— Герти… молчишь? А что бы ты сделала на моём месте? — допытывался Кай.

— То же самое… наверное… — от прояснения этого обстоятельства на душе её стало легче.

— Герти, прости… — в глазах древнего плескалась печаль и читалось искреннее сожаление. — Я хотел признаться в более удобное время. Просто не думал, что он увяжется следом, и что всё так сложится.

— Ты скрывал это от меня пол века! — не успокаивался Кай.

— Да, ты не слишком прозорлив. В любви и на войне все средства хороши, — Ларс развёл рукам. — А что тебя возмущает, Кай? Ты никогда не чурался обмана и интриг. А когда их используют против тебя, морщишься?

— Просто… ты никогда так не делал. Вот это и ужасает.

— А ты забрал моё. Ты всегда брал то, что хочешь.

— Герти сама выбрала меня.

— Вынужденно. На момент моего ухода из замка она ненавидела тебя всем сердцем. И в том была только твоя вина.

— Перестаньте, — Герти в который раз попыталась разнять вампиров. — Я уже поняла, что это никогда не кончится. И вы поймите: прошлое осталось в прошлом. Теперь я отношусь к вам одинаково… по-дружески. Точнее, по-приятельски. А пришла сюда только потому, что давно не встречала детей ночи.

— Знаю, — ответил Кай с какой-то тоской в голосе. — Я спрашивал всех встречных вампиров, но тщетно. Никто тебя не видел.

— Теперь я здесь. И очень хочу спать, — Герти улеглась на середину не расправленной кровати прямо в одежде.

Её башмаки так и остались привязанными передником. Сквозь сон она слышала, как Ларс улёгся рядом, а Кай — с другой стороны.

— А как же имитация страстной любви? — игриво спросил Кай. — Что, даже стонать не будем? Чтобы соседи по комнате обзавидовались?

— Отстань, — Ларс бросил в Кая подушку.

— Я и так обслуживала вас всю ночь, — проворчала Герти сквозь сон. Потом зевнула и сладко засопела.

Разбудил их стук в дверь.

Герти проснулась первая и обнаружила на своём животе две лапы — каждый из вампиров во сне по-собственнически приобнял её.

Меж тем в дверь долбились какие-то мужчины, и намерения их явно не были дружественными.

— Почему добрые дела всегда возвращаются вот так? — процедил Кай.

Вскочив с кровати, вампиры, принялись надевать всё, что сняли перед сном.

— Не все и не всегда, — Герти завязала плащ и накинула капюшон. — Просто не повезло.

Ларс подошёл к окну и осторожно приоткрыл деревянную створку.

— Солнце сядет через полчаса, может и раньше, вокруг горы.

— У нас нет столько времени, — Кай показывал на дверь, которая уже болталась на верхней петле. Хотя засов, видимо сделанный из более прочного дерева, всё ещё держался.

Снаружи раздавались методичные удары в дерево. Охотники при этом молчали — опыт подсказывал, что разговаривать с тварями опасно — заморочат.

— Тогда придётся бежать сейчас, — Ларс тоже натянул капюшон до самого носа. — Герти, надень перчатки.

— И как в них карабкаться на стену? — вампирша подозревала, что вряд ли их выпустят обратно через ворота.

— До темноты мы всё равно не сможем подняться по ней, потому что станем отличными мишенями. Придётся прятаться в черте города.

— Бег по крышам — лучшее начало дня, — съязвил Кай сквозь платок, закрывающий пол лица.

— Не для меня, ай… — Герти едва успела отвернуться от яркого вечернего света, который, стоило Ларсу открыть ставни, тотчас залил комнату обжигающим золотом.

Вперёд, — Ларс выскочил в окно и тут же приземлился на крышу соседнего домика.

Герти последовала за ним, слыша, как позади бежит и ругается Кай.

Дома в Квилинбруке стояли достаточно тесно. Даже люди могли прыгать с крыши на крышу, что уж говорить о более сильных вампирах? Но от первого прыжка край капюшона приподнялся и на мгновение оголил лицо. Вечернее солнце не обжигало до мяса, но через несколько часов, Герти знала, её кожа станет болезненно красной и будет долго саднить. Капюшон пришлось придерживать рукой, а это плохо сказывалось на балансировке тела. Хуже всего приходилось ногам — края черепицы, солома и прочий мусор на крышах вонзались в ступни. Не то, чтобы это причиняло боль, но было неприятно.

И всё же, вампиры ещё долго могли так бежать. Герти даже вздохнула с облегчением — у них все шансы оторваться. Но за спиной раздался гром, рядом что-то просвистело и впереди со звоном откололись пластинки черепицы.

Следующий гром и свист пробили флюгер, покрытый зелёным налётом.

— Тьма всемогущая, что это? — спросила Герти, не слишком рассчитывая на ответ.

— Мушкеты. Поторопись! — ответил Кай, дыша в спину.

Ларс мчался впереди, показывая путь — дома, стоящие с наибольшим разрывом, один из которых мог бы остановить людей.

— Что за мушкеты?

— Недавнее изобретение. Стреляют серебром и могут убить. Где ты была в последние годы?

Герти не ответила — очередная пуля пробила подол её юбки.

— Ах! — самый настоящий страх сковал сердце.

Глава 30. Безумие

Люди внизу услышали выстрелы и всполошились. Заржала лошадь, посыпались апельсины, кто-то выронил глиняный горшок, и на мостовую брызнуло молоко вперемешку с осколками. На них показывали пальцами — слишком пересечённая местность не позволяла бежать так, чтобы оставаться незамеченными.

Ларс обернулся и, остановившись на миг, вдруг сменил направление. Он взял намного правее, нырнув в открытое окно верхнего жилого этажа.

— Там люди! — крикнула Герти.

— Они нас не увидят, — хихикнул Кай.

Герти буквально вкатилась в длинную комнату, заметив, что Ларс уже выпрыгнул из открытого окна на противоположной стене. Краем глаза вампирша увидела клавесин и девочку, которая играла для бабушки, но сейчас подняла голову от нотного стана и смотрела вокруг, чувствуя только сильный сквозняк и новые запахи… Её бабушка так и дремала в кресле-качалке.

За следующую секунду Герти успела пересечь комнату, поправить соскользнувший с головы капюшон, усесться на подоконник, с силой оттолкнуться ногами и прыгнуть, забирая влево, на двускатную крышу, покрытую деревянными балками и соломой.

Позади кто-то взвизгнул — кажется, Каю не повезло, и он-таки столкнулся с кем-то из людей. Послышался звон подноса, битой посуды и его ругательства. Но уже через пару мгновений, вампир, придерживая шляпу рукой, вылетел из окна и следовал за Герти.

Ларс спрыгнул вниз, на мощёную улочку.

«Самоубийца,» — Герти последовала за древним, хотя не верила в его выбор.

И зря — впереди тянулся широкой проспект с фонтанами, по которому совершали ленивый променад зажиточные горожане. Герти с радостью разогналась, и остановилась только тогда, когда впереди показалась ажурная изгородь, увитая цветущим виноградом. Вампиры по очереди вскарабкались на кованный забор и спрыгнули в чей-то тенистый сад. Там они затаились в кустах до самых сумерек.

Детям ночи могли долго молчать и не двигаться. Внутри сада белели стены большого дома, по двору которого ходили домочадцы, их дети, слуги и пара павлинов. Вероятно, троица попала в жилище какого-то сановника или разбогатевшего купца. У ворот на привязи ворчала собака, но, толи не чуяла вампиров от старости, толи Ларс успокоил животное — зверюга зевала и не привлекала внимания хозяев к не званным гостям.

Через час стемнело настолько, что самый последний любитель свежего воздуха, отмахиваясь от комаров, отправился в дом. Город засыпал. Вампиры выждали ещё час и решились выбраться со двора.

Все они плохо знали Квилинбрук, но что-то подсказывало, что двигаться надо по направлению к бедным кварталам, расположенным, как правило, на окраине.

Мелкими перебежками, скрываясь в тенях, вампиры добрались до узкой крепостной стены и вскарабкались наверх в том месте, где образовался временной пробел между караулами. Охотники, конечно, озаботились караулами и снаружи, и у беглецов было всего несколько мгновений, чтобы спрыгнуть со стены и, оставаясь незамеченными, сбежать с холма, на котором стоял городок.