В 2013-м Дауни покинул «Субботним вечером в прямом эфире», отработав 33 из 38 его сезонов, с перерывом в 1982 году, когда он на два года стал главным сценаристом на «Позднем шоу с Дэвидом Леттерманом». Теперь Дауни делит свое время между городом Нью-Йорком и сельской частью штата, где он стремится заслужить звание «безобидного чудака».
Есть какие-то безобидные мелочи, которые бесят вас в комедии?
В последние несколько лет меня больше всего напрягал этот ленивый вид политической комедии, который притворяется смелым, но на самом деле затрагивает только безопасные темы. Обычно вместо смеха он вызывает, как это называет мой коллега Сет Майерс, «аплодисмехты»[2]. Аплодисмехты – это громкие основательные аплодисменты, перемежающиеся парой подбадривающих криков, которые дают тебе понять, что зрители соглашаются с тобой, но то, что ты сказал, недостаточно смешно для того, чтобы и правда над этим посмеяться.
Билл Мар – смешной парень, но, похоже, аплодисмехты ему нравятся больше, чем смех. Большая часть его материала сводится к тропу «белые – отстойные тупые расисты». Похвальная провокационность, но это самый лизоблюдский вид комедии, дающий его аудитории, неуверенной в своем общественном статусе, такое приятное чувство, что есть люди поглупее их.
У меня самого не самые четкие политические взгляды на общественные проблемы, но что касается моей работы, здесь самое важное, чтобы было смешно и чтобы подобного комментария еще никто не делал. Нет необходимости в том, чтобы моя аудитория соглашалась со мной, и даже хорошо, если не соглашается. Легко плыть по течению, говоря только правильные вещи, которые до тебя уже протестировали и ты знаешь, что они сработают. Публика всегда будет тебе аплодировать, и ты не рискуешь услышать тишину в ответ.
А что насчет безобидных мелочей, которые бесят вас именно в шоу «Субботним вечером в прямом эфире»?
Меня раздражают звездные камео. Помню один скетч из финального шоу 2009 года. В качестве ведущего выступал Уилл Феррелл. Он сидит в ресторане с парой приятелей, один из них Билл Хедер, и они обсуждают воспоминания Уилла о Вьетнаме. Уилл начинает петь песню Билли Джоэла Goodnight Saigon («Спокойной ночи, Сайгон»). Она заканчивается строчкой «And we’d all go down together» («Мы все погибнем вместе»). То, что начиналось как комедийный скетч, превратилось в конвейер по поставке звезд. К моменту выхода программы в ней уже было около 35 знаменитостей. Вся задумка превратилась в фееричное дрочево – лишь бы протащить побольше звезд с громкими именами. Некоторые писатели прогнозировали, что скетч вырежут после финальной репетиции, и я бы сказал то же самое после первой читки сценария, но когда я узнал, что там появятся Энн Хэтэуэй, Том Хэнкс, Пол Радд и т. п., я понял, что скетч точно не вырежут. «Я на 100 % гарантирую, что этот скетч попадет в эфир, и если какой-то материал придется урезать, то этот кусок будут защищать. Это в чистом виде демонстрация силы использования блядских громких имен».
И конечно же, скетч показали, даже несмотря на то, что некоторые другие миниатюры пришлось сократить, чтобы уложиться в эфирное время, включая скетч того же автора. Наверное, это все часть бизнеса, но, по моему мнению, выглядит почти как реклама. Но что ж, она нас всех кормит.
Что вы думаете о появлении в гостях шоу таких квазизнаменитостей, как Моника Левински и Пэрис Хилтон?
Было особенно неловко, когда Пэрис Хилтон вела шоу (в 2005-м). А самым унизительным было то, что на этой же неделе «Южный парк» выпустили свой гениальный эпизод «Соревнование за звание самой тупой испорченной шлюхи», который просто уничтожил ее. Чрезвычайный контраст, и далеко не в нашу пользу.
В то время, в мае 1999-го, когда приходила Моника Левински, ведущим шоу был Кьюба Гудинг-младший. И, по всей видимости, он был довольно сильно раздражен тем, что Моника в итоге превратилась в его соведущую: «С Кьюбой Гудингом-младшим и Моникой Левински». Я его за это совсем не виню, и вот почему.
Я тогда написал кое-что для Моники Левински, но она отказалась это делать. Там не было никакой жести, просто небольшая пародия на репортажи об инаугурации президента, которые так любят кабельные каналы. История о президентских наколенниках: как во время президентства Эндрю Джексона наколенники делали из дерева и кожи в тех же мастерских, где делают упряжки. Дальше мы постепенно рассказываем, как менялась эта традиция, пока не доходим до момента с Моникой. Все, что ей нужно было делать в скетче, это стоять и слушать, как Кени Джи, которого играл Джимми Фэллон, исполняет для нее жутковатую серенаду на саксофоне. Она прочитала сценарий и такая: «Нет, неинтересно». И это было сказано довольно презрительно, как будто сценарий недотягивал до ее уровня. Ну, знаете, уровня Моники Левински.
Мне казалось, скетч был смешным сам по себе, но вдобавок к тому он был бы на руку и ей, и нам. Она могла бы показать, что раскаивается, признав, что мы ее наняли именно потому, что она была в центре скандала.
После этого случая я утвердился в мысли, что прошли те дни, когда шоу могло приглашать странных ведущих и музыкантов, таких как (старомодный гитарист и певец) Леон Редбоун или Fear (панк-группа из 1970-х), просто потому что из этого может выйти что-то интересное. В 1980-м, последний год, когда над шоу работал первоначальный состав актеров и писателей, Лорн Майклз сказал нам, что каждый из нас может выбрать либо музыкального гостя, либо ведущего в один из эпизодов. Это был своеобразный подарок на выпускной. Просто представьте себе. Я выбрал Строзера Мартина, хара́ктерного актера, от которого я был без ума с тех пор, как посмотрел фильм «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» (где он играл босса боливийской шахты). Еще он снимался в вестернах Сэма Пекинпы и играл охранника тюрьмы в фильме (1967 года) «Хладнокровный Люк». Из него получился просто великолепный ведущий.
Сама идея, что сейчас мы можем выбрать в шоу кого-то вроде Строзера Мартина, немыслима. Поначалу гостями были просто люди, которые нам нравились и которых мы хотели представить зрителю. Вопрос рейтингов никогда специально не обсуждался, и когда определенный эпизод получал действительно заоблачные рейтинги, для нас это было довольно неожиданно.
За годы работы в шоу вы отмечали какие-то особые качества, которыми должен обладать актер, чтобы провести шоу с большим успехом?
Успешный ведущий может быть либо человеком-идеей, несущим особый посыл в аудиторию, как, например, Том Брэди (квотербек НФЛ) или сенатор Джон Маккейн. Либо просто очень смешным человеком, не обязательно отличным актером, но обладающим блестящим чувством смешного, как Конан О’Брайен или Джон Стюарт. Или он может быть великолепным актером, который не имеет репутацию комика, но может сотворить чудесные вещи с правильным сценарием.
Одним из ведущих, от которых я был особенно в восторге, был Николас Кейдж в 1992-м. Он играл такую страсть и наивность, это было так красиво. Во всем, что он делал, он был великолепен. Джефф Голдблюм – другой аналогичный пример. Он был бесподобен в комедийной роли. Возможно, он не самый смешной парень при личном общении, но к делу он подошел как к серьезной актерской работе: «Какая у меня мотивация? Как я могу это сделать?» И потом он начинает выступать, и он безупречен. Джастин Тимберлейк тоже в числе моих любимых ведущих. В начале карьеры он был очень спокойным и сдержанным, но по мере взросления превратился в очень смешного актера и исполнителя. И он всегда привносит в шоу этот образ – образ покорителя женских сердец.
Но, конечно же, кто-то оказывается лучше в живых выступлениях, кто-то хуже. В роли ведущего тебе приходится отдавать весь контроль нам (сценаристам), и поэтому мы всегда чувствуем особую ответственность за каждого, кто соглашается оказаться в такой уязвимой позиции. У нас есть правило не говорить про актеров гадости, хотя оно нарушается время от времени. Прямо как в обществе анонимных алкоголиков. Все личные разговоры не покидают комнаты.
