Где я только ни работала временным секретарем – десятки компаний, сотни лиц… Большие, средние, маленькие офисы, рассеянные по всей Москве. Я была секретарем на ресепшен. По каким только телефонам я не отвечала: стационарные, многоканальные, старомодные и ультрасовременные аппараты. Тихие, громкие, пикающие, завывающие, чирикающие, пищащие телефонные звонки, поток голосов из трубки, и каждого абонента нужно перевести на определенного сотрудника. И, конечно, стулья… да. Железные, деревянные, пластиковые, мягкие, жесткие, на колесах и без, обитые кожей или обтянутые материей, черные, синие, зеленые… Ох, как я любила качаться на стульях в перерывах между звонками! Офисные кофе-аппараты. Гудки неработающего факса, цветные и черно-белые принтеры. Вывески компаний – на английском, русском, французском, немецком, с цветной подсветкой и без нее. Безликие растения в белых горшках, забытые всеми, кроме уборщиц. И офисная пыль от кондиционера на столе.
Мне нравилось это. Каждая компания обладала своим уникальным запахом. Да-да, запахом. Где-то пахло пылью от старой мебели и стульев, где-то – средствами для чистки, которыми уборщицы упорно натирали полы и столы. В каких-то офисах царил сладковатый запах, неведомо откуда берущийся. Но чаще всего был запах духов моих напарниц-секретарш, которые работали рядом, рука об руку со мной.
С опытом я поняла, что о женщине можно сказать многое по ее духам. Сладкие, ванильные, фруктовые ароматы любили секретарши-экстраверты, которые взахлеб рассказывали о новой помаде или о туфлях, недавно приобретенных или увиденных на распродаже. Ароматы свежести предпочитали девушки спортивные или глубоко любящие природу. Последние новинки, тренд сезона, выбирали модницы, а ароматы сложные, неоднозначные и не особо популярные любила я.
В компаниях, где был принят деловой стиль одежды, царила строгость, лаконичность. В таких компаниях никто ни с кем не церемонился, эмоции были не в почете. Сотрудники в черных пиджаках и белых рубашках соревновались в эффективности с машинами. С утра, затягивая пояса и застегиваясь на все пуговицы, они закрывали свои души, отдавая себе отчет в том, что ты стоишь ровно столько, сколько работаешь. В этом царстве рационализма каждая шестеренка была на своем месте. А если кто-то неожиданно проявлял эмоцию, выплескивал, что у него наболело на душе, на него смотрели, как на нарушителя порядка; надо ли говорить о том, что такой человек становился изгоем и ему приходилось увольняться.
С секретарями в таких компаниях обходились просто. Секретарь был эквивалентен принтеру или факсу. Сотрудники никогда не разменивались на благодарности, не набивались в друзья, не вели задушевных бесед, не собирали сплетни. Если, допустим, кто-то из секретарей допускал ошибку, то за нее приходилось отвечать, но намеренно никто никого не подставлял. Просто потому, что тратить на тебя свое время не рационально. Стерильность человеческих взаимоотношений, одним словом.
В компаниях, где дресс-кода не было, и отношения были другие – демократичные, наверное так. В этом были свои плюсы и минусы. С одной стороны, многие сотрудники были настроены дружелюбно и всегда находили свободную минутку поболтать, но с другой – тиранов, готовых отыграться на секретарях, когда накапливался негатив, там тоже хватало.
В таких компаниях одни «дружат» против других, и всякого рода заговоры здесь совсем не редкость, а сплетни – совсем уж обычное дело. А понятие «коллектив» очень растяжимое. Есть гиперактивные трудоголики, готовые любые стены прошибить, и есть инертная масса, плетущаяся в хвосте. Они вроде бы и поддерживают «героев труда», но сами в «герои» записываться не намерены.
Работая секретарем, я начала понимать, что такое корпоративная иерархия. Секретарь находится в самом-самом низу, а когда ты внизу – обзор лучше. Это как смотреть с тротуара на небоскреб: ты видишь его весь и проникаешься величием конструкции.
К тем, кто был наверху иерархической лестницы, я испытывала уважение, ведь они всего достигли, а достигну ли я, еще неизвестно. Чужие успехи подстегивают – ты мечтаешь о продвижении вверх, глядя на окружающих тебя людей, но не факт, что у тебя все получится. Пробьешься – хорошо, нет – всю жизнь будешь обслуживать тех, кто поднялся выше.
Признаться, топ-менеджеров я побаивалась, понимая, что им достаточно слово сказать, чтобы тебя уволили.
На мой взгляд, иерархия чем-то похожа на цепочку питания. Муху съедает паук, паука съедает птичка, птичку съедает кошка, кошку задирает собака, собаку – волк, волка – медведь, а медведь – царь леса. И вот я, секретарь, в этой цепочке – муха. Плохо ли быть мухой? Пожалуй, нет, но почему-то все предпочитают быть медведем.
Также в иерархиях действует «закон заземления энергии». В этом я убедилась на собственном опыте. «Большой босс» мечет громы и молнии в своих подчиненных, если что-то пошло не так; те бегут к своим подчиненным, по дороге раздавая пинки; а у кого нет никаких подчиненных, наподдают секретарю – ну, например, дурным голосом наорут в трубку, заказывая переговорную. Таким образом, энергия спускается сверху вниз по цепочке иерархии, а секретарь – это финальный пункт заземления, ему уже некому передавать разряд.
Секретарь мало что знает о бизнесе, его задача – обслуживать этот муравейник. К секретарю приходят со всякими мелкими нуждами: забронировать переговорную комнату, попросить, чтобы он приготовил кофе или чай, отправить с курьером документы, получить почту, заказать такси… Все эти люди вечно спешат, а у секретаря есть время понаблюдать за ними. Особенно приятно наблюдать за директорами. Зрелые мужчины за 35, с пузиками побольше, с пузиками поменьше и всегда с пронзительным, требовательным взглядом, который буравит тебя насквозь. При первой же встрече они читают тебя, как книгу, определяя, кто ты и что ты. Рядом с ними я чувствовала себя маленькой неуклюжей девочкой, от волнения у меня перехватывало дыхание, сердце билось сильнее. Почему-то я была уверена, что они всегда знают, что делать, куда вести свой муравейник, и что допускать ошибки – это точно не про них. Мне хотелось быть полезной им, хотелось заслужить похвалу, и периодические знаки внимания с их стороны меня окрыляли, вдохновляли.
У меня были кумиры. Иметь кумира, человека, в котором ты видишь идеал, – это так приятно. Ты как мотылек летишь на его свет. Но какова судьба мотылька? Он сгорает, когда слишком близко подлетает к источнику света. Так что верно говорится в Библии – не сотвори себе кумира. Когда ты узнаешь о бизнесе больше, когда пообщаешься с разными боссами, неизбежно происходит десакрализация: кумиры теряют свою привлекательность. Нет больше кумиров, нет никаких полубогов – перед тобой обычные люди, которые тоже делают ошибки, и притом часто, которые предпочитают выбирать легкие пути и радеют в основном за себя, а не за какую-то высшую бизнес-цель. Конечно, есть исключения, есть этакие атланты, старающиеся держать на своих плечах небосвод, но чаще всего и они сдаются, сметаемые волной прагматичной жизни, или же становятся жертвами волков, у которых нет ценностей. В этом и сила волков – у них нет ценностей.
Когда кумиры умирают в твоем сердце, ощущаешь пустоту. Идеала больше нет, и не на кого опереться, нет вдохновения, которое мотивирует и заставляет двигаться. Но к таким выводом я пришла не сразу, а когда уже был пройден определенный путь. Поначалу же бизнес-муравейник казался мне идеальным творением.
Чего я только ни наслушалась, работая секретарем. В одной фармацевтической компании я была одна на ресепшен, телефонные звонки поступали редко, сотрудники с вопросами особо не подходили, в общем, было скучно. Хотелось почитать, но на рабочем месте этого делать нельзя, и я целыми днями качалась на стуле взад-вперед и смотрела, как стрелка часов медленно ползет по циферблату. Однажды ко мне подошла полная женщина, просто одетая, светлые волосы убраны в хвост. Она внимательно посмотрела на меня, и я перестала качаться, ожидая, что она скажет. Женщина нахмурилась, выпятила губы и изрекла: «Этот стул стоит больше, чем ты, не сломай его», – повернулась и пошла дальше по своим делам, а я осталась размышлять над ее словами. Что ею двигало? Вероятно, она хотела самоутвердиться, показать свое превосходство, выбрав для этого меня – временного секретаря, которого завтра здесь уже не будет. Возможно, унижение «жалкой секретарши» принесло ей ощущение, что уж ее-то жизнь лучше, что она достигла большего. А может, у нее просто был плохой день, и она искала, на ком отыграться. Или еще вариант: я действительно стою меньше, чем стул, на котором сижу. Если так – то какой же бред эта жизнь.
