- Так, значит, ты уже большая совсем. И небось отличница. А я вот в школе плохо учился, ленив был. Да и похулиганить любил. Потом в армию меня забрали, на границе служил с Финляндией. А после так и остался в армии. Ведь образование у меня, что? Хабзайка - и всё. А потом в конце восьмидесятых, когда началась вся эта заваруха, Горбачёв, перестройка - решил я на более хлебное место перебраться. Ведь тогда с продуктами было тяжело, всё по талонам, ничего не достать, очереди были по километру, - балагурил старик, не забывая при этом всё время наливать себе водки.

  И чем больше он подливал её себе, тем более красным становилось его лицо.

  - Ну так вот, устроился я грузчиком в продуктовый магазин. А что, у меня ж жена, дочка росла, надо было продукты где-то доставать. Зажили мы хорошо! Вся страна - в очередях, а у нас - и колбаса, и рыба, и даже бананы! Продавщицы у нас тоже не промах были. Чтоб себе побольше урвать - сметану молоком разбавляли. А привезут печенье, конфеты или сахар, или крупа какая - тогда же всё в магазин поступало в больших мешках, продавщицы сами фасовали по килограмму - так наши продавщицы не по кило в мешок отвешивали, а по пятьдесят грамм да не досыпали. Знаешь, сколько это за день выходило? Мешок в пятьдесят кило расфасуют - вот тебе и навар в два кило с лишком. Тогда на развес много чего продавалось. Вот, например, конфеты. Тогда электронных весов, какие сейчас, ещё не было, взвешивали на таких, что с гирьками. А чтобы весы меньше килограмма показывали, ставили под весы дощечку, или под днище чашки клеили пятикопеечные монеты на пластилин, или у гирек сердцевину высверливали - у каждой продавщицы свой метод был. Навар с этого небольшой выходил, но с паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок. А однажды привезли нам курей. Я-то их выгрузил, всё как полагается, своё дело сделал. Да продавщица, Зинка эта, забыла их в морозилку сунуть. Она тогда всё с хахалем своим крутила. Тот тоже был не лыком шит, знал к кому клинья подбивать. Зинка всегда ему и колбаски, и водочки оставит. Ну так вот, забыла, значит, Зинка кур в подсобке, они всю ночь там и пролежали. Понятное дело - стухли! А на утро, мать родная, что за запах на всю подсобку? Не поймём. Потом увидали ящики с курями. Ну что делать? Зинка - в слёзы. Стоит посреди подсобки, ревёт. А вторая продавщица, Ленка, не растерялась. Взяла она у уборщицы хлорки, развела водой - и туда курей, давай мочить их там. Хлорка запах хорошо отбивает. В общем, помыли они их, этих курей, ну и - в морозилку.

  Рассказывал старик всё это с каким-то азартом и даже хвастовством, поэтому поначалу Яне было его интересно слушать. И она даже стала подумывать: а не пойти ли ей после школы работать в магазин, чтобы каждый день приносить домой дармовые конфеты. Однако мороженое она давно уже съела, а Митрофаныч всё балаболил и балаболил и водки себе всё наливал и наливал. Яне давно уже хотелось уйти, но она не знала, как сказать это старику, так как тот не переставал говорить ни на секунду. Но наконец Яна решилась:

  - Простите, дедушка, но мне уже пора, - сказала девочка, поднимаясь со стула.

  - Ты что же, уходить уже собралась? - тут же выказал своё недовольство Митрофаныч. - Что, неужто так охота тебе к своим грядкам возвращаться? Давай посиди-ка ещё немного, отдохни, труженица ты моя. Ну-ка уважь меня старика, - и дед поставил перед девочкой стакан, в который налил из графина какую-то розовую жидкость. - Это специальное угощение для дам, сладкое, с вареньем.

  Подумав, что в стакане компот, Яна сделал несколько глотков. Однако в стакане оказался вовсе не компот. Девочка не могла понять, что там было, но и на компот это тоже не походило.

  - Что это? - спросила Яна, поморщившись.

  - Я же сказал: для дам, - раздражённо проговорил старик, недовольный тем, что девочке не понравилось её угощение. - Ты же большая уже, должна понимать. Или ты маленькая ещё?

  - Нет, я не маленькая, - возразила Яна, немного обидевшись.

  - Тогда пей.

  Девочка сделала ещё пару глотков, пытаясь определить, что же всё-таки было налито у неё в стакане, но так и не смогла, так как аромат клубничного варенья всё перебивал.

  Тем временем Митрофаныч продолжил свой рассказ:

  - А заведующая им что? Думаешь, наши продавщицы её боялись. Да она сама была самая большая хапуга. Если б заведующая узнала, что Зинка тогда забыла курей в морозилку кинуть, то она первая заставила бы её птицу в хлорке отмывать.

  Но в конце концов Яна устала слушать болтовню старика.

  - Извините, я пойду, меня бабушка ждёт, - сказал девочка, соскочив со стула.

  И тут вдруг Митрофаныч встал перед Яной, широко раскинув в сторону руки и не пропуская девочку.

  - Стой! - рявкнул он. - Что, вздумала улизнуть от меня? Не пущу!

  Не понимая, что это вдруг нашло на дворника, почему он её не пропускает, Яна отпрянула от него.

  - Ну-ка иди сюда, - сказал он, приближаясь к девочке неровной, шатающейся походкой и всё так же растопыривая руки в сторону, словно он собирался заключить девочку в объятья.

  Пьяные глаза старика как-то странно и неестественно блестели, а на его лице появился хищный оскал. Яне стало страшно: да что же это на дедусю нашло такое? Вдруг обезумел он, что ли? А старик был уже в шаге от Яны. Девочка обернулась и кинула взгляд на стол: она искала глазами то, что могло бы защитить её от ошалевшего вдруг старика. Но на столе, кроме двух стаканов и бутылки водки, больше ничего не было. Тогда девочка схватила табуретку, двинула её под ноги деда, а сама юркнула под стол.

  - Ты что это, в прятки со мной играть удумала? - негодовал старикашка. - Я тебе не мальчишка. Вылезай давай из-под стола, - и, нагнувшись, он принялся шарить рукой под столом.

  Однако вместо того, чтобы послушаться дворника, девочка на корточках пробралась к противоположной стороне стола и, пулей вылетев из-под него, кинулась вон из кухни в прихожую, к входной двери. Больше всего Яна боялась, что дверь окажется закрытой на ключ. Но тогда она будет орать, что есть мочи, звать на помощь, колотить по двери. Она проломит старику голову табуреткой, зарежет его ножом, но не позволит ему дотронуться до себя и пальцем.

  Но, слава богу, в замке торчали ключи: у пьяного дворника не хватило ума вынуть их и спрятать куда-нибудь подальше. Лихорадочными движениями девочка провернула ключи в замке, дверь открылась, и Яна выскочила на лестничную площадку. Стремглав на плохо слушавшихся её ногах девочка кинулась бежать вниз по лестнице. Однако, преодолев два этажа, она остановилась, чтобы прислушаться, бросился ли старикашка за ней вдогонку. Но было тихо, видно, дед понял, что девочку он упустил и ему её не догнать.