Внезапно позвонил Арчи, я все ещё злилась на него, потому что за два года идеальных отношений привыкла к хорошему. Вероятно, рано или поздно нам бы пришлось пройти через некие трудности.

– Скай, прости, я проспал, было много дел. Как ты?

– Дел?

– Да, я же говорил, отец..

– Точно. Все хорошо, не волнуйся, выспись перед работой.

Тот факт, что он провел ночь в делах своего отца, не радовал. Возможно, меня бесило это потому что в глубине души я боялась. Боялась того, что мой Арчи исчезнет и появится богатенький мальчик, которому я стану не нужна. Я боялась, что он станет тем, кого я презираю. У меня в груди  все сжималось при мысли о том, что меня обманут, как это однажды произошло с моими родителями. Богатые люди не считаются с нуждами других, они могут выгнать тебя на улицу с ребенком на руках, даже не подумав о том, куда ты пойдешь. К счастью, маме удалось пережить этот период, а вот отца я, кажется, потеряла навсегда. Я была ещё совсем маленькой, когда их обманули, лишили денег и крыши над головой. Папа спился и как будто возненавидел меня.

Пока я ждала, очевидно, кого-то, из любопытства принялась расхаживать по офису и разглядывать картины на стенах. Заметив у стола знакомую фигуру, я подошла ближе и коснулась ее рукой. Антиквариат, совершенно точно. Бронзовая Афродита Анадиомена, предположительно покрытая патиной. По меньшей мере, десять тысяч долларов в цене. Я обошла ее со всех сторон, сначала не касаясь. Она выглядела слишком благородно. Даже цвет патины с первого взгляда был одинаков везде, но, на самом деле, отливал в десятки разных оттенков. Я присела, чтобы разглядеть и немного потрогать основание.

Кто-то вошёл, и я резко поднялась, задев Афродиту, она пошатнулась и грохнулась на пол. Я испугалась, хоть и знала, что вряд ли сломаю ее. И я сломала ее. Не знаю моя ли особенность – неуклюжесть, либо просто божье наказание. Это уже даже не случайность, а система.

Я растерялась и даже не сразу заметила того, кто стоял в дверях. Это был Лэнгфорд. Шейн Лэнгфорд. И я разбила его антикварную статуэтку, которую казалось, невозможно разбить.

– Вы.. Я..

Господи, у меня и речь пропала. Я смотрела то на Шейна, то на Афродиту без ноги.

– Клянусь, я не хотела. Я просто смотрела. Боже мой.. Я разбила ее.

Я села на корточки и принялась приделывать обратно эту чёртову ногу. Разумеется, все было тщетно. Шейн подошёл сзади и поднял меня с пола, развернув к себе. Уверена, что выглядела жалко.

– Я не хотела.

– Успокойся. Ясно? Она не моя.

Я бы должна расслабиться, но какая разница, чья это статуэтка, если я все равно ее испортила. Лэнгфорд тоже понимал это.

– Сколько.. Сколько это стоит?

– У тебя нет таких денег, Скарлетт.

Он провел большим пальцем по моей влажной щеке. Все внутри меня дрожало. В баре, когда я разбила бутылку, мне повезло, и я отделалась лишь увольнением, но даже тот ликер не стоил таких денег.

Чертов Шейн был прав, у меня нет таких денег. Я подошла к окну и вытерла лицо тыльной стороной руки.

У меня даже нет кредитной карты на подобный случай. Я перевела дыхание и обернулась

к Шейну. Он все это время не говорил ничего, словно выжидал чего-то. Может, когда я вдоволь настрадаюсь от безысходности?

– Я что-нибудь придумаю.

Он хмыкнул в ответ.

– Конечно, у тебя есть Арчи, он обязательно поможет.

– Нет! Арчи не должен знать об этом всем. Клянитесь, что не узнает!

Я подошла к нему и остановилась на расстоянии вытянутой руки.

– Зачем мне это, Скарлетт?

– Не.. Не называйте меня так.

Мое тело буквально вибрировало, а мы, всего-то, находились в одной комнате. Энергетика этого мужчины, казалось, могла заполнить собой целый мегаполис. Каждое его движение, каждое слово, выглядело, будто он тщательно это обдумывает, но это было не так.

– Я заплачу за статуэтку, – внезапно заявил Шейн.

Я нахмурилась.

– Заплатите? Нет, я не хочу, понятно? Вы прислали мне картину для чего, мистер Шейн? Чтобы я чувствовала себя неловко? Чтобы в очередной раз напомнить о том, что между нами произошло?

– Как будто ты могла забыть.

– Вы слишком самоуверенны.

– Я подарил ее, чтобы сделать тебе приятно. Но я могу сделать намного приятнее, Скарлетт, если ты перестаешь быть маленькой глупой девочкой. Я сделаю из тебя женщину.

Я сглотнула.

– Есть вещи, которых ты никогда не познавала в своем розовом мире.

Нервная усмешка выскользнула из моего рта.

– Это Вы говорите мне о розовом мире?

Он оскорбил меня, и даже я сама не сразу поняла, что это так. Человек, имеющий все, что захочет, говорит о каком-то розовом мире. Хуже всего, позже, я поняла, что он имел в виду, и может быть, он даже прав.

Я смотрела на него и понимала, что ничего хорошего ждать от него не стоит. Я чувствовала, будто он способен протащить меня сквозь каждый уголок ада.

Шейн коснулся костяшками пальцев моей щеки, он изучал моей лицо с особым вниманием, словно маньяк. Он смотрел, будто его слова и вправду имели смысл. Словно я принадлежу ему. На ночь или две, не имеет значения. Он пометил меня. Мое сердце грохотало гулко и быстро, то ли от страха, то ли от воли собственных мыслей.

Теперь молчание Шейна нервировало меня.

– Давайте покончим с этим, мистер Лэнгфорд, – уверено заявила я, – нам обоим известно, зачем Вы здесь. Валяйте. Денег у меня все равно нет. Мне нечего терять, кроме Арчи. Но если Вы хоть что-то ему скажете, мне плевать кто Вы, я сломаю Вашу жизнь тоже.

Он не верил мне, больше, он смеялся надо мной, это было заметно. Но и я сама не верила, потому что даже мой голос дрожал. Я так держалась за Арчи, за свою правоту и гордость, что ненавидела себя за то, чего хочу.

Шейн ничего больше не сказал, он дёрнул меня на себя и вжал в стол, его лицо уткнулось мне в шею, обжигая кожу горячим дыханием, я опрокинула голову, хотя всячески пыталась делать вид, что мне не приятны эти прикосновения. Пусть думает, что мне это ненавистно, пусть думает, что я делаю это, потому что пришлось.

Поцелуи сменились укусами, Шейн резко поднял меня и усадил на стол. Что-то грохнулось на пол и покатилось по нему, кажется, это были шариковые ручки.

Я чувствовала напряжение между нами, но все это лишь усложняло для меня ситуацию. Вместо стыда, который я должна испытывать, я ощущала трепет внизу живота, нарастающее возбуждение между ног.

В этот раз все было без церемоний, Шейн даже не постарался снять с себя рубашку, и что ещё больше, он ни разу не коснулся моих губ своими, не знаю почему, но это оскорбляло меня. Он ласкал языком мою кожу, прикусывал ее зубами, вдыхал аромат, но не касался моих губ. Сдёрнув с меня футболку, он прошёлся рукой по тонкому кружеву моего лифа, соски тут же затвердели. Я заводилась с пол оборота, и это уже не совпадение. Кажется, что Шейн был голодным шакалом, а я безвольной добычей. Он содрал с меня лифчик и провел языком по набухшему соску, сжимая в руке другую грудь. Я была готова к нему ещё до того как он это сделал.