Решётка опускалась всё ниже, пробираться к окну можно было только согнувшись. Ещё несколько секунд – и оно станет недосягаемо…

- Галя, иди первая! – крикнул отец, но его слова потонули в шуме приближающихся шагов. – Галя!

Она, не слушая, уже выталкивала его из подвала. Сверху, с улицы, ему протягивал руку Иннокентий.

- Папа! Иди!!!

Едва он оказался на улице, решётка, поглотив окно, остановилась. Согнувшись в три погибели, Рогозина рылась в кармане, отыскивая ключи. Ну куда они могли завалиться! Наконец за подкладкой звякнула тяжёлая связка. Некогда, некогда! Она рванула карман, и тонкая плащовка с хрустом прорвалась. Пальцы стиснули холодную металлическую головку ключа, и Рогозина, не теряя больше времени, крикнула:

- Ловите! Моя машина на обочине стоит, уезжайте! Быстро!

Где-то сверху мелькнуло лицо отца, блеснули пролетевшие между прутьями решётки ключи, сзади с шумом распахнулась дверь…

- Бегите!

- Галя!..

- Ах ты!.. Стоять! – чей-то голос за спиной, резкое, холодное прикосновение чем-то острым – и темнота.

Темнота.

Темнота…

====== Пиши, Галя, пиши. ======

- Ну, здравствуй, красавица! Не ждали…

Вокруг медленно вырисовывались тёмные бревенчатые стены. Несколько неясных фигур, грубо сколоченный стол совсем рядом. На нём что-то блестит. Что-то чёрное, ребристое и очень знакомое. Heckler&Koch, её пистолет. Если бы только дотянуться… Руку протянуть…

А где, собственно, руки? Ах, ну конечно, связаны за спиной. Классика жанра. Крепко? Да, крепко. Не порвать.

- Не молчи уж, раз в гости заглянула. Ты вообще кто такая? – насмешливые слова прямо над ухом, на лице – горячее дыхание. Рогозина чуть обернулась и наткнулась взглядом на высокого, крепко сбитого мужчину. Одет по-деловому, костюм, галстук. Чисто выбрит, аккуратная стрижка. И не скажешь, что преступник. Он, между тем, взял со стола незамеченную раньше корочку – её удостоверение.

- Так кто ты? Полковник? Глава Федеральной Экспертной Службы? Ого! – с издёвкой процедил мужчина, изучая удостоверение. – Что ж ты у нас забыла? А, Рогозина ты, вот в чём дело… За папашей за своим, значится, пришла… Хитра, хитра, ничего не скажешь. Ушли они-таки. Ушли… Видишь, как Лис рассердился? – он кивнул на стоящего в стороне худого, жилистого человека лет шестидесяти. Он, беззвучно матерясь, бил кулаками стену. – Не нужно Лиса сердить, Галина Николаевна. Он мстительный…

Не особо вслушиваясь в слова неизвестного интеллигента, Рогозина оглядывала помещение. Окон нет. Дверь только одна, в дальнем конце комнаты, с тяжёлым запором. К тому же около неё – четверо бугаев с автоматами. Не сбежать.

- … короче говоря, будем ждать. Сначала закинем приманку. Напишешь им что-нибудь душещипательное, пусть понервничают. А потом и мы свои условия подкинем. Негоже ведь совсем без навара оставаться. Ну, пустим мы тебя по кругу… Мне бы, конечно, хватило, но Лис просто так не согласен. Нужно хотя бы денег стрясти с этой твоей ФЭС. Да и с папаши тоже… В общем, – резкий щелчок ножа, верёвки сзади с шорохом свалились на пол, – пиши, Галя. Имей в виду, я проверю!

На стол перед ней упал огрызок карандаша и смятый лист. Написать. Что написать? Нельзя упустить такую возможность. Думай, Галя, думай!

Онемевшие пальцы плохо слушались, мысли путались, грубый смех, разговоры, а главное, сама обстановка, мешали сосредоточиться. Нужно как-то передать ребятам название этого села…

- Что-то долго ты копаешься! – один из присутствующих вырвал листок из её рук и пробежал глазами текст. – И пишешь, как курица лапой… Но ничего, слушай, ничего так получилось? Кто такой Коля – бойфренд твой? – на этих словах компания мужиков у двери громко заржала. – Только больно путано… Ну-ка, Лис, глянь!

Пока Лис рассматривал исписанную бумажку, кто-то сзади резко дёрнул Рогозину за волосы.

- А это – вещественное доказательство того, что ты у нас, – тот, что в галстуке, усмехнувшись, поднёс к лицу Рогозиной её тёмную узкую заколку. Будет бонусом к твоему письмецу! А пока нам недосуг с тобой возиться…

Ещё один короткий, резкий укол в электрошоком в шею – и снова – темнота…

====== Никого. Кроме тебя. ======

До совещания в министерстве оставалась четверть часа, не больше, но Круглов не спешил – в голове роились совсем другие мысли. Что с Галей? Где она? Какого чёрта он едет к Султанову вместо того, чтобы её искать? Хлопнув ладонью по рулю, он раздражённо засигналил перебегавшим дорогу подросткам.

Свернув на Тверскую, Круглов попал в километровую пробку. Дохлое дело. Теперь вовремя на совещание точно не попасть. От нечего делать майор достал из нагрудного кармана Галино письмо и в который раз начал его перечитывать.

«Коля! Не ищи меня. Прощай.

Раз и навсегда.

Юле, Косте, Серёже и остальным передай, что я буду скучать.

Ключи мои найдёте рядом с буклетом. Валя знает, они на вахте .

Около начала пятого позвоните Султанову. Скажете, я уволилась.

Всё. Никого жадть не буду. Люблю. Справитесь без меня. Галина Николаевна. ©

Оревуар.»

Ну что за ерунда! Что за «прощай»? Что, в конце концов, с ней случилось? В том, что написанное – неправда, Круглов не сомневался. Заставили. Заставили написать именно так. Но к чем всё-таки эта бессмыслица, чехарда с буквами? «Надеюсь на вас. Галина Николаевна»… Галя… Если она смогла передать это, может, есть и ещё что-то…

Почему именно «около начала пятого»? И к чему было слово «буквах»? Буквы около начала пятого… Или просто буквы около начала… Буквы около начала… Ключи мои найдёте буквы около начала… Начальные буквы. Какие? Первые буквы слов? Или строк?..

«Коля… Раз… Юле… Ключи…Около…Всё… Оревуар». К. Р, ю. К. О, в, о. Крюково. Крюково. Господи, Галя! Галочка моя, вот ты где!

Машина резко развернулась, проехав через двойную сплошную. Сбоку возмущённо просигналила легковушка, с металлическим хрустом смялся чей-то бампер… Неважно!

Круглов лихорадочно набирал номер Майского, бешено вращая руль. Ну, ну же! Где тебя носит, Серёга? Гудки, гудки, гудки…

*

Десять минут спустя Султанов зашёл в свой кабинет, опустился на стул и привычно оглядел знакомые лица. Одно место пустовало.

- Где Рогозина? – требовательно спросил он у секретарши.

-Не знаю, Руслан Султанович… Может, в пробке… Опаздывает…

- Это она-то? Опаздывает? Не смеши. Звони ей.

Секретарша не дозвонилась.

Круглов не дозвонился.

Майский не отвечал.

Галя сидела одна в кромешной тьме подвала.

Разбрызгивая колёсами чёрные лужи, автомобиль Круглова нёсся по просёлочной дороге в село Крюково…

Дверь открылась и впустила в черноту подвала волну яркого белого света. Он резанул по глазам, заставив на мгновенье прикрыть веки.

Крик. Ругань. Скрип. Звуки ударов, щелчок. И дверь снова захлопнулась.

В проёме всполохом обозначился чей-то силуэт, но тут же растворился во тьме. Вошедший сделал несколько неуверенных шагов.

Рогозина медленно отошла в угол, хотя и понимала, что шансов справиться с неизвестным в темноте нет.

Тишина. А через несколько секунд – еле различимый шёпот полувопросом:

- Галя?..

- Коля, это ты?

*

И неважно, что было до этого. Неважно, как Круглов доехал до Крюкова, как он нашёл заброшенный дом. Неважно, что там его уже ждали. Неважно, что произошло перед тем, как он встретился с Галей…

Важно то, что они встретились. И впереди у них – длинная осенняя ночь, и до утра никто больше не откроет тяжёлой железной двери…

- Ты никого не предупредил? – отчего-то шёпотом.

- Нет. Никого, – такой же шёпот в ответ.

- Зачем было так рисковать? Зачем ты поехал сюда один? – она хочет говорить строго, но обстоятельства не те. Слова звучат даже не укоряюще.

- Затем же, зачем и ты. Галь, что-то ведь с твоим отцом случилось, да?

- Да. Старые знакомцы похитили. Его и прокурора, с которым он вёл дело.