(Примечание Мемуариста. Опять фамилия посланника вымарана Дэйвисом из дневника.)
Четыре часа дня. Приходил Дженкинс, американский инженер. Он строит листопрокатный стан на Донбассе. Дал интересное описание промышленности этого региона и плотины Купера, уступающей только плотине Боулдера. Описал алюминиевый комбинат, листопрокатную фабрику и т.п. У него высокое мнение об умственных способностях русских инженеров.
(Примечание Мемуариста. Плотина Боулдера, на самом деле, – это Дамба Гувера. Одна из крупнейших плотин с гидроэлектростанцией в США. Высота плотины более двухсот метров.
Забавно, что до 1932-го года плотина называлась Дамбой Гувера. Но как только Президент Гувер проиграл выборы Рузвельту, она превратилась в плотину Боулдера.
Дэйвис, как последовательный сторонник Рузвельта, называет её только так. Занятно, что через два года после ухода Рузвельта дамба опять обрела имя Гувера. А нам говорят, что это большевики любили города переименовывать.
С плотиной Купера еще любопытнее. На самом деле имеется в виду легендарная ДнепроГЭС. Действительно, при её сооружении привлекали в качестве консультанта известного американского строителя плотин Хью Купера.
Про этом главным проектировщиком плотины и станции был Советский инженер и академик Иван Александров. Впрочем, за помощь в работе мистер Купер таки получил свой Орден Трудового Красного Знамени. Продолжаем.)
Пять пятнадцать вечера. Внешнеполитическое ведомство пригласило нас на просмотр Советских кинофильмов. Смотрели хронику нашего прибытия и встречи с Калининым в качестве "короткого" ролика и основной фильм – драму о Революции.
Французский оборонный бюджет.
Журнал, Москва, 3-е февраля 1937-го.
Французское казначейство одобрило расходы на национальную оборону в четырнадцать миллиардов франков (примерно семьсот миллионов долларов) на следующие три года.
Насколько разительный контраст с Советами! Франция одобрила около двухсот пятидесяти миллионов долларов в год на 1938-й, 1939-й и 1940-й. Россия планирует потратить только в 1938-м году в золотом пересчёте в десять раз больше.
Дневник, Москва, 3-е февраля 1937-го.
Полдень. Встречались с посланником. При обсуждении процесса конфиденциально проинформировал, что, по его мнению, обвиняемые были виновны.
(Примечание Мемуариста. Опять безымянный посланник из дневника. По всей видимости, уже другой. Не вполне понятно, посол Дэйвис встречается с крупными дипломатами других стран или это к нему наши наркомы в посольство бегают.
Опять же, вне контекста непонятна должность. Британское слово "министр" может означать как настоящего министра, так и дипломатического советника или чиновника высокого ранга. Продолжаем.)
Пять тридцать вечера. Приехал германский посол, граф фон дер Шуленбург. Он очень жизнерадостен и привлекателен на свой германский манер. Обсуждали процесс и тяжелое положение немецких заключенных под арестом, к которым не допускаются германские дипломатические представители.
Он сказал, что сорок или пятьдесят немцев находятся под арестом или постоянно содержатся в заключении, троих новых арестовали только вчера. Это его занимает! Он саркастически смеялся при ссылках на процессе на предполагаемые действия Германии.
Литвинов предостерегает против Гитлера.
Номер тридцать три, Москва, 6-е февраля 1937-го.
Достопочтенному государственному секретарю.
Конференция с народным комиссаром иностранных дел Литвиновым в три пополудни 4-го февраля 1937-го.
Сэр, имею честь доложить, что встречался с народным комиссаром иностранных дел, мистером Максимом Литвиновым 4-го февраля 1937-го.
Я начал обсуждение с объявления мистеру Литвинову, что я привёз приветствия президента Соединённых Штатов и государственного секретаря, мистера Халла, ему, как главе внешнеполитического ведомства и правительству, которое он представляет.
На это мистер Литвинов ответил, что у него в памяти осталось неизгладимое впечатление о президенте Рузвельте, он считает его "великим человеком" и привержен тем же идеалам в двух отношениях, которые преследует и Советское правительство. А именно: облегчение страданий народных масс путём гуманитарных усилий и его заступничество за мир во всём мире.
Он также добавил, что восхищен государственным секретарём мистером Халлом, особенно, говоря о его южно-американской дипломатии. Моим ответом было, что по моему мнению, он толкует отношение президента к этим двум вопросам корректно и это представляет отношение всего американского народа в общем.
С той оговоркой, что многие люди, такие как я, несмотря на глубокую симпатию к правительственным целям облегчения жизни и возвышения масс, могут сомневаться в мудрости некоторых из применяемых методов и верят, что эволюция лучше революции. Опасаются, что побуждаемые благими намерениями усилия произвести это ускоренно, вместо поступательного развития, могут нанести вред делу человеческого счастья.
Я воспользовался случаем, чтобы заявить мистеру Литвинову, что он может без всяких оговорок положиться на мои личные симпатии целям и усилиям, предпринимаемым его правительством в попытках добиться для Советского народа лучших стандартов жизни и большей свободы. Он и его правительство могут быть вполне заверены, насколько будет касаться моего личного отношения, оно будет объективно направлено на честное и беспристрастное изложение фактов, условий, тенденций и сил так, как я нахожу их.
А также, что у нас отсутствуют дипломатические проблемы в европейском смысле, благодаря нашему удачному географическом положению и мы не собираемся точить томагавки.
Вслед за этим мистер Литвинов предположил, что мы заинтересованы в международной торговле. На это я ответил, что, будучи на государственной службе, я провёл экспертное изучение американской внешней торговли за шесть лет и, по моему мнению, величайшим иностранным рынком в мире были сами Соединённые Штаты.
Международная торговля важна для нас, в основном, как резервы для выравнивания наших собственных деловых условий и мы весьма независимы от нее, как от насущного фактора нашей национальной политики.
С другой стороны, мы, разумеется, заинтересованы в развитии международной торговли, но она не слишком жизненно важна или заслуживает столь же серьёзного обсуждения, как у не столь щедро одаренных народов. Мистер Литвинов предположил, что несмотря ни на что Америка не настолько хорошо изолирована от мировых проблем и мировая обстановка всё сильнее вторгается в нашу изоляцию.
Также он заявил, что у нас могут возникнуть проблемы с Японией. Что, судя по развитию событий, даже в Америке мы не можем чувствовать себя полностью защищенными в уверенности, будто мы полностью изолированы от мировых событий. На это я ответил, что нам повезло в том, что и Япония, и все наши соседи знают, что мы не претендуем ни на что из того, чем они обладают, и что Тихий океан, Скалистые горы и наши силы таковы, что мы можем быть уверены в сохранении дружественных отношений.
Благодаря продвижению в южной Америке, демократическая идея твёрдо установилась в этом полушарии и существует глубокое понимание между президентом, секретарём Халлом и основными правительствами западного полушария по сохранению наших общих интересов на основе мира. Одним из величайших достижений секретаря Халла является, возможно, наиболее тесное сотрудничество и взаимное доверие между народами обеих Америк, чем когда либо.
Я спросил мистера Литвинова о его оценке европейской ситуации и есть ли признаки снижения напряжения. Он ответил: «к сожалению, нет» и энергично выразил непонимание почему Англия и Франция «постоянно носятся» с Гитлером в Германии.
Он не может понять почему они должны выпускать ноты и запросы, постоянно подстёгивать германскую ситуацию, таким образом подчёркивать значение Гитлера, «подкармливать его тщеславие» и самомнение, что он (Гитлер) самая главная фигура в Европе. Он считает, нужно позволить Гитлеру «вариться в собственном соку».
