— МакКайла, послушай меня, — вздохнув, начала я, это сложный, болезненный разговор, — Дмитрий, твой отец, он больше не вернется к нам.

— Почему он не вернется? — спросила она, смотря на меня.

— Потому… потому, что он умер, и мы не сможем поговорить с ним или обнять его.

— То есть он стал таким же, как те пустые и холодные люди в железных ящиках?

Да, какое точное определение она дала, вот только понимает ли она до конца мои слова. Вряд ли она когда-то теряла кого-то. По ее лицу я не могла понять, что она думает или чувствует, да, она моя дочь, но по сути мы друг друга не знаем. Ведь ее воспитывал Дмитрий, но теперь его нет, я ни за что не оставлю ее одну, буду рядом и попытаюсь научиться быть матерью.

— Это… — она задумалась, — Печально, я не хочу, чтобы он уходил. Когда он пошел искать тебя, взял с меня слово оставаться дома, и обещал, что ты не окажешься в том ящике.

От этих слов стало еще больнее, он ведь действительно выполнил обещание, вот только сделал это ценой своей жизни.

— Я тоже, Мак, я тоже. Но тут наши желания не имеют значения, это одна из самых ужасных вещей в человеческой жизни. Терять того, кого любишь, и я не хотела, чтобы это испытала, тем более в таком юном возрасте.

Потом, позже вечером, когда Мак уже спала, мне позвонил Рик, рассказал, что они осмотрели здание, но ничего не нашли. Только два женских тела, одно из которых принадлежало бедняжке Лиф, а второе видимо то, чье место я заняла. Хотя меня удивило, что они забрали не только тела Белого и Красного, но и Дмитрия. Может потому, что они принадлежат к одному виду. Но что они будут делать с ним потом?

Когда-то давно, еще в начале нашего знакомства, он говорил мне, что когда их тела повреждаются, они просто распыляют их. Видимо, Синий и Желтый сделают с телами именно это. Я бы хотела сделать все по-человечески, но теперь я смогу увидеть его лишь в своей памяти. Я думала о том, чтобы поймать Синего, Желтого и Черного и отнять у них жизни.

Жестоко?

Да, так и есть.

Но когда у тебя отнимают дорогого человека, приходит желание отомстить, и очень трудно противостоять ему.

Станет ли легче, если отнять их жизни?

Не знаю.

Но скорее всего нет.

Ведь отнятые жизни не воскресят того, кого вы потеряли.

========== Глава 14. ==========

Прошел больше месяца с тех самых пор, как Дмитрий погиб, я взяла отпуск, объяснив это тем, что мне нужно время, чтобы прийти в себя. Хотя я ходила, говорила и делала обыденные вещи, внутри у меня была пустота, порой я не замечала как проходят дни. Рядом с Мак мне было немного легче существовать, я так же видела, что она тоже тоскует по нему и старалась поддержать.

Все говорят, что пройдет время и боль уйдет. Но знаю по собственному опыту, на это нужно очень, очень много времени. Да и если честно, такая сильная боль не уходит до конца, она остается с нами навсегда.

Мне все так же не хотелось встречаться и разговаривать с кем-то, Адриану позвонила лишь раз, сказать, что жива. Он перезванивал потом, просил встретиться, но я так и не перезвонила, хотя понимала, что поступаю отвратительно. Но тогда бы мне пришлось объяснять почему у меня постоянно красные глаза.

— Мам, я сегодня видела странный сон, там была пещера, костер и папа, — заходя на кухню, проговорила Мак.

— Так бывает, когда мы скучаем по кому-то, — ответила я, пододвигая ближе к дочери завтрак, у меня самой аппетита не было совсем.

— Представляешь, я была в пещере, там было темно и холодно, потом я вышла и увидела костер, протянула к нему руки, чтобы погреться, — продолжила она, — но потом пламя вдруг стало расти, разбрызгивая искры, и они были не оранжевого цвета, а не поверишь, серебряного. Я отошла к выходу и стала наблюдать, как этот цвет захватил весь костер до основания. В центре появилась черная точка, которая становилась больше и вытянулась, а потом из него вышел папа, а огонь будто обтекал его голое тело.

— Это был всего лишь красочный сон и подсознательное желание, чтобы папа вернулся к тебе.

— Я бы хотела, чтобы это был не сон, — вздохнув, произнесла Мак, — знаешь, когда думаю о нем, в груди будто мало места становится.

Поднявшись, села рядом с дочерью и обняла ее, ведь я разделяла ее чувства, хоть и не умела чувствовать их как она.

— Знаешь, о чем я тут подумала? Как ты смотришь на то, чтобы уехать отсюда? — вдруг предложила я, меняя тему.

— Уехать? А куда?

— Ну не знаю, мир огромный. Поедем туда, где нас никто не знает.

— Уехать совсем?

Мак была очень удивлена моим предложением, но как и ее отец, всегда желала нового.

— Да, — кивнула я.

— Но как же твоя работа? — заявила она.

— Полицейские участки везде есть, кроме того, я могу найти себе другую работу.

Самой не верилось, что говорю это.

— А как же бабушка?

— Она в любом случае примет мое решение, и к тому же, для связи всегда есть телефон.

— Тогда мне нравится эта идея, — с энтузиазмом ответила Мак.

Мы почти весь день провели за компьютером, и я даже почувствовала себя чуть лучше, осознавая, что у меня действительно есть взрослая дочь. А я все вновь и вновь возвращалась к мыслям о доме на воде. Вот только моих скромных заработков на это не хватит. А вот в квартире, в стене у Дмитрия они точно были, ведь именно он купил мой дом на колесах.

*****

Я остановилась в бетонном коридоре, как только мы прошли через скрытую дверь. Это было грустно и радостно одновременно, вернуться в наш дом в стене. Я скучала по этому месту, ведь здесь было много хорошего, но теперь было больно от того, что Дмитрия тут больше нет.Будто бы дом лишился важной половины, все вроде на месте и по-прежнему но не хватает важной детали. Мак показала мне свою комнату, обустроенную очень мило и мягко в буквальном смысле слова. И мне даже стало жаль бросать все это здесь, ведь все это мы не сможем взять с собой. Прицеп у трейлера не очень большой. Может, я зря поторопилась с решением уехать или, скорее, сбежать от боли.

Постель для меня одной была слишком большой, и это было хорошо тогда, когда мы с Дмитрием делили её, не будучи близко знакомы. Но тут же мы занимались любовью уже позже. Как бы мне хотелось еще хоть один раз прикоснуться к нему. Увидеть улыбку, почувствовать нежность губ и тепло рук. Не знаю, когда я смогла уснула после прогулок по периметру комнаты, неоднократных метаний по постели, и тихих на цыпочках прогулок в комнату наблюдения, кухню. Здесь везде я видела моменты с Дмитрием, от воспоминаний иногда хотелось улыбнуться, но вместо этого утирала бегущие слезы. И вновь метания по простыням которых касались наши тела. Стучу себе по лбу в надежде выгнать навязчивые мысли, тут, как и в заброшенной библиотеке, не было окон. Хотя совсем не хотелось вспоминать об этом месте. И да, со всеми этими событиями я совсем забыла о том, что могу быть беременной, ведь Белый изнасиловал меня после аборта. И скорее всего не могу, а беременна, ведь за те 5 дней, что я там была, не видела от них осечки. Так что завтра сделаю тест и перед отъездом избавлюсь от него, я совсем не хотела ребенка от насильника, так же как Карен отказалась от своего после рождения. Откуда я это знала? Я виделась с Мегги в больнице, она и рассказала мне.

Я практически не видела снов, потому что, как правило, просто отрубалась от усталости. Но сегодня увидела Его, опять, но уже таким каким привыкла видеть. В этом сне я проснулась от того, что его пальцы гладят мою щеку, он сидел рядом со мной на кровати и улыбался. Пусть это просто сон, но я резко вскочила, чтобы обнять его, пока он не исчез как дымка. Раньше мне это не удавалось.

***

— Я так рада что опять смогла увидеть тебя.

— Прости меня, Роуз, я не хотел заставлять твои глаза покраснеть от слез, — ответил Дмитрий, обнимая меня в ответ.

— Дурак, зачем ты бросился меня защищать?

— Потому что иначе ты бы погибла, я не мог допустить этого.

— Но в результате погиб сам… — я отстранилась от него и стала бить рукой по плечу снова и снова, выплескивая своё горе, — И от этого мне очень-очень больно.