Хотя нет, не только в голове, кажется я звала его в пустоте квартиры.

На его губах, кажется, показались зачатки улыбки, я так давно ее не видела.

— Роуз, я всегда услышу тебя, если ты захочешь меня позвать, — отозвался он, слегка туманно. — Так о чем важном ты хотела поговорить?

Да, точно, разговор, я даже забыла, что хотела — так внезапно он появился, когда я уже сосредоточилась на других вещах.

— Да дело… Знаешь, мы недавно нашли четыре тела, они были в стене, на заброшенной фабрике, и это очень странно. У всех четырех одна и та же причина гибели: остановка сердца от постоянной физической боли, то есть родов. Вскрытие показало, что у каждой из женщин было как минимум шесть-семь детей за очень короткий срок.

Дмитрий всегда оставался Дмитрием, он молча и внимательно слушал, не перебивал и не задавал вопросов, мне всегда нравилась эта черта в нем.

— Так вот к чему я все это тебе говорю, люди не могут делать это так быстро и часто, если им не помочь, например, как ты помог мне когда-то с Мак, — продолжила я.

— Хочешь сказать, что кто-то вырастил плод внутри женщины за месяц? — вот теперь вопрос по существу.

— Да, думаю так и было, вот только это случилось гораздо быстрее чем за тридцать дней, скорее даже дней за пять-семь.

— Нет, это невозможно, даже с нашими знаниями, минимальный срок должен составлять десять дней, для того, чтобы плод родился без каких-либо последствий. Но при этом женщина должна получать большее количество препаратов и, естественно, отец должен большую часть срока добавлять свои гены в геном женщины и развивающегося плода, — пояснил Дмитрий.

Он говорил спокойно и профессионально, но я же воспринимала эти слова иначе с позиции женщины, которая подвергалась насилию каждый день своего заточения. Это просто кошмар получается — конвейер насилия и мучения этих несчастный молодых женщин. Мой, мозг сам подсчитал количество и я ужаснулась. Тринадцать.

За три месяца Моника Ай испытала на себе каждодневное насилие и боль и ничего, кроме этого.

— Дмитрий, а почему ты не сделал это за десять дней, раз мог? — спросила я, пытаясь перестать видеть эти картинки перед глазами.

— Потому, что у нас было время, в отличие от тех, о ком ты рассказала мне сейчас. — ответил он. «Или потому, что хотел быть с тобой рядом, и, возможно, хотел бы вообще не ускорять развитие дочери». — Но, Роуз, этого не может быть, у людей нет такой технологии, а никто из моей расы не стал бы делиться ею с людьми. Вы просто еще слишком молоды для понятия таких вещей. — продолжил Дмитрий.

— Глупы, называй вещи своими именами, — усмехнулась я его тактичности. — Но я уверена, что именно та технология имеет место в этом самом деле.

— Хорошо, я попробую разобраться в этом деле, и спасибо, что рассказала мне об этом.

— А тебе спасибо, что пришел. Кстати, почему только сутки спустя?

— Я не мог оставить нашу дочь одну, она очень упрямая девушка и заставляет меня изрядно трудиться, — ответил он.

— О да, Мак у нас девушка с ярким характером.

— Мне пора, Роуз. Я приду, когда узнаю, как к людям попало это устройство.

— Пока.

Наверное, я никогда не перестану удивляться тому, как он появляется и исчезает. Хотя, кажется, раньше он такого при мне не делал, а я не знала, какой он вообще, пока он мне не показал тогда берег озера Морейн, где и появилась Мак. Видимо впитала ту свободу, которой жило озеро и природа вокруг.

========== Глава 6. ==========

POV Дмитрий

— Я не хочу иметь не чего общего с этим мужчиной. И даже тысячи веков не хватит для того, чтобы я смогла оценить этого «самого достойного».

Это первое, что я услышал от дочери, когда вышел из медитации, вернее сказать, она ей помешала. Старейшины позволили Мак немного познакомиться с Элиасом, но мне пришлось приложить немало усилий и много-много убеждений с фактами. И сегодня они как раз встречались, и, видимо, она не изменила своего первоначального мнения.

— В чем опять причина твоего столь сильного недовольства? — спросил я, почти осязая исходящее негодование от неё.

— Причина? Папа, открой глаза, если ты не видишь её очевидности. Дело все в НЕМ, он отвратительный, я не могу с ним даже находиться рядом, не то, что выйти замуж. — сокрушалась девушка, ходя туда-сюда по комнате.

— Мак, ты слишком резко на все реагируешь, Эллиос не настолько плох, он умный, образованный парень. Можно сказать гениальный изобретатель.

— Резко реагирую? Еще бы, ведь это мне нужно будет с ним жить, не тебе. У тебя с мамой такого не было.

— Роуз — это совсем другое дело, но до этого у меня было две жены, и их так же мне выбрали старейшины. И мы мирно жили под одной крышей достаточное количество времени, чтобы привыкнуть к друг другу.

— Пап, я совсем тебя не понимаю. Ты ведь не знал их, они хоть нравились тебе? Или ты как этот Эллиос выполнял программу? Ни чувств, не желаний, лишь обыденность и приказы… — вновь взвилась МакКайла, смотря на меня.

Да, она могла превратиться в серебристый свет, но не могла понять того, как можно так жить. Ведь она ни раз считывала проблеск моих эмоций, когда я думал о той жизни, что была, когда жил с её мамой. Она точно знала, что я тосковал о ней, хоть и не признавал этого.

Я вздохнул в который раз, ведь Мак была права до единого слова, раньше я именно так и считал. Но, оценивая ситуацию с позиции того каким стал сейчас, я четко понимал, что действовал как разумная машина. Да и понятие семьи у нас было тоже искаженное, то была не семья, а просто разделение одного дома на двоих. Просто представители одной расы, не имеющие понятия о том, что из себя представляет тот, кто живет рядом.

— Мак, я понимаю, тебе все это не нравится, и, кажется, что тебе навязывают всю эту жизнь. Что никто вокруг тебя не понимает, или что я не люблю тебя. Люблю, очень, с первого момента, как только взял на руки. — Произнес я абсолютно серьезно, прерывая её передвижение по комнате, чтобы обнять. — Но сейчас остановись, попробуй отодвинуть бурю эмоций и подумай вот о чем: тебе дан выбор жить как человек или остаться и жить как все мы. Что ты предпочтешь?

— Конечно я выберу первое, я хочу жить свободно. — Тут же ответила МакКайла.

— Хорошо, я принимаю твой выбор, но спроси себя, что ты почувствуешь, когда поймешь, что осталась одна, что вся твоя раса исчезла? Больше никого не осталось, ни Эллиоса, ни старейшин, ни меня, будто нас и не было никогда…

Я видел, что эмоции не дают мыслить здраво и отключить их прямо сразу очень трудно. Но так же я знал, что у Мак доброе сердце, как и у Роуз, и она не сможет просто повернуться спиной к такому серьезному поводу. И она прислушивалась ко мне не смотря на то, что не стеснялась выражать сильные эмоции.

— Я бы не стала плакать по Эллиосу, но не хочу потерять тебя, пап. — Произнесла девушка, обнимая отца за шею и утыкаясь носом в основание шеи и плеча. — И я попробую относиться к Эллиосу более спокойно, ведь наш брак не так и надолго, лишь для достижения цели выживания.

— Если бы можно было избежать этого Мак, я бы ни за что не стал просить тебя об этом. — Произнес я, гладя её по спине.

— Да, да знаю, я и родилась лишь только поэтому.

— Знаешь ты права, но лишь от части, у меня от двух жен были только нерожденные сыновья. И я действительно хотел твоего появления, и не потому, что ты можешь спасти наш род. Просто хотел в первые стать отцом и не столь важно, если бы ты была мальчиком.

— Тогда бы ты остался с мамой? — спросила девушка. — Ну, если бы я была мальчиком?

— Не знаю, Мак, может быть, если бы Роуз захотела остаться рядом, — ответил я.

Когда-то я думал об этом, ведь старейшины изгнали меня, и я мог бы и дальше оставаться среди людей. Но по странному чувству — кажется, это был страх — я никогда не говорил с Роуз об этом, захотела бы она остаться со мной? Сейчас-то, конечно, это уже неважно, у неё появился мужчина, что может быть рядом.

— Ты думаешь о маме, так ведь?