Наверное, я все еще наивная девочка, которая думает, что по радуге путешествуют леприконы к своим горшочкам с золотом. И все те ужасы, что произошли со мной с того момента, как мне исполнилось 17, не правда, а всего лишь жуткий кошмар. Но пора было повзрослеть и взглянуть жестокой реальности в глаза.

Дверь раскрыли рывком, и в кабинет ввалился мой дядюшка. Он пошатывался и так же удивленно, как и Надия, уставился на меня, будто бы я была привидением.

— Опять ты здесь, зачем пришла? Убирайся прочь, сучье отродье! — проговорил он, махая руками.

Видимо, он в пьяном бреду не раз видел меня, но сейчас я не собиралась просто так уходить, пока не получу то, что мне нужно.

— Я пришла за своими документами и деньгами, — ответила я чуть грубо.

Его глаза расширились — видимо, мое привидение раньше не разговаривало.

— Шлюхам ни к чему паспорт, а деньги — и подавно, — бросил он, направляясь ко мне, и его глаза наткнулись на беспорядок на его столе. — Гребанная шлюха, она опять копалась на моем столе, всем нужны мои деньги. Поэтому я держу их в сейфе.

— А код от сейфа знаешь только ты, дорогой дядюшка, — произнесла я, поняв, что он действительно настолько пьян, что думает, что я — это галлюцинация. Возможно, он уже на грани безумия от постоянного пьянства.

— Да, только я. Я один знаю комбинацию и больше никто. Слышишь? Никто, — закричал он на меня.

— Я тебя слышу, дядюшка. — Мне было противно так говорить с ним, но подумала, что, возможно, так я смогу добиться от него того, чтобы он выдал мне код.

— Почему ты не оставляешь меня в покое? Я избавился от тебя 2 месяца назад, а ты продолжаешь терзать меня, — его глаза горели лихорадочным огнем.

— Как же могу тебя покинуть? Ты ведь мой любимый дядюшка, ты моя семья, единственный, кто меня воспитал, — мне, если честно, самой не верилось, что я могу говорить такие вещи человеку, который превратил мою жизнь в ад, но все же говорила, и мой голос был спокойным и уверенным. — Но помнишь ли ты сам этот код? Ты ведь уже не молод, а то может случиться так, что в один из дней ты сам его забудешь, и все твои деньги навсегда останутся за стольной дверцей сейфа. Что тогда? — аккуратно подталкивала я его в нужном мне направлении.

Дядя явно внял моим словам, он остановился и задумался.

— Я еще не настолько стар, дерзкая девчонка, — бросил он, зарычав. — Только вчера трахал твою ровесницу, как и тебя когда-то.

Меня передернуло от отвращения, и вдруг поняла, про что говорила мне Надия чуть раньше. Я сунула руки в карманы, чтобы не врезать ему за такие слова, и мои пальцы наткнулись на закрытую бритву. Почему-то ее твердость немного успокоила меня.

— Я тоже это помню, милый дядюшка. Но знаешь, разум и память могут подвести тебя. Может, ты запишешь на бумажке и спрячешь куда-нибудь, ведь ты тут один и об этом никто не узнает, — предложила я, рискуя, что он может раскрыть меня.

— Ты здесь, ты будешь знать, — резко ответил он, сверкнув глазами через стол, где я стояла.

— Дядя, ты забыл, что продал меня? — попробовала выкрутиться я, — Ведь я никак не могу сейчас здесь быть.

— Можешь, можешь! — закричал он. — Ты преследуешь меня повсюду и никак не хочешь оставить меня в покое! Ты — проклятие, которое мне досталось от ненавистного братца.

— Тогда дай мне то, что я хочу, и я уйду и больше никогда не потревожу тебя. Ты будешь свободен, — надавила я и замерла в ожидании ответа.

— Да тебя нет, ты просто кошмарное видение, — произнес мужчина монотонным голосом, как будто он не первый раз пытался себя в этом уверить. — Да, племянница, ты права, ты — плод моего уставшего, измученного разума, — наконец-то согласился Томас.

Я почти облегченно вздохнула.

— Да, именно так, дядя, поэтому ты можешь не беспокоиться о том, что кто-то узнает о том, как открывается твой сейф, — поддержала его я.

Он, кажется, тоже чуть расслабился и направился к стене, стал набирать код. Это оказалось слово Джиллиан и монитор радостно пискнул и открылся.

— Вот видишь, племянница, я еще помню. Моя память так же крепка, как и раньше, и я все помню и никогда ни на единую секунду не забывал. Помню всех тех людей, которые не помогли мне, бросили. Даже родной брат отвернулся от меня.

Я не могла понять, о чем он говорит, его речь была немного странной и отрывистой, и, в сущности, я его совсем не знала. Единственное, что мне было известно, — он был жестоким, грубым мороем, ведущим отшельнический образ жизни.

— Да, я вижу, — это было всем, что ответила я, так как уже достигла желаемого результата.

Дверь вновь открылась в кабинет, вошла девушка латинского происхождения, которая была чуть старше меня. На подносе она несла графин с прозрачной жидкостью.

— Хозяин, ваш алкоголь, — с ярко выраженным акцентом произнесла она и, увидев меня, замерла. — А вы кто?

Мое прикрытие разлетелось на мелкие осколки, дядя посмотрел на новую девушку, а потом — на меня и как будто бы впервые понял, что я не призрак, а реальный человек.

— Мая, вон пошла! — рыкнул морой.

Девушка сжалась и поспешила убраться и закрыть за собой дверь.

— Роза, ты думала обмануть меня, маленькая сучка, как ты здесь очутилась? — пылая гневом так, что его ноздри стали раздуваться, процедил он.

— Молча, — коротко ответила я. — Ты думал, что избавился от меня, но не тут то было, потому что я не собиралась быть шлюхой. А теперь я заберу свои документы и, может, немного наличных на первое время и уйду туда, где смогу жить нормально.

— Это мои деньги, и я не собираюсь ими делиться, а Чед идиот, раз не смог тебя удержать, — все яростней выговорил Томас, медленно обходя стол и двигаясь ко мне.

Я повторяла его движения, двигаясь в противоположную сторону.

— Отдай мне паспорт, и я уйду. А ты останешься здесь и продолжишь свою мерзкую жизнь, — ответила я.

— Нет уж, дорогая племянница, теперь ты отсюда не уйдешь, я придушу тебя этими руками, зарою в саду и буду наконец спокоен.

— Вот это вряд ли, — фыркнула я. — Ты и так испоганил мою жизнь, так что должен мне компенсацию, и собираюсь в будущем стать счастливой.

Он резко бросился ко мне через стол, я схватила единственное свое оружие, бритву, и резанула дядю по руке, рассекая кожу. Он явно этого не ожидал и посмотрел на свое окровавленное предплечье, где по серой рубашке быстро расплывалась кровь.

— Ах ты дрянь такая, — зашипел он, обнажая клыки.

— Это ты и Чед сделали меня такой, вы вынудили меня научиться защищаться, — бросила я, размахивая окровавленной бритвой.

Он схватил стоящий старый торшер на ножке и с быстротой, которую я за ним раньше не замечала, ударил меня по ногам. Удар свалил меня на пол, и дядя тут же навалился на меня сверху, но я все же успела согнуть колени, прижать их к своей груди и оттолкнуть его от себя. Мне не хватило силы, чтобы нормально его пнуть, но он все же скатился с меня, что дало мне возможность подняться на ноги. Он тоже поднялся, его глаза горели диким желанием убить меня, но не собиралась сдаваться просто так.

Он теснил меня к стене и уже не выглядел таким пьяным, как показалось сначала. Я только надеялась, что мне хватит сил не подпускать его к себе близко, но его глаза были безумны. Он резко бросился на меня, когда моя спина уперлась в угол кабинета, и я на автомате выставила вперед руки с бритвой. Он тоже заметил это, но уже не смог остановиться, и я почувствовала, как острое лезвие вошло в его живот по самую ручку, обагряя мои пальцы теплой струей крови. Глаза дяди расширились, но была ли тому виной боль или удивление — было трудно понять, и с уголка губ покатилась струйка крови, когда он хотел что-то сказать. Его тело стало оседать у моих ног, я разжала пальцы, которые были красными до запястия от крови, а рукоятка бритвы осталась торчать из живота мужчины. Я застыла на месте, мои глаза расширились, и сердце стучало так громко, что казалось вот-вот выскачет из груди. Кровавое пятно медленно растекалось вокруг, огибая мои туфли, но я не могла пошевелиться.