией. Потом спросила у Анатолия, пристально смотря на него:

– Вы знаете, кто это написал?

– Знаю.

– Кто?

– Серёга.

– Кто-кто?

– Сергей Есенин.

– Это хорошо, что вы разбираетесь в поэзии. А сами вы стихов не пишете?

– Пишу.

– Прочитайте что-нибудь.

Тучин откашлялся и проговорил:

– Стихотворение называется «Россия».

– Мы слушаем, – не сводила с него глаз Лариса.

– Куда спешишь, страна родная,

Забыв про летнее тепло?

Я вижу не сиянье рая.

А вижу, как бушует Зло.

Покрылась плесенью осина.

И нет уж белого коня.

Смотрю я на тебя, Россия, –

И в сердце боль, как от огня.

– Замечательное стихотворение! – похвалила брюнетка. И добавила: – Пойдёмте на балкон. Подышим свежим воздухом.

И вот они стоят вдвоём на балконе.

– Вы пьёте? – поинтересовалась Лариса.

– Да. Воду и чай.

– Нет, я имею в виду спиртное.

– Я могу обойтись и без него, потому что принимаю антидепрессанты.

– Так ты – псих?! Люблю психов! – воскликнула Седова с таким восторгом, как будто ей только что подарили золотой перстень с бриллиантом.

– За что же ты их любишь? – тоже перешёл на «ты» Анатолий.

– Они такие интересные!

– И оригинальные.

– Точно!

Тут из зала донеслись рыдания Поветьевой, а вслед за тем – голос рыжей хромоножки: «Успокойся, Ян!»

Тучин и Седова вернулись в комнату.

– Чего ты орёшь? – спросила Седова у Поветьевой.

– Меня никто не любит!

– А за что тебя любить?! За то, что ты водку хлещешь?!

– Не хочу жить! – ещё сильнее зарыдала Яна. И изо рта её свесилась ниточка слюны.

Лариса подскочила к ней, решительно и возмущённо:

– Ты посмотри на себя! Совсем опустилась! Женщина ты или нет?!

С этими словами Седова влепила Поветьевой несколько звонких пощёчин, после чего Яна упала навзничь, головой на подушку.

– Лежи и молчи, – приказала Лариса.

К удивлению Анатолия, Поветьева её послушалась.

– Ты её трахаешь? – спросила Седова у Тучина.

– Да не без этого.

– А зря. Она тебе и в подмётки не годится. Найди себе какую-нибудь другую женщину, но только непьющую.

– А зачем же ты к ней ходишь, если тебе не нравятся пьяницы? – осведомился Анатолий у Ларисы.

– Я её до сегодняшнего дня и в глаза не видела. Это меня подруга к ней привела. Ноги моей здесь больше не будет! Нин, пойдём отсюда!

Последняя фраза была обращена к рыжей.

Когда они втроём спускались по ступенькам лестничной клетки, Седова спросила у Тучина:

– А где ты живёшь?

– Здесь, в шестнадцатой квартире.

– Запомню. Может, когда-нибудь к тебе загляну.

– Буду рад, если навестишь меня!

Подружки зацокали каблучками к двери в подъезд, а Тучин вернулся в свою квартиру.

В зале сидела сестра. Смотрела телевизор. Она, наверное, отпросилась с работы.

– Опять, что ли, ходил к подруге с четвёртого этажа?

– Ну, допустим.

– Переселяйся к ней.

– Переселюсь, если сочту нужным. А твои советы мне не требуются.

– Что, умный, что ли?

– Да не глупей тебя.

– Ты совсем с ума сошёл.

– Не волнуйся. Ты с ума не сойдёшь. Невозможно – сойти с того, чего нет.

– Урод!

– Спасибо за комплимент!

Эта фурия ненавидела Яну почти так же люто, как и Анатолия; если она где-нибудь с ней сталкивалась, то смотрела на неё с неизменным отвращением, как на дохлую свинью.

IV

Время бежало необычайно быстро, словно бездомная кошка, к хвосту которой привязали пустую жестянку. Часы, дни, недели… Недели, дни, часы…

Тучин зарегистрировался на «Фейсбуке»; и познакомился там с одной симпатичной украинкой – Леной Черниговской, руководителем адвокатского бюро. Начитавшись на страничке Анатолия разных стихотворений и рассказов, сочинённых им, Лена влюбилась в него. Когда они общались в мессенджере, Черниговская то и дело называла Тучина ласковыми словами – «котик», «красунчик», «коханчик»… Анатолий одарял её ответным теплом, называя ласточкой, ромашкой и солнышком. В свои сообщения он вставлял стихотворные экспромты шутливого или эротического содержания, которые Лена записывала в блокнот. Любил ли он её? Ответить трудно… Но она ему очень нравилась. Это точно! Общаясь с ней, Тучин забывал про Яну, холодную, словно луна. Он буквально грелся в лучах доброты и любви, исходящих от Лены. И вот как-то раз Черниговская написала Анатолию, что хочет его навестить.

Тучин ждал приезда Лены так, как, наверное, верующие ждут явления Мессии.

V

Однажды Тучину позвонил по телефону Дьячков.

– Толь, приди ко мне. Помоги вишню нарвать. Я до верхних веток не достану, а ты достанешь, потому что высокий.

– Ладно, сейчас приду.

Спустя полчаса Анатолий уже стоял во дворе Олега, едва державшегося на ногах.

– Стремянка к твоим услугам, – икнул Дьячков. И Тучину в нос ударил запах перегара и колбасы.

После того, как Олег повесил на шею Анатолия старую сумку, предназначенную для сбора ягод, последний залез на неустойчивую, шатающуюся стремянку. И начал рвать вишню.

Задеваемые им ветви нахально норовили стегануть его по лицу. А злые мальчишки, насмехаясь над ним, пискляво кричали из-за забора:

– Смотри, не свались!

Когда Тучин слез на землю, Дьячков пересыпал ягоды в железное ведро и проговорил:

– Это тебе.

– А не много?

– В самый раз.

В это время скрипнула калитка, и зашла Марина.

– Привет! – поздоровалась она с Анатолием.

– Привет! – ответил тот. И смущённо опустил глаза.

Жена Дьячкова скрылась в доме.

– Почему ты себя так скованно с ней ведёшь? – спросил Олег, вытирая вспотевшую лысину.

– Тебе же не понравилось, когда я прошлый раз вёл себя с ней раскованно…

– А ты не бросайся из одной крайности в другую.

– И что же мне делать?

– Держись естественно.

– Это как?