– Ну конечно же! – и она стала судорожно стала нажимать кнопки, чтобы сообщить о происшедшем.
Странно, но ни по «02», ни по номеру «знакомого милиционера», который ей специально оставил хозяин, никто не отвечал. Не отвечал и сам хозяин. Это было и вовсе удивительным. Анжела, девушка из области, начала подряд звонить своим московским подругам. Кто-то откликнулся, кто-то нет. Но все откликнувшиеся наперебой сообщали о массовом психозе в Москве – люди ни с того ни с сего сходят с ума, бросаются на других людей, и – не поверишь! – жрут их. Те тогда тоже становятся такими. И якобы – всезнающий интернет уже предупреждал об этом – что этих тварей ни что не берет – натуральные зомби прямо…
На фоне этих новостей рассказ о неудавшемся изнасиловании выглядел как-то блекло и неинтересно. Зато подруги говорили ей, что на улицах какие-то неадекваты гоняются за людьми, постоянно слышна стрельба и кое-кто даже видел, как сумасшедшие жрали убитых людей… Интернет советовал быстрей убегать из Москвы – этого гигантского очага заразы, многие, как сообщалось, уже следовали этому совету. Подруги вместе с родственниками тоже в большинстве своем собирались «пока всё не успокоится» уехать пожить на дачи, либо вообще к родственникам в провинцию. На просьбу Анжелы вызвать милицию они как-то мялись, и советовали просто убегать от нарика, пока тот не очнулся, либо пока не пришли его дружки.
Теперь было понятно, почему не отвечает милиция. Вдруг Анжелу пронзила мысль – «а может, и этот наркоман бешеный?» Однако это соображение пришлось отмести – тем зараженным, по словам подружек, и пуля была нипочем (хотя Анжела, как будущий медик, сильно в этом сомневалась), а полудохлому наркоману хватило и двух, пусть и сильных, ударов.
Перед тем, как убежать, Анжела решила забрать у наркомана пистолет, дабы весомее было её заявление в милиции о грабеже и попытке изнасилования. Он подошла и брезгливо подняла с дивана куртку наркомана, извлекла из её кармана пистолет. Он был явно настоящий, сильно потертый. У одного из анжелиных друзей был похожий – травматический под названием «Макарыч», и Анжела даже стреляла на каком-то пикнике из того пистолета. Так что как обращаться с этим оружием, она, в принципе, знала. На всякий случай вынула магазин. Так и есть, патроны были боевые, с блестящими розоватыми пулями, почему-то семь штук. Анжела не стала передергивать затвор, дабы убедиться, есть ли патрон в стволе – стрелять она всё равно не собиралась. Под курткой обнаружился жилет с множеством набитых карманов и широкий кожаный ремень тоже с какими-то чехольчиками. И лежал еще один пистолет странной формы. Один из карманов жилета округло выпирал. Анжела расстегнула клапан и обрадовалась – в своем предположении она не ошиблась – это были наручники. Вторые наручники нашлись в овальном кожаном чехле с кнопкой на ремне. Там же, в похожем чехольчике, оказался и ещё один пистолетный магазин.
Комната была угловая. В самом углу из пола выходил стояк отопления, от которого сантиметрах в двадцати от пола отходили вдоль стен трубы к секциям отопления. Анжела брезгливо застегнула один браслет на руке наркомана и держа за второй, дотащила тело к батарее. Наклонившись, Анжела зацепила наручник за самый нижний вертикальный кусок трубы, до его разветвления. Теперь Зяка не мог не то что сопротивляться, но даже и просто встать. Превозмогая брезгливость, сквозь ткань ощупала его карманы. Судя по всему, ключей от наручников у него не было.
Второй пистолет и черный бронежилет с содержимым Анжела решила брать с собой. Вытряхнув барахло из сумки в коридоре – по полу посыпались батоны хлеба, упаковки Доширака и еще какие-то продукты, она упаковала туда жилет и прочее. ПМ же оставила в своей сумке, которую держала висящей на плече и прижимала к себе локтем.
Замок был простой советский – безо всяких новомодных защелок-собачек. Он просто закрывался ключом с обеих сторон. И сейчас ключ торчал с внутренней стороны. Закрыв снаружи дверь на ключ и запомнив номер квартиры, Анжела пошла на улицу. Номер дома и название улицы она также хорошо запомнила. Людей на улице было мало. А праздношатающихся не было вовсе. Казалось, сам страх витал в воздухе. Иногда по улице, в основном в сторону области, проскакивали машины. То в одной, то в другой стороне слышались выстрелы. Отчаявшись увидеть на улице милицейский патруль, девушка, сориентировавшись, быстро зашагала в сторону метро. Благо станция должна была быть недалеко. А уж в метро-то милиция должна была быть обязательно.
Смерть Зяка принял страшную. Очнувшись, он не сразу вспомнил, что произошло, и даже подумал, что его окучили барыги за какие-то старые долги. Но увидев в приоткрытую дверь наваленные аптечные коробки, он всё вспомнил. Спустя несколько часов он всё-таки растянул и ослабил верёвку, которой были связаны его запястья, высвободил одну руку, но снять наручники со второй руки так и не смог – ключа у него не было. Напрасны были все его крики и стуки что в пол, что по батарее. Сначала соседи, привыкшие к наркоманским выходкам, просто старались не замечать этого, а потом уже стало всё равно. Зяка, в надежде дымом привлечь внимание пожарных, найденной в кармане зажигалкой даже пытался поджечь обои, но те, прогорев почти до потолка, сами собой потухли. Дотянуться до окон он со своего угла не мог, силы скоро окончательно иссякли. Умер он через несколько дней от обезвоживания. Труп, превратившийся в зомби, тоже поначалу пытался встать. Но скоро оставил эти попытки, и остался лежать под теплой батареей, ожидая, когда же представится возможность что-то сожрать.
21 марта, среда, вечер,
Москва, станция метрополитена.
Бэйдельман Анжела, студентка медколледжа.
Вход в метро охранялся. Прямо на газонах стояло несколько милицейских машин и даже одна «Скорая помощь». Милиционеры, одетые как для разгона демонстрантов, перекрыли подходы к станции передвижными металлическими загородками, напряженно всматривались вдоль улицы. Двое медиков в белых халатах склонились и что-то пытались сделать с лежащей на носилках женщиной. Та ворочалась, пытаясь не то встать, не то перекатиться с носилок. Почему-то она была связана. Видя, что здесь никому из милиционеров сейчас абсолютно не до неё, Анжела быстро проскочила в вестибюль станции.
«Вон, вон, смотри, еще один», – донеслось сзади. Анжела прислонила свой студенческий проездной к турникету и проскользнула к мерно гудящему эскалатору. Уже спускаясь вниз, она услышала, как где-то снаружи бухнуло несколько выстрелов.
Она уже ничему не удивлялась.
Людей в метро было непривычно мало. Причем пассажиры осмотрели друг на друга настороженно, стремясь лишний раз не приближаться.
По громкой связи раздавались предупреждения остерегаться агрессивно настроенных граждан, и, увидев оных, немедленно сообщить машинисту или дежурному по станции.
Наконец подошел полупустой вагон. Люди с платформы, с подозрением косясь на уже сидящих в вагоне, с опаской зашли. Сидящие пассажиры отвечали такими же настороженными взглядами. Уселись. Несколько станций проехали благополучно. Подъезжая к следующей, сразу стало понятно, что там что-то неладно. Кто-то что-то орал, какая-то женщина протяжно визжала. Пронзительно раздавались свистки то ли дежурной по станции, то ли милиционеров. На приближающейся платформе бурлила какая-то свалка. Кто-то стремился поскорей выбраться из неё, но находились и желающие поучаствовать. Вагон медленно останавливался. На беду пассажиров анжелиного вагона, свалка оказалась прямо напротив. Какого-то невзрачного мужичонку, пытающегося кидаться на обидчиков, прижали к стене вагона и совместными усилиями впихнули в вагон. При этом, как успела увидеть Анжела, он успел до крови укусить кого-то за руку.
Внутри Анжелы похолодело. Это наверняка был один из тех, про кого предупреждали подруги – одержимый неизвестным науке бешенством.
Сердце замерло. В вагоне воцарилась тишина. С неожиданно громким шипением двери закрылись и вагон тронулся. Растрепанный мужичек, взглянув на всех страшным взглядом, не подошел, а скорее упал на ближайшую к нему женщину и вцепился зубами в рукав. Та истошно завопила. В вагоне возникла паника. И так наэлектризованные страхом люди повскакивали с мест и бросились в противоположный конец вагона. Одна Анжела находилась словно в каком-то ступоре. Тетка всё так же орала и пыталась оттолкнуть от себя сумасшедшего. Тот мотал головой, пытаясь прокусить рукав драпового полупальто. Ткань была добротной и не поддавалась. Тетка всё визжала, пытаясь выдернуть руку. На помощь к ней никто не спешил. Какая-то бабка, чуть не вприпрыжку таща за собой сумку на колесиках, своими размерами больше напоминающую мебельный контейнер, проехала по обеим ногам Анжелы, да еще и пребольно ударила по коленке. Анжела непроизвольно ойкнула. Бабка же по привычке шикнула на «зарвавшуюся молодежь», и, расталкивая всех на своём пути, устремилась к двери.
