Большие вражеские пироги появились глухой ночью, когда соплеменники Катула сладко спали и видели третьи сны. Сторожевые собаки подняли лай, спящие встрепенулись, но было слишком поздно.

Воины пришлого племени были высоки, мускулисты и искусны в бою. Доспехи из костяных пластин и кожи аллигатора надежно защищали их крепкие тела. Почти все мужчины племени Катула пали, пронзенные крепкими бамбуковыми копьями с острыми зазубренными костяными наконечниками. Рыбачить и охотиться они могли хорошо, но долгая мирная жизнь отрицательно сказалась на умении сражаться.

Выскочив из своей хижины, Катул сразу уложил высокого крепкого вражеского воина ударом остроги в незащищенную шею и кинулся на другого врага. Тот не ожидал столь дерзкого нападения и попытался достать ловкого белокожего юношу своим страшным копьем. Но Катул двигался быстрее, и вскоре его острога вонзилась в горло пришлого воина. Судя по богатому головному убору из разноцветных перьев и золотой пластине с изображением змея, сраженный оказался великим воином пришлого племени. Враги взяли отважного юношу в кольцо и сразу несколько арканов взвились в воздух и обрушились на Катула, а удар дубиной по голове отключил его сознание.

Когда юный воин пришел в себя, он ощутил крепкие путы, впившиеся в избитое тело, привязанное к стволу кокосовой пальмы. Приподняв залитые кровью веки, Катул увидел множество сидящих в плотной куче женщин и детей своего племени, связанных по рукам и ногам. При этом, он не услышал криков и стенаний, поскольку жестокие враги крепко вогнали во рты несчастных плоды незрелых бананов.

Солнце уже поднялось высоко. Синева неба и лазурная гладь спокойного моря были, как прежде, прекрасны и дышали миром. Но спокойствием на родном острове Катула и не пахло, а тянуло страшным запахом больших костров и жареного мяса. Юноша с дрожью увидел, как ловко врагами разделывались тела его убитых соплеменников и жарились на кострах. Насытившись ужасной пищей, несколько пришлых воинов направились к нему.

Их возглавлял высоченный человек с необыкновенно длинным черепом и огромными черными глазами. Одежда вождя состояла только из набедренной повязки, а гладко выбритую голову украшало черное перо невиданной птицы. На татуированной груди вождя каннибалов ярко сиял золотой диск с изображением аллигатора. Закрыв глаза, Катул приготовился к самому худшему, мысленно моля духов земли, моря и матери – черепахи о быстрой смерти.

Тем временем, вражеские воины образовали круг, а вождь повелел развязать пленника. Катул открыл глаза и почувствовал, как путы из лиан пали, а в руках и ногах стало покалывать от восстанавливающегося кровоснабжения.

Глядя на пленника своими страшными глазами, вождь ударил в ладоши, и воины поднесли ему и Катулу два одинаковых копья. Великий воин пришлых каннибалов обратился к соплеменникам, и его речь хорошо понял юноша:

– Храбрые сыны аллигатора! Сегодня мы победили и едим мясо врагов! Этот ловкий воин осмелился убить моего брата и еще одного сильного воина. Посмотрим, хватит ли у него храбрости и доблести убить меня в честном поединке. По нашему древнему обычаю, победителю достается сердце побежденного. Если всемогущие духи решат, что меня одолеет этот жалкий муж, даровать ему свободу и лодку. Я все сказал!

Катул был поражен: неужели пожиратели людей обладали своеобразным чувством чести?

Каннибалы принесли большой барабан, украшенный черепом людей, и один из них принялся, что есть мочи, лупить в него человеческой костью.

Могучий вождь людоедов еще раз пристально посмотрел на молодого противника и удивился. Обычно от его очей люди становились вялыми и безвольными, а в зеленых глазах непокорного юноши он прочитал лишь ярость и жажду мщения.

Сделав гигантский прыжок, вождь нацелил копье в тело противника, но наконечник страшного оружия пронзил лишь воздух. Бешенство вскипело в душе людоеда от досадной неудачи, и несколько раз он пытался достать верткого юношу. Наконец копье вождя нашло цель и пропороло бок противника. Из глубокой раны Катула брызнула кровь, но это последнее, что увидел великий вождь каннибалов. Страшная боль взорвалась в его животе и, напоследок, он увидел ликующие глаза молодого противника и болтающиеся на его груди медальон на золотой цепочке и серебряный крест. Эти украшения враги не сняли с Катула потому, что амулеты и обереги брать у побежденных или прикасаться к ним было табу. Всемогущие духи такого не прощали.

Один из людоедов подбежал к умирающему вождю и, ловко вспоров его грудь костяным ножом, вырвал еще трепещущее сердце, протянув кровавый комок Катулу.

Раненый юноша лишь гордо обвел глазами восхищенных врагов и, резко оттолкнув руку, протягивающую окровавленное сердце вождя, молча направился к берегу моря. В его племени люди считали большим грехом есть мясо себе подобных. Каннибалы почтительно расступились перед победителем и не стали его преследовать.

Катул правил в бурное открытое море. Вероятности выжить на утлом суденышке, да еще и с глубокой раной, полученной бою с пришлыми каннибалами и их свирепым вождем, было слишком мало. Его душа воина требовала мщения, но врагов оказалось слишком много и вооружены они были гораздо лучше, чем его павшие соплеменники.

Слабый береговой ветер донес до ноздрей Катула страшный запах жареного мяса и одинокий беглец, положив весло, отдался на волю волн и духов. Слишком много крови было потеряно, и последний отважный воин племени черепах приготовился к смерти. Но молодой организм все еще упорно сопротивлялся, а жадные духи медлили забирать крепкую душу Катула.

Проплывающую кучу морских водорослей подхватила слабеющая рука и приложила к глубокой ране. Понемногу кровотечение остановилось и юноша, вскрыв один из кокосовых орехов, валяющийся на дне пироги крепким костяным ножом с зазубринами, сделал несколько глотков кокосового молока. Это питье стало быстро восстанавливать силы и слабая надежда, что ему удастся выжить и отомстить, стала расти в его изнуренной душе.

Несколько дней и ночей носилось утлое суденышко по бескрайним морским просторам. От голода Катул ослабел настолько, что с трудом мог поднять руку. Беспощадное солнце быстро высушивало тело юноши. Последние капли влаги из кокосового сосуда лишь усилили его неодолимую жажду.

Из синей прозрачной глубины появилась крупная акула и стала медленно кружить вокруг лодки. Она жадно смотрела на желанную добычу своими мертвыми бездушными глазами и даже несколько раз пыталась перевернуть малую пирогу. Юноша приподнял тяжелое копье, доставшееся ему от каннибалов, но метнуть его в громадную рыбину не хватило мощи ослабленных мышц. Отказавшись от этой затеи, он решил поберечь остатки сил и опустился на дно лодки. Упорный морской хищник продолжал кружить вокруг утлого суденышка до тех пор, пока крупная стая золотой макрели не отвлекла его внимание.

Грохот прибоя и пролетевшая стая чаек заставила Катула встрепенуться. Незнаемая земля с высокими оранжевыми горами и темно – зеленой кромкой густых зарослей появилась на горизонте. Сильное течение опасно сносило утлое суденышко измученного воина вдоль песчаных берегов и сверкающих золотом скал в открытое море. Пришлось энергично грести веслом, прилагая весь остаток сил, чтобы достичь береговой линии. Когда лодка уткнулась в пологий берег, юноша все же нашел в себе силы, чтобы выползти из нее и упасть ничком на влажный коралловый песок.

Лиловые тени заката и легкий бриз с моря принесли долгожданную прохладу. Катул открыл глаза и пристально всмотрелся в чудное бронзовое лицо молоденькой женщины, склонившейся над ним. Незнакомка, одетая лишь в короткую травяную юбочку, держала в руке глиняный сосуд с прохладной водой и пыталась напоить юношу. Почувствовав влагу растрескавшимися от жажды губами, молодой воин стал судорожно глотать живительную жидкость и почувствовал, как в его иссохших жилах усилился кровоток. От сильной боли в раненном боку он чуть не застонал, но усилием воли сдержал стон. Показывать при женщине слабые стороны воина племени черепах было крайне позорно. Катул почувствовал, как чьи – то сильные руки подняли его обессиленное тело и понесли в неизвестность.