Это не было страстью, от которой дышать невмоготу, это было судьбой.

Рогов ревновал и в последний день пробега попытался выяснить отношения с соперником.

– Пусть сама выберет, – предложил Андрею Павел, чувствуя, что выбор Любочка уже сделала. И не ошибся.

Андрей отступил. Несмотря на сомнительную комсомольскую идеологию, гусарство было у него в крови.

Паша и Люба Пушкаревы понимали друг друга с полуслова и, даже находясь на расстоянии, всегда были рядом. Павел оказался талантливым инженером, и после свадьбы организовал первую в городе фирму по обслуживанию компьютерных сетей. Днями и ночами молодой муж пропадал на работе, а Любочка верила и ждала. Пашка был не только технарем от бога, но и безотказным другом. Мог отправиться кого-нибудь спасать даже глубокой ночью. Спросонья Люба смотрела на часы, охала и падала на подушку досыпать, пока Пушкарев, словно Черный Плащ из диснеевского мультфильма, несся кому-то на выручку. Люба никогда не истерила по этому поводу, ведь уважала мужа, в том числе и за это.

Во время нечастых встреч Пушкаревы успели зачать ребенка, и у них родился Артем. Перед самыми родами супруги переехали в новую квартиру. Дом находился в еще строящемся микрорайоне, и в новостройках еще не было ни телевизионных, ни телефонных кабелей. Однажды Люба почувствовала, что Темка должен родиться именно сегодня и попросила Павла остаться дома.

– Я не могу, – ответил муж, – у меня куча дел!

– А если роды начнутся? – всхлипнула Люба. – Как я врача вызову?!

– Не начнутся, – отмахнулся Павел. Ему действительно нужно было бежать, на фирме случился аврал.

Вечером у Любочки отошли воды. Дома находился только семилетний Семен, который рисовал в своей комнате.

– Сынок, сходи на улицу, попроси кого-нибудь вызвать скорую, – просипела женщина.

Мальчик, не поднимая головы, продолжил рисовать танк в альбоме.

– Сейчас, только дорисую.

На улице было очень холодно. Пушкаревы жили в Сибири. Сотовых телефонов не было, о помощи несчастная Люба могла разве что только с балкона попросить. Покричать точнее.

Семка сходил на улицу, но вернулся ни с чем. Не встретил никого, а может, побоялся подойти. Обливаясь потом, Люба надела шубу, нахлобучила шапку и вышла из подъезда. Бог все-таки не Ермошка! Прямо возле дома стоял солдатский уазик. Женщина кое-как добрела до машины. Шофер оказался башковитый, без лишних расспросов доставил женщину в больницу, где буквально через час с громким криком и родился младший Пушкарев.

Павел не делил детей на своих и чужих, старшему сыну дал свою фамилию и любил как родного. Когда Темка пошел в детский сад, Любаша вдруг осознала, что давно выросла из учительницы танцев, и ей захотелось большего. Она начала мечтать о женском клубе и вскоре присмотрела подходящее помещение, в подвале одного из жилых домов в центре города. Помещение находилось в аварийном состоянии, но Любочке удалось оформить будущий клуб как учреждение культуры и получить под это хорошие льготы. Благодаря чему в подвале заменили давно прогнившие трубы и сделали ремонт. Обошлись малой кровью. Душа Любы ликовала. Клуб нарекли «Феей». Пушкарева пригласила в компаньоны пару знакомых, которым доверяла. Постепенно на базе «Феи» появились театр моды, салон красоты, кафе. В элитный подвал стали захаживать первые леди и все именитые гости, посещающие город. Люба Пушкарева не только зарабатывала деньги, она занималась делом, дарившим ей душевное и творческое умиротворение. И, разумеется, восполняло то, что успешный бизнес отнял у обоих супругов – личностное общение и секс. Психологи такое явление называют сублимацией. Сексуальные отношения Любу вообще интересовали постольку-поскольку. Фригидность свою женщина не скрывала и позволяла Павлу интим, только чтобы доставить ему удовольствие.

– Тебе хорошо? – трудился и жарко пыхтел Пушкарев в шею любимой.

– Если тебе хорошо, то и мне тоже, – звучало в ответ.

Сыграть желание и немного страсти в постели с любимым мужчиной Любочке в голову не приходило. Шлюху изображать, что ли? Еще чего!

Да и не это в семейной жизни главное. Главное, быть с мужем на одной волне. Подумала было Люба купить новый гарнитур, а ей уже Павел звонит и спрашивает: «Может, нам мебель обновить?» Или решила, к примеру, Пушкарева огород приобрести (у всех есть, а мы что, рыжие!), а от мужа звонок: «Любань, тут Серега садовый участок продает…»

Это было оно – единство душ, которым Любаша Пушкарева дорожила и которое берегла. Но Павлу этого было мало, ему хотелось приносить своей женщине абсолютное счастье, в том числе и как мужчина. Он чувствовал, что удовольствия от близости с ним супруга не испытывает, страдал и еще больше погружался в работу, надеясь избежать страшных мыслей по поводу своей неполноценности. К поврежденному глазу добавился еще один дефект, и он оказался покруче слепоты.

Разговоров на эту пикантную тему супруги, воспитанные совком, избегали. Стыдно, грязно, в общем, не принято.

Тем временем «Фея» стала излюбленным местом в городе. Попасть в клуб мог не каждый, Люба разработала систему абонементов и пригласительных. В «Фее» трудились самые лучшие косметологи и повара, имелся даже дипломированный психолог. Правда, клиенты к незнакомому специалисту не спешили, побаивались и потому не верили. Но он был!

--Возьмите меня!

Однажды в кабинет к Любе пришла женщина. Миловидную хрупкую блондинку звали Ириной. У посетительницы были грустные глаза, а голос дрожал от волнения. Пушкарева сразу пожалела женщину, ее плачевный вид этого просто требовал. Ирина Романовская пожаловалась на злодейку-судьбу. Муж ушел, они остались вдвоем с дочерью. Зарплата в детском саду, где женщина работала воспитателем, была мизерной. Едва хватало на хлеб с молоком.

– Возьмите массажистом, – наконец озвучила цель своего визита несчастная блондинка. – У меня и корочки есть.

Люба сомневалась. Массажист клубу был не нужен, во всяком случае, пока. В стране начались проблемы, грянули 90-е. Но указать на дверь посетительнице Пушкарева не смогла. Ира ей понравилась, а когда та в доказательство своей профессиональности сделала хозяйке «Феи» массаж плеч прямо в кабинете, вообще очаровала. Любовь получила истинное наслаждение от теплых и сильных рук Романовской, которыми она нажимала на потаенные точки напряженного тела Пушкаревой, от чего Любочка плавилась в своем кожаном кресле и стонала от удовольствия.

Нет, упустить такую сотрудницу ни в коем случае нельзя!

Женщины заключили договор. После массажа Романовская неожиданно стала для Пушкаревой близким человеком. Тем, кто постоянно был рядом. Умелая Ира своими волшебными пальцами приподняла и заглянула под дубовую шкуру бизнес-леди, где томилась хрупкая женская душа. И душа потянулась к свету.

Хозяйка клуба и массажистка начали дружить. Ирка умела слушать, а Любе давно хотелось по-бабски выговориться. Накопилось. На выстраивание успешного бизнеса у женщины ушло много времени и сил. Подруг у Пушкаревой не было, только приятельницы. Да и последних ряды поредели, после того как Люба начала отказывать давать взаймы денег всем и каждому. Романовская появилась в то время, когда Любовь поняла, что одинока. Павел все время находился на работе, сыновья росли самостоятельными и скупыми на эмоции. Приголубить вымотавшуюся мать и жену было попросту некому. Когда женщина приходила домой, все уже спали, а когда бодрствовали домашние, еще спала она. Конечно, супругам можно было давно договориться друг с другом, оставить или поменять вид деятельности, но Пушкаревы занимались любимым делом и ничего не собирались менять. Да и деньги играли не последнюю роль. Новые проекты приносили новый доход, постоянно хотелось больше и больше.

Романовская обвилась вокруг своей начальницы, как упругий ужик, – не придушила, конечно, но держалась цепко. Она приручала Любочку к себе постепенно, по крупицам. Знала, когда стоит появиться на глазах и когда делать этого не следует. От общения с подругой Пушкаревой становилось легче, невозможно ведь все время таскать на себе тяжелый груз. Спину надорвешь!