«Привет! Я почти освободилась. Думаю, минут через десять закончу. Ты приедешь или мне самой приехать в управление?»

Ответ не заставил долго ждать.

«Малая, буду через пятнадцать. Никуда не уходи. Я же сказал вчера что приеду!»

«Ок!»

Я вышла из института и спустилась вниз по ступенькам. Достала опять телефон, который после сообщений Громову закинула в сумку, и погрузилась в мир интернета. Вдруг из-за поворота резко и на большой скорости выехала машина. Со стороны послышались возгласы и крики, ругательства. Я подняла глаза, и в этот момент весь воздух покинул мои легкие. Машина на полной скорости ехала на меня. А я, не мигая глазами, не могла и шелохнуться, на меня напал ступор. Я думала, так бывает только в кино, но это реальность… Какие-то доли секунды, и вот, когда я уже ожидала неизбежного – столкновения, меня кто-то толкнул. Чье-то большое и массивное тело. Миг, и мы летим в сторону, кубарем катимся на обочину и падаем в траву. Голова кругом, в ушах крики и шум уезжающей машины, визг шин об асфальт, остро ощущаю тяжесть тела, что придавливает меня к земле. Через шум слышу знакомый голос и ругательства.

– Вот сука! – нежное прикосновение к моей щеке. – Ты в порядке?! Алиса! – меня тормошат за плечи.

– Да, да, наверное, – потихоньку приподымаюсь и удерживаю себя на локтях.

– У тебя что-то болит? – в голосе слышу нотки озабоченности.

– Нет, головой ударилась и руки ободрала, когда падали, а так вроде нормально, – неуклюже приподымаюсь и сажусь, смотрю перед собой. Громов сидит уже рядом со мной на корточках. Нежно берет мою руку в свою. Рядом уже толпится народ.

– Что случилось?

– Сильно ударилась? У тебя ссадина на лбу, нужно обработать.

– Нет, подожди, у меня голова немного кружится… Так что случилось?

– Тебя чуть не сбила машина. Я вовремя успел. Какого черта ты стояла как баран? Ты понимаешь, что бы еще чуть-чуть, и я бы отдирал твое тело от асфальта.

– Я… я…

– Ладно, все потом, – ловко подхватывает меня под руки и несет в свою машину, открывает дверь и аккуратно сажает меня на сидение. Пока я собираю мысли, он уже достал аптечку, вытащил оттуда хлоргексидин, и начал обрабатывать ссадины.

– Ай! – почувствовала неприятное жжение, там, где была поврежденная кожа.

– Тише, потерпи!

– Леш, спасибо, что успел… – говорю, а сама не могу и посмотреть на него… – Если бы ты не успел… – слеза покатилась по моей щеке, а за ней и другая. Ну, вот почему я не могу сдержаться! Хочется быть сильной, но на деле не получается. Только сейчас начинаю понимать, что он спас мне жизнь.

Я не успеваю ничего понять, как его губы уже накрывают мои и начинают терзать мой рот жадно и неистово, а руки сжимают затылок. И этот поцелуй уносит меня в мир удовольствия. Моя зародившаяся истерика была погашена на корню. Он отстранился от меня, но продолжил держать в своих руках.

– Успокоилась? А теперь поехали. Разберемся со всем на месте.

– Как ты? – со стороны услышала обеспокоенный голос Громова.

Мы проехали уже полпути, казалось, что все позади, но сердце стучало и уходило в пятки. Только сейчас мозг стал работать, и я стала понимать, что именно чуть не произошло.

– Меня чуть не сбила машина. Как я должна себя чувствовать?!

– Ты дрожишь, – не спрашивал, а констатировал Громов.

– Я могла умереть. Естественно, меня колотит! А сейчас меня тошнит, останови машину.

Меня все-таки накрыла истерика, не смогла справиться со своими эмоциями. Я задышала часто, пытаясь справиться с рвотными порывами и успокоить свое сердцебиение.

Резкий визг тормозов, и вот мы уже стоим на обочине, а я дышу часто-часто. Слышу со стороны, как хлопнула дверь, а потом резко открылась моя. Он развернул меня к себе, отстегнул ремень и взял мое лицо в свои руки.

– Маленькая, посмотри на меня! Посмотри! – дернул меня на себя, и я встретилась с ним глазами.

– Я тебя не дам в обиду! Веришь мне? Ничего не бойся, я его найду! Он не доберется до тебя! Поняла меня? – его серые глаза буравили меня взглядом. Его уверенность и сила приносили успокоение и чувство защищенности – то, в чем я сейчас так отчаянно нуждалась. Слезы предательски покатились по моему лицу.

– Леш, мне страшно… очень страшно!

– Эй, малышка, ну что ты! Иди ко мне, – он ловко подхватил меня с сиденья, и сгреб в свои объятия, и стал гладить по спине и волосам. Нежное прикосновение, легкий поцелуй в волосы.

– Маленькая, ну ты же у меня сильная. Я понимаю, у тебя стресс, потерпи. Сейчас мы съездим ко мне на работу, а потом я тебя отвезу домой. Ты отдохнешь, поспишь.

– Я… я… я боюсь, понимаешь? Я только сейчас осознаю, что уже второй раз могла умереть… – мои всхлипы, слезы, все перемешалось. Моя истерика набирала обороты. Мне было стыдно, что разрыдалась перед незнакомым, по сути, человеком. Я его знаю всего сутки, а он так обходителен со мной… так нежен и внимателен и рядом…

Громов аккуратно отвел прядь моих волос и убрал за ухо. Нежно пальцами стал вытирать слезы.

– Малышка, я тебе обещаю, третьего раза не будет! Начиная с завтра, ты будешь всегда под наблюдением моих людей. Они будут рядом, даже когда ты будешь спать. Все будет хорошо, верь мне!

– А ты? – эти слова сами собой вылетели из моих уст.

– Я?

– А ты будешь рядом?

– Даже не сомневайся! – и нежно поцеловал меня в макушку, потом и в кончик носа. – Я бы, конечно, тебя еще потискал, но нам надо ехать, – улыбнулся он и пересадил меня обратно на сиденье. Сам вернулся на водительское место, и мы поехали.

– Посмотри, у меня там должны быть салфетки.

– Прости, я знаю, истерики никто не любит! Я просто не сдержалась… У меня такое первый раз и я, правда, боюсь.

– Не извиняйся, ты ведешь себя нормально для человека, который попал в такую ситуацию. И совсем естественно для женщины. А, ну точнее, для девушки, – и расплылся в улыбке чеширского кота.

– Спасибо! Я не знаю, что бы я делала…

– Все, успокойся! Верь мне! Все будет хорошо!

Оставшуюся часть дороги мы доехали молча. Но меня это не напрягало, а наоборот, дало время собраться с мыслями.

Когда мы приехали в управление и зашли туда, все стали кидать на нас странные взгляды, что, собственно, неудивительно, учитывая наш вид. Я вся потрепанная и всклокоченная, с ушибами и ссадинами. Нос и глаза красные, опухшие от слез. Мой костюм испорчен, весь грязный, в траве и земле.