Сергею стало понятно, почему у друга мокрые волосы и отсутствует рубаха.

– Слышал, Степаныч? Отвезешь нас, и сгоняй, глянь, что с машиной, – велел Игорь.

Водитель кивнул и прибавил ход.

Чекмезов пояснил другу:

– Я с другой стороны бетонку до трассы построил, а ты километров пять до нее не дотянул.

– Куда навигатор показал, туда я и свернул. Откуда мне о твоих нововведениях знать… Что ты тут вообще делаешь?

– Увидишь. Всё покажу. Вот сейчас починим тебя и после поговорим.

Трактор выскочил на бетонную дорогу, Степаныч резко крутанул баранку и остановился у старого деревянного дома. Чуть поодаль располагались еще два таких же, а позади них возвышались четыре огромных металлических ангара. Они резко контрастировали с ветхим жильем и придавали поселению вид промышленный зоны. Немного удивленный Сырцов даже забыл про больную руку.

– Это что? – спросил он, указывая на ангары, возле которых суетились люди.

– Мой завод, – гордо ответил Игорь.

Тут из дверей дома появилась дородная старуха с алюминиевым тазом в руках. Не обращая внимания на гостей, она прямо с крыльца выплеснула из таза воду и вновь исчезла внутри дома.

– Пошли, – тронул друга Чекмезов. – Пусть баба Настя тебя посмотрит. Она у нас и за медсестру, и за доктора.

Сергей с сомнением покачал головой. Ему сроду не приходилось лечиться у малограмотных старух, но выхода не было. На просьбу Игоря помочь другу баба Настя без слов кивнула, осторожно помогла Сергею снять пиджак и рубашку, усадила его на табурет и принялась осматривать локоть, периодически качая седой головой. Игорь суетился вокруг и донимал старуху расспросами. Вначале бабка не обращала на него внимания, но скоро терпение ее закончилось, и она обложила парня трехэтажным матом – голос звучал гулко и басовито, как большая труба духового оркестра. Игорь тут же успокоился и отошел в дальний угол горницы.

Через минуту осмотр был закончен. Небрежно махнув рукой, баба Настя вышла в другую комнату, но вскоре вернулась с наполненным до половины прозрачной жидкостью стаканом и коротко приказала:

– Пей!

Сергей осторожно взял стакан, понюхал – водка. Он вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Пей, – повторила старуха, – другого наркоза нет.

Проследив, как пациент, не отрываясь, опорожнил стакан, баба Настя обернулась к Чекмезову:

– Сюда иди, держать его будешь.

Встав сзади, Игорь ухватил Сергея правой рукой за здоровое плечо, а другой уперся ему в шею. Старуха медленно согнула больную руку под прямым углом и несколько раз осторожно повернула ее. Сергей громко вскрикнул и обмяк. Старуха отпустила его руку, смочила ватку нашатырем, сунула ему под нос, неодобрительно хмыкнула и пробасила:

– Повезло тебе. Это не вывих, просто ушиб, и не так чтоб сильный. А боль ты, парень, не терпишь… Не дай бог серьезная травма – совсем обделаешься!

Она опять вышла на минуту и принесла пакет с кубиками льда из морозилки. Зафиксировала согнутую руку Сырцова косынкой, приложила лед к больному месту и примотала его бинтом.

– Через пятнадцать минут снимете, потом, через полчасика, опять примотаете. Рукой старайся не шевелить. Хорошо бы лонгету гипсовую поставить, но это к доктору. Я к вечеру мазь приготовлю, она боль и отек снимет.

– Спасибо, баба Настя, – поблагодарил за друга Чекмезов. – С меня магарыч.

Старуха ухмыльнулась:

– Ты, внучок, нешто споить меня хочешь?

– Бабуль, ты же денег не берешь! – рассмеялся Игорь.

– Крышу лучше к зиме перекрой.

– Всё уже заказано, через два дня строители приедут. И крышу, и ремонт – всё сделают! Не переживай.

– Да я свое уж отпереживала, – слегка покачала головой баба Настя. – Теперь ваша очередь.

– Спасибо, мы пойдем.

Игорь зацепил со стола портфель Сырцова вместе с его одеждой и, поддерживая друга под здоровый локоть, повел к выходу. Сергей прислушался к боли и признал, что чувствует себя гораздо лучше.

Они двинулись вдоль по улице, миновали дома и оказались на огромной бетонной площадке перед ангарами. За распахнутыми воротами ближнего ангара виднелась фура; несколько человек в одинаковых синих робах грузили в нее картонные ящики с яркими надписями. Присмотревшись, Сергей с удивлением обернулся к Игорю:

– Водка?..

– Она, родимая, – довольно улыбнулся Чекмезов. – Кстати, отличный продукт.

В течение двух последних лет друзья виделись всего несколько раз и то мельком, хотя созванивались регулярно. Каждый из них был занят своими делами. Сергей после окончания университета пополнил собой ряды хакеров, создавал программы для взлома различных информационных баз и довольно быстро преуспел в этом деле. Некоторое время он успешно продавал свои программные продукты или сведения, добытые с их помощью, но в один не самый прекрасный день его «бизнесу» пришел конец. Его вычислили сотрудники службы безопасности банка «Юпитер» и поставили перед жестким выбором: либо суд и тюрьма, либо работа на них. Сергей предпочел второе и не пожалел. Конечно, заработки в банке были несопоставимы с доходами от хакерства, но материальные утраты компенсировались отсутствием риска, спокойной жизнью и официальной карьерой. За пять лет Сырцов дорос до должности начальника отдела информационной безопасности банка и вошел в число топ-менеджеров с самым высоким уровнем доступа к секретам деятельности «Юпитера». Шикарная квартира, отличная машина, отдых на самых крутых курортах мира – все эти атрибуты безбедной жизни стали доступными и обыденными для Сергея, теперь ему нечего было скрывать от окружающих. А вот чем занимался его друг Игорь Чекмезов, он толком не знал.

Еще во время учебы в университете Игорь женился и очень гордился своим положением семейного человека. А потом он попал под суд. Игорь упорно молчал о том, из-за чего жестоко измордовал соседа по коммуналке, Сергей так и не понял до конца, что там произошло, но пока шло судебное разбирательство, принимал посильное участие в судьбе друга. На счастье, сосед отделался легкими повреждениями, но поскольку Чекмез отказался объяснить суду мотивы своего поступка, ему впаяли два года. К тому времени родители Игоря, университетские преподаватели, уже переехали в Питер, где отцу предложили кафедру в одном из вузов. Пока Игорь отбывал срок в колонии, «любящая» жена продала его комнату в коммуналке и свинтила в Европу с каким-то русским немцем; так, выйдя на свободу, Игорь оказался и без жены, и без единственного жилья, но все-таки решил остаться в Москве. Карьера по специальности ему, юристу по образованию, уже не светила, и Чекмез занялся мелким бизнесом. За год перепробовал почти всё, от торговли бижутерией до организации типографии, но ни на чём так и не остановился. Либо доходы не устраивали, либо он просто терял интерес к очередному занятию.

Затем Игорь почти на год куда-то пропал, а когда они с Сергеем наконец встретились, предстал перед ним другим человеком. Бесшабашность и разгильдяйство, с детства присущие Чекмезу, исчезли, остался только мальчишеский задор – при этом Игорь выглядел очень солидно и уверенно. Деньги Чекмез не считал и полностью оплатил суточный и довольно недешёвый загул с другом. На вопросы о работе отвечал уклончиво либо отделывался шутками, а Сергей не настаивал, зная скрытный и отчасти стеснительный характер Игоря. В свое время родители-преподаватели основательно промыли парню мозги по поводу общественных ценностей и высокой роли интеллигенции в обществе, поэтому о своих связях в криминальной среде Игорь говорил с неохотой. В силу воспитания он старался сохранять имидж приличного человека, внешняя респектабельность была для него приоритетом. О роде своих занятий, которые казались ему не совсем подходящими для интеллигентного человека, Чекмезов распространяться не любил, и только в этой глуши, среди работяг, брошенных домов и почти девственной природы он мог позволить себе расслабиться и побыть самим собой. Здесь он был властелином мира, благодетелем, несущим цивилизацию и прогресс тем немногим старикам, которые еще обитали здесь. И потом – это была его малая родина, любимые с детства места. Каждое лето родители отправляли его в эту деревню к бабушке. Когда учился в университете, он тоже наведывался сюда – иногда один, иногда в компании сокурсников и сокурсниц. Пока он отбывал срок, бабушка умерла. После освобождения Игорю было недосуг посетить деревню, и когда через несколько лет он приехал сюда, то испытал шок, обнаружив дорогие сердцу места в разрухе и запустении. Хорошо хоть сохранился их фамильный дом – с виду ветхий, но на деле довольно добротный и прочный.