Оставшись вдвоём, Харли и Роман тщетно пытались развеселить себя просмотром фильмов для взрослых по телевизору, которые только и показывали за полночь по любому каналу. Они оба были слишком пьяны и продолжали травить организмы спиртом, чтобы беспрерывное аханье и оханье с экрана смогло их увлечь.

Придать им энергии вновь смогла лишь «Красотка». Картину показывали на одном мало известном канале, хотя от начала фильма прошло уже двадцать минут. Харли с благостным видом увлеклась просмотром, отняв пульт у Романа, чтобы тот не захотел по глупости переключить. И всё было бы хорошо: как сладкая пироженка, расплывшаяся в мягкую лужицу из-за сломавшейся в холодильнике терморегуляции, Харли широко улыбалась в полном удовольствии, глядя за похождениями Джулии Робертс в поисках счастья, а Сионис-младший сидел рядом, молчал и не мешал девушке наслаждаться фильмом.

Ровно до того момента, как авторы кинокартины в первый раз доходчиво намекнули, что между главными героями их произведения происходит нечто большее, чем взаимное сексуальное влечение и желание заработка со стороны дамы. Этот момент, всегда умилявший Харли и даже мистера Джея, возмутил Романа, он завёл шарманку про то, что это лживый обман, что они дают зрителям неверную картину жизни, что это жестоко и что так не бывает.

Квинн честно пыталась держаться спокойно и уравновешенно ещё несколько минут, через силу заставляя себя концентрироваться только на том, что происходит на экране, но, когда гул недовольного бормотания со стороны мужчины усилился настолько, что начал перекрывать максимальную громкость, доступную на телевизоре, а его словесные выражения доросли до оскорблений, тогда блондинка не выдержала и сорвалась на него с гневной тирадой, в которой объективностью и не пахло.

Они проспорили очень долго, только на повышенных тонах и только в жёстких выражениях. И замолчали лишь тогда, когда их напряжённое после споров дыхание в коротком перерыве слилось с тяжёлым и томным дыханием героев с экрана. Харли отвернулась к телевизору и, поджав губы и гордо выпрямившись, а также спрятав пульт под столом, вернулась к просмотру.

Роман продолжил сверлить девушку взглядом, но ничего не говорил, лишь немного пыхтел, кажется, собираясь с духом для новых изобличительных замечаний или для очередного потока оскорблений в сторону недалёкой леди и всех тех, кто считает «Красотку» — отличным времяпрепровождением. Но так ничего и не сделал.

Он видел, как прямо перед ним Харли, поборов в себе все негативные чувства и свой воинственный дух, с прежней увлечённостью следила за любимыми персонажами. Прошло ещё немного времени и её ярко-красные губы растянулись в довольной улыбке, а под глазами просели ямочки. Она продолжила отпивать пунш прямо из бутылки, иногда проливая мимо рта и пачкая им одну из своих многочисленных пёстрых кофточек.

Роман неотрывно смотрел на клоунессу в пьяном забытье, даже не осознавая, как это, вероятно, выглядит со стороны, и что делает он всё это неприлично долго.

========== Часть 13 ==========

— Я хочу отдать её в колледж, как она подрастёт, — заявила вполне серьёзно Харли, когда неизвестно сколько времени спустя уже после окончания фильма Кэссиди вернулась в квартиру в новой, явно мужской курточке и с глупым выражением на лице.

Девчушка прошла мимо пьяных в стельку взрослых, словно прилипших к стульям, на которых собственно и напились, даже не пожелав доброго утра, как можно было предположить из-за начавшего просвечивать в панорамные окна солнца.

Роман приподнял брови, почти удивлённо глядя на свою соратницу, которая, положив голову прямо на липкий от недавно пролитого пива стол, чуть съехала вниз на стуле.

— Но ты же преступница. И ты её наставница. Нет?

Харли неопределённо хмыкнула, смахивая воздухом из носа локоны, нависшие прямо на глаза и, очевидно, сильно щекотавшие её кожу.

— Я стала тем, кем стала, потому что я хотела этого и потому, что у меня был выбор.

— Она выбрала тебя, чтобы не оставаться с ублюдочными родителями, — с ноткой гордости за мисс Кейн, отметил Роман, наливая к себе в бокал апельсинового лимонада, за несколько часов беспробудного празднования устав от алкоголя.

— Это не выбор. А временное решение. Я родилась в нормальной семье с нормальным достатком, я могла пойти по любому пути, она же продолжает двигаться по одному. Я хочу дать ей возможность попробовать жизнь во всех её проявлениях, а потом уже пусть решает, чего хочет. Это мой как её наставницы долг.

Тут с улицы к ним поднялся Брюс, на всех порах подлетел к своей хозяйке, намереваясь получить от неё ласку и что-нибудь съестное прямо со стола. Но, как и любую собаку, его отпугнул запах спиртного, буквально разящий от Харли, похоже, на несколько метров. Смущённо понурившись и обиженно заскулив, Брюс убежал на поиски другой своей хозяйке и через пару минут из спальни послышался девичий смех и возня.

Роман смотрел на девушку, которая мечтательно смотрела прямо перед собой, и наконец, додумался до одной мысли.

— Поэтому ты оставила меня в живых?

Харли наклонила голову в его сторону, не поднимая её со стола, и недоумённо нахмурилась. Роман же ухмыльнулся краешком губ, осознавая правдивость своего предположения.

— Ты оставила мне жизнь и позволила выздороветь не потому, что увидела ситуацию на несколько шагов вперёд и поняла, что так было бы выгоднее. Ты просто не хотела моей смерти.

— И почему же?

— Ты просто слишком добрый человек для подобного бессмысленного убийства.

Харли уткнулась лбом в стол и улыбнулась своей привычной безумной улыбкой. Сионис продолжал говорить, ощущая, как от каждого сказанного слова чувствует странное воодушевление.

— Поэтому ты и пошла учиться на врача, поэтому сохранила мне жизнь, поэтому и думаешь, как устроить хорошее будущее для своей ученицы.

Девушка вздохнула, подняла голову, стряхнула со щеки налипшие крошки и мотнула головой, словно пытаясь привести плавающие так и сяк пьяные мысли в порядок. Она обернулась на мужчину, который с жадным интересом и любопытством гипнотизировал её, не совсем понимая, что же так удивило его в этой простой и не слишком-то скрываемой правде.

— Похоже, так и есть. Раз ты говоришь об этом так уверенно, — она пожала плечами и откинулась на спинку стула, снова вздохнув.

Они немного посидели в полной тишине, слушая только мерное дыхание друг друга да то, как за окном, на улицах Готэма, пробуждается жизнь.

Харли чуть придвинулась к своему замолчавшему собеседнику и опустила ему голову на плечо, умиротворенно прикрывая глаза. Роман не стал ни прогонять, ни отталкивать её, словно часть её спокойствия передалась и ему, или он, кажется, наконец, перестал видеть в ней лишь взбалмошное существо, погружённое всеми мыслями в сумасбродство.

Харли подумала о том, какие же разные бывают люди. Половину своей взрослой жизни она провела под крылом Джокера, который не желал сталкиваться со скучными и обычными людьми, даже в свою всегда самоубийственную команду набирал людей с изюминкой, огоньком, за их и свой счёт пытаясь всячески разнообразить серую и занудную действительность, раскрасить её и улучшить. Чёрная Маска, как оказывается, каждым своим действием искал нормальной и простой жизни, ища в других людях не опасной искры, но взвешенности и привычной человечности. Но оба мужчины забывали о своих идеалах, как только душевные болезни начинали проявлять себя особенно ярко: Джокер искал тёплого, почти семейного пристанища для своей потерянной личности, а Маска превращался в кровожадное исчадие ада, избавляясь на пути к только ему известным целям от всех, кто был ему дорог, в первую очередь от гуманной версии самой себя.

Позабавившись такой странной находке, Харли не выдержала и рассмеялась, не открывая глаз.

— Что смешного?

— Да так, ничего. Очередной поток сознания.

— Нет, расскажи, что смешного.

— Да ничего, Ромик. Ничего.