Памела поскакала прямо ко входу в шахту, оставляя позади себя облако угольной пыли.

— Я хочу видеть Рафферти Таггерта, — сказала она, натянув поводья и остановив коня. — Где он?

— В забое, — ответил кто-то. — Туннель номер шесть.

— Послушайте… — выступив вперед, обратился к ней один из рабочих.

Другой мужчина, постарше, протолкнулся вперед к беспокойно приплясывавшей лошади.

— Доброе утро, мисс Фентон. Таггерт внизу, но я уверен, что для вас его кто-нибудь вызовет.

— Ну так вызывайте, — сказала она, еще больше натягивая поводья.

С брезгливым выражением Памела посмотрела вокруг себя — на грязь и нищету шахтерского поселка. Когда она была девочкой, отец настоял, чтобы она сопровождала его сюда и знала, где берет свое начало их богатство. Памела посмотрела тогда на все это и сказала:

— По-моему, мы бедны.

Она по-прежнему презирала эти места.

— Оседлайте для него лошадь, я буду ждать его на излучине Рыбачьей речки. — Развернув жеребца, Памела взглянула на управляющего шахтой:

— И если его оштрафуют хоть на пенни, вы за это заплатите.

С этими словами она пришпорила коня и помчалась к воротам поселка с такой скоростью, что кусочки шлака разлетались из-под копыт.

Ждать ей пришлось недолго. Некоторые люди лишь неприязненно морщились при упоминании фамилии Фентон, но те, кто работал на компанию «Фентон Коул энд Айрон», со всех ног бросались исполнять приказания любого из Фентонов.

Рейф подъехал на шелудивом коньке, мелковатом для его крупной фигуры. Его лицо и одежда были черны от угольной пыли, глаза сверкали гневом.

— Твои желания всегда стоят на первом месте? Принцесса Фентон получает все, что пожелает, — сказал он, спрыгнув на землю и глядя Памеле прямо в глаза.

— Мне не нравится там.

— Никому не нравится, просто некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь.

— Я приехала не для ссоры с тобой. Мне нужно сообщить тебе кое-что важное. — Она вручила ему кусок мыла. — Что ты так удивляешься? Я знаю, что такое угольная пыль.

Еще раз впившись в нее взглядом, он взял мыло, встал на колени у воды и принялся намыливать лицо и руки.

— Ладно, что ты хочешь мне сказать? Памела села на плоский камень, вытянув длинные ноги. Ее высокая жесткая черная шляпа прибавляла ей росту, но короткая черная вуаль делала лицо загадочным и женственным.

— Когда мне было семь лет, мой отец потерял дубликат ключа от ящика своего личного стола. Я нашла его и положила в шкатулку с моими драгоценностями. Когда мне исполнилось двенадцать, я узнала, что можно открыть этим ключом.

— И с тех пор ты шпионишь.

— Я держу себя в курсе всех событий. Он подождал, но она больше ничего не сказала. Он повернулся, она подала ему полотенце.

— И что же ты узнала?

— Несколько месяцев назад мой отец нанял людей из агентства Пинкертона, чтобы узнать, кто провозит в поселки профсоюзных агитаторов.

Рейф не спеша вытирал руки, сильные и мускулистые после многих лет работы отбойным молотком.

— И что же обнаружили твои Пинкертоны?

— Не мои, а моего отца. — Она сорвала цветок и поиграла им. — Во-первых, они узнали, что четыре молодые женщины из Чандлера, все из уважаемых семей, переодеваются старухами и провозят в поселки незаконные товары. А незаконно все, что не приносит моему отцу прибыли, — она взглянула на него. — Одна из женщин — молодая жена твоего племянника.

— Хьюстон? Это маленькое хрупкое… — Он замолчал. — А Кейн знает?

— Сомневаюсь, иначе я ничего бы не узнала, не так ли?

Она внимательно наблюдала за ним. Когда Памела и Кейн были еще совсем молоды, у них был роман, который, как они считали, был их тайной любовью. На самом деле весь город обсуждал его. Когда несколько недель назад на свадьбе близнецов она познакомилась с дядей Кейна Рейфом, он показался ей воплощением всех тех качеств, что так нравились ей в Кейне. Но в Рейфе была еще и нежность, чего она никогда не замечала в его племяннике. Несколько дней после свадьбы она ждала, что он позвонит ей или пришлет записку, но он не сделал никакой попытки связаться с нею.

"Проклятая гордость Таггертов!» — ругалась она. Еще ее заинтересовало, почему такой человек, как Рейф, работает на шахте. Должна быть какая-то причина. Он не был женат, ему не нужно было содержать семью.

— Почему ты там работаешь? — спросила она. — Почему не бросишь все это? — она кивнула в сторону дороги, ведущей на шахту.

Рейф взял в руки камень и швырнул его в небольшой поток.

— Там работали мои братья, Шервин умирал, его жене и дочери неоткуда было ждать помощи, только от меня.

— Гордость Таггертов, — пробормотала Памела.

— Я пошел к твоему отцу, и мы условились, что я буду работать, а мою зарплату будут отдавать Шервину. Твоему отцу нравится унижать Таггертов за свои деньги.

Она сделала вид, что не заметила последней реплики.

— Таким образом, Шервин сохранил свою гордость, а тебе пришлось ему помочь. И что ты получил, кроме постоянной боли в спине, работая согнувшись в три погибели?

Он поднял на нее глаза:

— Это отняло всего лишь несколько лет — все уже позади. Брат с дочерью перебрались жить к Кейну и Хьюстон.

— Но ведь ты остался.

Рейф опять посмотрел на поток и промолчал.

— В отчете агентов говорится, что в связях с профсоюзами подозревают троих. Один из них — некто Джеффри Смит, второй — доктор Лиандер Вестфилд, а третий — ты.

Рейф никак не отреагировал, не посмотрел на нее, только пальцы его сжимались и разжимались.

— Ты ничего не хочешь сказать?

— Агенты работают шахтерами?

— Ну уж, наверное, они не ходят там в цивильном платье, — заметила она с сарказмом.

Он поднялся:

— Если это все, что ты хотела мне сообщить, то я должен вернуться в забой. Полагаю, ты не знаешь этих агентов?

— Даже мой отец этого не знает, — сказала она, вставая позади него. — Рейф, ты не можешь продолжать заниматься этим. У тебя больше нет необходимости оставаться на шахте. Давай подыщем тебе другую работу — любую другую работу. Прищурившись, он посмотрел на нее. :

— Назови это гордостью Таггертов, — сказал он и направился к своей лошади.

— Рейф! — Она схватила его за руку. — Я не хотела… — Она выпустила его руку и остановилась. — Я хотела предостеречь тебя. Тебе могло не понравиться то, как я это сделала, и, возможно, тебе не нравится моя фамилия, но я хотела дать тебе возможность решить, что делать. Когда мой отец чего-то захочет, он может стать жестоким.

Он стоял молча, не двигаясь. Она посмотрела на него, и от его взгляда сердце ее стремительно забилось. Она шагнула к нему и попала в его объятия.

Поцелуй был продолжительным и нежным. И Памела поняла, что ждала этого мужчину всю жизнь.

— Приезжай на это место сегодня ночью, — прошептал он. — В полночь. Надень что-нибудь, что легко снять.

С этими словами он вскочил на лошадь и уехал.

После утреннего ужаса и семи часов в операционной над покалеченными ковбоями Блейр почувствовала полное изнеможение. Она настолько устала, что даже не рассердились на Ли, уехавшего неизвестно куда после очередного таинственного звонка.

Уже в сумерках она отправилась домой, остановившись у телеграфа, чтобы вызвать в Чандлер свою подругу, доктора Луизу Бликер.

Дома, не обращая внимания на протесты миссис Шейнес, Блейр отказалась от ужина и прямо в одежде повалилась на кровать — было восемь часов.

Она проснулась оттого, что кто-то пытался войти в спальню.

— Ли? — позвала она.

Ответа не последовало. Она встала с постели, подошла к двери и открыла ее. За дверью стоял Лиандер, его рубашка была порвана, перепачкана грязью и кровью.

— Что случилось? — сразу насторожившись, спросила она. — Кого-то ранили?

— Меня, — хрипло ответил Ли и, пошатываясь, переступил порог комнаты.

На секунду Блейр ощутила приступ тошноты.

— Тебе придется мне помочь, — сказал он и начал стаскивать с себя рубаху. — Думаю, ничего серьезного, но сильно кровоточит.