- Если б еще только убивал, а он же его ест, - добавил Михкель.

- Слушай, Сассик, не ешь ты сердце! - К Юлиусу снова вернулось веселое настроение. - Может, оно сгодилось бы для пересадки. Свинское и человеческое вокурат одно к другому подходит. Гляди, состаримся, купим в лавке субпродуктов замороженное сердце, завернем в тряпку и айда в Тарту, к профессору: вложи, мол, хотим еще пожить?

- Да ну тебя, Юлиус, совсем у тебя язык без костей! - не выдержал Михкель. - Со свиным сердцем мало ли как дело может обернуться. Гляди, начнешь всякое пойло да помои есть, тебя и тошнить не станет, свинская-то душа все принимает. А вино! Тут свиное сердце ни одной капли не допустит!

- Вот когда настоящая жисть настанет, - улыбнулась Маали, - и кормить людей дешево, и никто, как свинья, не упьется.

- Опять свинью поносишь, - рассердился Юлиус. - Когда это было, чтобы свинья да по-свински напивалась! Более трезвого животного на свете не сыщешь.

В очередном тосте мы помянули убиенную и воздали должное кровяным колбасам.

- Да, так уж оно водится. Короткая у свиньи жизнь, вся и радость, что беззаботное поросячье детство и... на том конец! - философствовал Юлиус.

- А у человека, по-твоему, что она, другая? И у него она короткая и вся в дерьме, как рубашка у младенца...

Все мы устали от возни и постепенно насытились, в кухне воцарилось ленивое безмолвие.

И тут вдруг громко прыснул раскрасневшийся Сассь: до него дошли наконец наши шутки.

1969