Имею честь оставаться, сэр, с уважением Джозеф Дэйвис.

(Примечание Мемуариста. Честно говоря, я так до конца и не понял финальный пассаж Дэйвиса. То ли он намекает, что в США настоящая защита прав личности, а у "этих большевиков" так себе.

То ли, наоборот, удивлён присутствием традиционных принципов законности на Советском политическом суде. Напомню, когда всего через несколько лет в Штатах грянет Маккартизм и начнётся "охота на ведьм", никаких "конституционных прав" у заподозренных в симпатии к коммунизму попросту не будет.

Вот где начнутся совершенно беззаконные театральные постановки в виде судов с заранее известными приговорами. Продолжаем.)

Заступничество за Владимира Ромма.

Номер сорок семь, Москва, 12-е февраля 1937-го.

Достопочтенному государственному секретарю касательно инцидента Ромма в ходе процесса изменника Радека.

Совершенно секретно.

Сэр, имею честь доложить об инциденте, произошедшем в связи с процессом изменника Радека, который должен попасть в досье департамента для документального засвидетельствования. Во время слушаний процесса Радека ко мне пришел мистер Уолтер Дюранте из Нью-Йорк Таймс и показал телеграмму, полученную от группы журналистов из Соединённых Штатов. Телеграмма гласила следующее.

(Примечание Мемуариста. В тексте Дэйвис говорит о каблограмме, то есть о телеграмме, переданной по подводному трансатлантическому кабелю. Сейчас так уже никто не говорит, поэтому пусть будет просто телеграмма.)

"Все члены газетных коллективов Вашингтона с тревогой прочли об аресте нашего коллеги из "Известий" Владимира Ромма. В наших деловых отношениях Ромм показал себя настоящим другом и защитником СССР. Ни единожды он даже слабо не проявил недостатка поддержки или нелояльности к действующему правительству.

Он делал больше любого другого Советского представителя для популяризации Сталинского режима в нашей стране. Надеемся, что письмо в его защиту может быть настойчиво представлено на свидетельство его судьям и что Вы попросите посла Дэйвиса также передать это заявление."

Я очень внимательно ознакомился с показаниями Ромма. Когда они подошли к концу, стало совершенно очевидно, что делать какие-либо официальные комментарии по этому вопросу было бы неуместно, по крайней мере, на тот момент. Правильность такого отношения была единогласно признана американскими журналистами в России.

Прилагаю копию личного и конфиденциального письма, направленного мною мистеру Артуру Кроку из Нью-Йорк Таймс с объяснением ситуации.

Приложение. Номер один, копия письма от 26-го января 1937-го, адресованного послом Дэйвисом мистеру Артуру Кроку.

Лично и конфиденциально.

Дорогой Артур!

Уолтер Дюранте показал мне телеграмму, полученную от членов ассоциации прессы при Конгрессе, касающуюся тяжёлого положения Ромма, с листом подписей, включающим и твою подпись. Разумеется, мои симпатии были на твоей стороне и я изучил его показания с глубочайшим интересом и участием.

Ромма вызвали на свидетельское место в тот самый день, когда я получил твоё сообщение. Его показания были совершенно необычны. Без побуждения обвинителя или использования наводящих вопросов он рассказал в хронологическом порядке очень простую и ясную историю.

Он раскрыл, что являлся близким другом Радека, перенял от последнего его позицию и в подробнейших деталях описал как в нескольких случаях служил посредником между Радеком, Троцким и сыном Троцкого Седовым. Как передавал туда и обратно письма, зашитые в переплёте немецких книг.

Он заявил, что изначально являлся сторонником Троцкого и с момента обсуждений с Седовым в 1931-м или 1932-м годах стал частью троцкистской организации. Эти письма, по которым давали показания Ромм и другие обвиняемые, были основой обвинения в заговоре против них. На их основании обвинение планировало установить, что Троцкий готовил с помощью этих обвиняемых свержение текущего русского правительства путём саботажа, терроризма, убийств и распространения пораженческих настроений среди населения.

А также на основе активного участия Японии и Германии через иностранных шпионов в развязывании ранней войны против России, ведомой в основном Германией. В результате войны предполагался приход заговорщиков к власти в новой, меньшего размера Советской республике после распада Советского Союза, передачи Украины Германии, а приморских областей и Сахалинских нефтяных полей Японии.

Официальное обвинение включает многочисленные нарушения действующего законодательства Советского Союза и типичный контрреволюционный террористический заговор. Ромм также заявил, что использовал государственные агентства, то есть телеграфное агентство ТАСС для связи с Троцким.

Бедняга не оставил себе ни единого шанса. Он заявил, что с 1934-го года, когда он прибыл в Соединённые Штаты, он планировал всю дальнейшую совместную работу. Несмотря на несколько подавленный вид на трибуне, внешне он выглядел в порядке и, насколько я могу судить, его показания имели признаки убедительности.

В этих обстоятельствах, помочь ему на процессе сделалось совершенно невозможным.

Я с радостью сделаю всё, что могу, чтобы помочь бедному парню, особенно в виду заинтересованности твоих сотрудников дома. Но, в конце концов, он Советский гражданин, знал Советские законы и знал на что шёл. Разумеется, эта ситуация – исключительно русское дело, и любое моё вмешательство, особенно, если мою просьбу отклонят, может поставить администрацию в неловкое положение. Фактически, в этих обстоятельствах это было бы совершенно неуместно.

Сразу по завершении слушаний я пригласил наших корреспондентов, включая Дюранте, Диуэла, Наттера и Бесса в резиденцию перекусить и мы подробно обсудили ситуацию. Они пришли к единому мнению в анализе ситуации, как я писал выше.

(Примечание Мемуариста. С Роммом всё очень непросто. Сейчас есть данные, что он много лет работал на Советскую разведку. С 1922-года работал нелегалом в Париже и Берлине под руководством местных резидентов Сташевского (Верховского), Бортновского и Тылтыня.

В 1924-м году был назначен уполномоченным иностранного отдела ОГПУ – то есть внешней разведки. Далее официально работал корреспондентом в Токио, Женеве, Париже. С 1934-го года работал спецкором в Вашингтоне. Сколько хозяев было у этого агента – сегодня судить сложно. Мы не можем полностью исключить и судебную ошибку. Продолжаем.)

Среди корреспондентов наиболее распространённым мнением было, что, независимо от мотивов, которые могли повлечь эти необычные массовые признания, вообще говоря, обвиняемые говорят правду, хотя бы частично. И что обвинение завело обоснованное дело о существовании широко распространённого заговора Троцкого с целью уничтожения действующего правительства.

Опять повторяется Французская Революция. Лично я с большим интересом следил за этим судебным процессом и не пропустил ни одного заседания.

Если требуется какая-либо демонстрация мудрости и желательности принципов англо-саксонского права для защиты обвиняемых на основе презумпции невиновности, права на защитника, права на отказ свидетельствовать против себя, приказа о доставке в суд и прочности англо-саксонского права от Великой хартии вольностей до Билля о правах, она может быть обнаружена в этих слушаниях.

Даже подобные процессы иногда могут установить правду, равно как дьявол не врёт Христу, когда говорит: «Знаю кто ты, святой сын Божий!», но Бог оберегает личную свободу и права независимо от того установлены ли они законом.

(Примечание Мемуариста. Дэйвис хочет сказать своему другу больше, чем пишет. Закон Божий в США преподавался повсеместно и существовала распространённая традиция передачи как бы намёков в виде ссылок на стихи Евангелия. Например, на бомбардировщике было написано «Павел двенадцать девятнадцать» и всем сразу понятно – это отсылка к стиху «мне отмщение и аз воздам».