Они добрались до Хабаровска поздно ночью. Всю дорогу Лев и Мира спорили, сообщать о случившемся Баски или нет. Договорились не поднимать шум, пока ситуация не выйдет из-под контроля. Лев корил себя, что поддался уговорам этой неугомонной, хотя про себя понимал, что это правильный ход.

Они сняли номер с двумя кроватями. Лев отзвонился брату, Мира почти сразу рухнула в постель. Свет в номере погас, и только холодный огонёк зарядки очерчивал силуэты штор, стульев, заваленных одеждой, и массивной люстры.

Дима оставил в минивэне пистолет, и Лев взял его с собой в гостиницу.

Он сунул руку в рюкзак возле кровати и нащупал металлический ствол.

– А при чём здесь цветы? – вдруг спросил он. Получилось внезапно громко.

– Давай завтра, а? – уставшим голосом отозвалась Мира, отворачиваясь к стене.

История Миры вдруг вышла на первый план в его голове. Прожить тридцать-два года и не знать о существовании эмпатов… Льву казалось, что его посвятили в тайное общество, доверили сакральную тайну Земли, и теперь он некий агент по защите этой тайны. Ему снилось, что он выходит в космос на корабле, летит с огромной скоростью по бесконечной космической магистрали. Вглядывается вперёд – чёрная пустота, но он всё равно вглядывается.

Лев оборачивается, ищет кого-то в салоне. Позади бессчётные ряды пассажирских кресел, и все пустые. Он пытается найти хоть одного человека, чтобы спросить, куда они летят и почему нельзя домой. Он ищет, ищет, пока в темноте последнего ряда его не встречают два горящих глаза…

Лев сел в кровати. Номер отеля был тот же, шторы те же, та же одежда на стуле. Никакого космоса, никаких горящих глаз.

Стоп… Где Мира?

Опять двадцать пять…

Лев позвонил на её номер – подушка на соседней кровати завибрировала. Телефон она с собой не взяла. Как и другие вещи: на столе Лев нашёл её расчёску, на стуле – рюкзак, покрытый свитером.

Семь утра – может, она завтракает?

На ресепшне Льва встретила та же дама в очках, что размещала их прошлой ночью.

– Доброе утро, – она улыбнулась, спрятав чашку чая за стойкой. На бейджике читалось: «Екатерина Михайловна».

– Со мной была девушка. Где она?

– Она разве не с вами?

– Вы видели её здесь? Может, в ресторане?

– Я только что оттуда – в ресторане никого…, – женщина пожала плечами, помолчала и добавила:

– Пару часов назад она выходила в парк…

– Парк?

– Ну, да, наш малый парк. Гуляла там под дождём. С зонтиком, – Екатерина Михайловна расплылась в рекламной улыбке. – А у нас парк красивый – наша гордость…

– Где это?

– Пойдёмте, пойдёмте, – женщина повела его по коридору, по пути поправляя кудри. Большой отель, видимо, бывший когда-то санаторием, каждым уголком напоминал о прошлом веке: высокие потолки, лепнина, лестничные перила цвета варёной сгущёнки…

Вскоре они оказались у пластиковой двери с окном в пол, оттуда открывался вид на сосново-еловый парк.

Лев открыл дверь и сделал шаг.

– Там мокро – всю ночь лило, – предупредила женщина, и Лев тут же растянулся на чернозёме. Сзади раздались причитания Екатерины Михайловны.

– Стоит подумать о брусчатке, – процедил Лев, поднимаясь на ноги и оглядываясь. Не такой уж и большой парк – вон пост охраны виднеется, а там забор…

Его взгляд остановился на зелёном зонте между деревьев. Едва справляясь с каждым шагом – кроссовки ездили в чёрной жиже – Лев направился туда.

Рядом с зонтом на земле под большой елью лежала Мира, размашистые ветки почти полностью покрывали её тело. Девушка была без сознания.

– Эй, – он потянул её к себе. – Мира!

Екатерина Михайловна уже стояла рядом, охая и подзывая охранника.

– Боря! Боря, в скорую звони!

– Нет! – среагировал Лев. – Не надо скорой.

Мира открыла глаза.

– Эй, вставай, – он аккуратно посадил её. – Ты как?

– Да,… всё супер, – протянула она, озираясь по сторонам. – Что случилось?

– Это ты мне скажи. Встать можешь?

– Легко, – кряхтя и опираясь на руки Льва, Мира поднялась на ноги. Её кудрявые волосы слепились грязью на затылке, и вся одежда сзади тоже была чёрная.

– Какого чёрта, посмотри на себя! – брызнул Лев. Теперь придётся ждать, пока она помоется. И пусть только заикнётся о химчистке!

– Что случилось, милочка? – щебетала Екатерина Михайловна.

Подоспевший охранник схватился за голову:

– Ой, божечки! Как же это? Она была жива-здорова, когда уходила!

– Тихо! – Лев бросил на охранника строгий взгляд. – Тебе смену пора сдавать, – кивнул на мужчину, топтавшегося возле сторожки. – Иди, сдавай. Да и вы, Екатерина Михайловна, всю ночь проработали, устали – вы бледная. Когда домой?

Она ошарашенно глядела то на Льва, то на Борю.

– Да, сейчас уже пойду…

– Вот и отлично, отдыхать надо больше, – заключил Лев и повёл Миру в здание.

– А зонтик-то, зонтик! – женщина подхватила зонт с куста и побежала за ребятами.

– Не переживайте вы так, Екатерина Михайловна, – говорила Мира на ходу, забирая зонтик, – всё со мной хорошо.

Потом прошептала Льву:

– Сейчас приму душ, и поедем. – Она заметила грязь на его колене. – А ты чего такой чумазый? Переодеться бы…

5.

Они снова были в пути.

Лев ждал ответов, ведь вопросы были заданы ещё вчера. Расскажи она ему всё ещё раньше, ему было бы проще пережить это утро в парке.

– Как ты оказалась под ёлкой?

– Я кое-кому помогла…, – говорила она, собирая непослушные кудри в хвост.

– Как той наркоманке?

Мира вздохнула.

– Ты уже в курсе, что я чувствую чужие эмоции.

– Да.

– И физические ощущения.

– Да.

– А ещё я умею их вытягивать.

– Выт… Что?

– Прикасаюсь к человеку и забираю…, – она осеклась, выбирая слова. – Ну, обычно это боль.

– И… куда деваешь?

– Несу в себе.

– Но это же мучительно.

– Да, поэтому лучше от неё избавляться.

– Цветок, – догадался Лев, и перед глазами опять возникли сухие лепестки в её руках.

– Любое растение, – продолжала Мира. – Цветы сразу вянут, а вот деревья сильнее. Сегодня утром это была ель.

– И что ты вытянула?

Она стала копаться в рюкзаке, словно уходя от ответа.

– Что ты вытянула и у кого?

Мира тихо выдала:

– Охранный пёс отравился…

– Ты серьёзно?

– Я почувствовала его боль с утра, не смогла больше уснуть и решила помочь.

– Ты, блин, серьёзно? Ты валялась под ёлкой на мокрой земле, потому что собака нашла в мусоре тухлое мясо?!

– Я знаю, что это тяжело понять, я не осуждаю тебя, – сказала она так размеренно, что его это разозлило. Она говорит это всё так, будто это нормально!

Лев покачал головой. За такую работу должны платить вдвое больше.

– Как часто такое будет происходить?

– Давай обсудим это потом, – сказала Мира.

Лев догадался: она поймала его злость. Он хотел представить, какая она, его злость. Где она? В какой части тела? Она статичная или динамичная? Холодная или горячая?

Пока Лев представлял, он даже как-то смягчился. Началась разбитая дорога, грохот и шум заполнил пустоту, освободив Льва и Миру от необходимости выкручиваться. И даже радио, кажется, что-то поймало.

***

Они остановились в Биробиджане выпить кофе, гугл подсказал кофейню рядом с мойкой. Мира не понимала, зачем мыть машину на полпути – «через пятнадцать минут снова будет чёрной», но Лев и слушать не хотел. Его отец говорил: «Если ты не моешь машину – ты не заслуживаешь машину». Лев не разделял такую категоричность, но пыльные авто не выносил.

А может, он просто хотел больше времени отдохнуть от дороги. За два с половиной часа Мира не сказала ни слова, и Лев надеялся, что смена обстановки поможет ей расслабиться.

Было время обеда, и в кафе наводнили студенты и офисные сотрудники в чёрно-белой одежде. Вдруг Лев подумал, что это неподходящее место для Миры: их переживания могут действовать ей на нервы.