Девушку передернуло от накатывающего ощущения странности и ненормальности. Сознание ответило девушке на поставленный вопрос, но ощущение тревоги поселилось внутри Аллы, не отпуская ее. «А разве я так смогу?» - усмехнулась девушка, вложив толику сарказма в свой вопрос. Сознание ей ответило:

- Не сразу, но сможешь. Это в генах, - ответила девушка не своим голосом.

Аллу как током ударило, после очередного ответа, несвойственного, как она решила, задавать вопросы снова она не решалась. Только одну она четко определила в своей голове: «Он меня обязан научить. Они поплатятся за это», - с ненавистью и болью девушка крепко сжала ладонь в кулак, а в глазах – решимость, в сознании – решимость, а в голове… «А в голове такие несвойственные мне картины жестокости и убийств…» - мысленно подметила Алла.

- Это нормально. Давно пора, - ответила она сама себе, прежде чем успела закрыть рот рукой. На мгновение по телу пробежала волна дрожи от неопределенности и страха.

«Это нормально. Давно пора», - гулко отдавалось в сознании, словно отвечая на это щемящее чувство.

***

Илья уже несколько дней пребывал в состоянии потерянности. Он никак не мог смириться с тем, что ее нет. Тоска съедала изнутри, не давая свободно вдохнуть. Воздуха не хватало, чтобы полностью осознать что она не вдыхает его в этой квартире вместе с ним. Она его любила. Он не задумывался, что она чувствует каждый раз, когда он напивался и рассказывал об очередной подружке, с которой он проводил вечер, пока она его ждала. Мила никогда не жаждала проводить такой вечер с ним, что его удивляло: она бы могла с кем-то провести вечер тоже, как и он. А вечер ей хотелось провести с ним. Эти три года в ее голове был он, а теперь эти несколько дней в его голове только она. Оттого, что ее нет рядом, сдавливало голову, сердце, чувства. Он был иссушен, также как и она, только ему потребовалось гораздо меньше времени. В ушах звенело ее последнее: «Я тебя люблю… Илья» и «Научи ее». Но меньше всего он задавался сейчас вопросом, зачем кого-то чему-то учить. Парень осознавал только одно: в ее жизни была только Алла и он сам.

Уже несколько минут образ Милы и Аллы путался в его голове, он уже не понимал, что и к кому чувствует. Кажется, привязанность к Милене постепенно переходила в образ Аллы. Возможно, сейчас, от чувства раскаяния, он решил для себя, что отплатит за ее любовь - любовью к ее сестре. «Это бессмысленное желание что-то исправить. Глупое и бессмысленное. Потому что уже поздно», - сколько раз он ловил себя на этой мысли, уже не помнил. Оставалось только терпеть это поглощающее сознание чувство тоски, стыда и утраты.

Утрата — такое простое слово и такое невыносимое чувство. Как-то он задался вопросом: «Что же чувствует Аля, если мне так тяжело?»

Очередной вечер самоедства прервал звук проворачиваемого ключа. «Как я пару дней назад или… сколько времени прошло?» - мелькнуло в его голове. Он поспешно развернулся от окна, чтобы встретить хозяйку.

Алла зашла в комнату, и они встретились взглядом. Оба тоскливые, измученные и потерянные. У обоих застыла на лице длительная усталость, а в глазах бессонница. Илья готов был поклясться, что на щеке девушки блеснула слезинка, но уже через мгновение наваждение спало.

- Я не за тем, чтобы тебя выгонять, - медленно проговорила Алла. Ее голос был хриплым и севшим от долгих рыданий. Уловив это, Илья вышел на кухню поставить чайник: ей нужно что-то успокаивающее.

- Но все же ты ко мне? - холодно осведомился парень. Алла уже свыклась с мыслью, что он так разговаривает всегда, что понять его чувства можно только по глазам, что с этим просто надо смириться и не более того.

- Я думаю любому будет любопытно, что именно произошло тем вечером, - натянуто отозвалась девушка, проходя за Ильей. Тот крутанулся на месте и впился в девушку взглядом:

- Просто любопытно? - произнес парень, словно спрашивая: «Ты хочешь, чтобы я тебя научил?»

- Нет, - кивнула она, отвечая: «Да». Этот мысленный диалог стал связью между их сознаниями, но Илья требовательно прервал эту связь:

- Тебе это не нужно.

Казалось, девушка борется с собой, чтобы не схватить парня за грудки, не выцарапать ему глаза от обиды и гнева, но она лишь сжала крепче кулаки и пробормотала:

- Ты же понимаешь, что нормальный человек не сможет спать спокойно после такого…

- Да, я жалею, что мы не умеем стирать память людям, - пожал плечами Илья.

- Ты бы стер воспоминания о том, что умерла моя сестра? - зло прошептала Алла.

- То, что ты меня ударила, - небрежно ответил юноша, уже наливая им обоим чай.

Аля пропустила замечание, словно он этого и не говорил:

- Ты сказал «мы». Это кто?

Парень подвинул одну чашку в сторону девушки, окинув ее ледяным взглядом:

- А ты не слишком назойливая?

- Не говори мне, что последняя просьба моей сестры для тебя всего лишь… - каждое сказанное слово отзывалось в груди парня тупой болью, которая лишь усиливалась с каждым звуком.

- Я этого не говорил и не скажу, - спокойно произнес он, пытаясь унять накатывающую ярость. - Ты просто человек! Ты все равно ничего не сможешь сделать! Зачем тебе это?

Алла была готова к этому вопросу и медленно ответила:

- Если Мила сказала, что я должна знать, значит у нее на то были причины…

- О которых знала только она, - не дал договорить девушке Илья. - Она, а не я, Алла.

Прошло полчаса в гробовом молчании. Сначала они пили чай, но потом просто погрузились в себя: каждый о своем и одновременно о том же: о ней. Первой заговорила Алла:

- Почему ты не даешь мне шанс?

«Потому что не вынесу, если пострадаешь и ты», - неожиданно для себя понял Илья. Беспокойство и страх потерять эту девушку оказался парню в новинку, но что-то подсказывало, что это с ним с того вечера. За Аллу он испытывал неподдельное беспокойство, которого не было рядом с Милой. Романова старшая, в конце концов, обладала той же подготовкой и выносливостью. И приучали их, что прежде всего безопасность гражданских, а потом уже их самих.

Он внимательно всматривался в черты лица девушки, словно проводя по каждой линии, что не ускользнуло от внимания Аллы. Девушка решила, что он просто не уверен в ней и поэтому смело смотрела в его бегающие глаза. «Потому что Мила мне бы этого не простила», - ответил себе Илья.

- Мы — Искатели. Мы ищем их и… наверное, убиваем.

- А у них… есть название? - слегка поерзала Аля.

- Они люди, Алла. Но в их крови есть особый мутирующий ген, благодаря которому они выносливее и сильнее, благодаря ему они могут изменять свой облик. Из-за него же они вынуждены нападать на людей, - Илья рассказывал ей, делая паузы между предложениями, обдумывая следующую фразу и внимательно изучая реакцию девушки. - Мы называем их «Голодными».

- Почему они нападают на людей? - сдавленно спросила Алла.

- Те, кто послабее, питаются человеческими эмоциями, как известный термин «энергетический вампир», но они не могут изменять свой облик. Те, кто сильнее, кого ты видела, изменяются по своему желанию и нападают на человека. Они питаются людскими мясом и кровью.

Немного поразмыслив и подавив тревогу, нарастающую внутри, Алла спросила:

- Что значит питаются эмоциями?

Илья презрительно поморщился, пожал плечами и произнес:

- Не могу это объяснить: визуально это не отображается. Могу сказать лишь об обычных людях и местах, где они работают с Голодными: в таких офисах мужья с работы приходят обозленными, а жены себе ищут любовников. Они поглощают все положительные эмоции, а возможно и отрицательные.

Алла кивнула, переваривая информацию. Ей казалось, что какая-то часть внутри нее знала обо всем этом, только молчала. Девушка встала и медленно подошла к окну, устремив взгляд на закат, пытаясь собрать мысли воедино.

- Она была такой же, как и я — Искателем. Наверное, Искатель — это тоже какой-то ген, ведь мы можем их «усыплять», - задумчиво произнес Илья.

- Ты о том голубоватом свечении? - встрепенулась Алла, поворачивая голову к нему.