Это решение мгновенно перевернуло все его представление как о себе, так и о том, что происходит вокруг него.

– Какие еще там у тебя агентурные ресурсы? – ерничая, переспросил Марк. – Если ты думаешь так обо мне, то напрасно! Никакой я не ресурс! В лучшем случае конченый алкоголик!

Вьюгин увидел, как слегка изменилось лицо Анье от такой полушутливой характеристики на себя.

– Марк, я не могу понять тебя, кто ты есть? – спросил Серж, и его глаза налились металлическим блеском.

– Что такое непонятное во мне? – весело спросил Марк, чувствуя облегчение от того, что начал потихоньку отходить от острого момента в разговоре.

– Ты, ни то, и никак! – Серж не мог подобрать слова, и Марк создал ему условие для продвижения суждения.

– У нас говорят: ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса! – сказал он по-русски и попытался перевести на французский, потом махнул рукой и добавил: – Вот у итальянцев есть что-то подобное!

Немного подумал, перебирая в памяти, находя хорошо запомнившееся выражение, которое он выхватил еще в библиотеке иностранной литературы в Москве случайно, и произнес, пристально глядя на собутыльника:

– Ne carne ne pesce![105]

Видя, что Серж начал понимать, добавил по-русски:

– Ни богу свечка ни черту кочерга! – И перевел на французский, засмеявшись той фразе, которая получилась.

Анье хорошо понял смысл выражения и утвердительно кивнул:

– Вот именно это я и имел в виду! Сколько мы общаемся? Почти семь месяцев, а я так и не видел твоего настоящего лица!

– Так и должно быть, дорогой Серж! Мы, строители коммунизма, все без лица или на одно лицо! – хохотнув, отбился Вьюгин, но внутренне сжался от такого суждения о себе.

После «прокола» Анье, то ли намеренного, то ли действительно случайного, Марк решил, что надо рубить все отношения с «всадником», однако последующие события заставили его принять другую линию поведения.

Апрель 1972 года. Канада. КККП. К полудню следующего дня Серж подготовил отчет о работе с Вьюгиным, добавив развернутый план проведения специальной акции в ювелирном салоне и создания у объекта кризисной ситуации. Старший инспектор управления безопасности и разведки КККП, прочитав план, вскинул глаза на Анье и, криво улыбнувшись, спросил:

– Грабить сами пойдете? Я не могу на такое дело никого выделить! Это явно и совершенно противозаконно! Можно применить форсированную акцию к вражескому агенту, но дать санкцию на причинение ущерба гражданским лицам, не причастных, даже краем, не могу!

– Будет вам, господин старший инспектор! В наших с вами делах до сих пор торчат белые пятна по некоторым деталям!

Увидев, как вскинулся от этих слов его начальник, Серж понял, что слегка перешел границу дозволенного и примирительно досказал:

– Не пойман – не вор! А этот шанс нам упускать нельзя, не будет такого стечения обстоятельств, придется самим что-то придумывать, а это будет сложное действие – натягивание задницы на лицо!

– Понимаю вас, – совсем раздраженно, особенно после упоминания о белых пятнах, пробормотал старший инспектор, – какими силами думаете осуществить?

Серж нервно открыл записную книжку, нашел место и продиктовал ошеломленному начальнику:

– Пьер Шамбро, старый, заслуженный вор, пользуется большим авторитетом не только у нас в Канаде, но и в Северной Америке, даже в Европе, не говоря о Южной Америке! Он у меня на связи. Я недавно докладывал вам о привлечении его в деле китайского резидента. По-моему, вы высоко оценили его работу и тот факт, что бумага с данными от его источника оказалась у нас!

– Помню, даже очень хорошо! Вот только подзабыл, каким образом вы его вербанули!

Серж замялся, вспомнив, как нагло и жестко он взял тогда этого криминального авторитета, подставив под него одного из своих агентов. Дело было сделано не совсем чисто, однако результат, которого добивался Анье, был достигнут.

– Была проведена акция, результатом которой стала вербовка. Ничего особенного! Рутина и скука!

– Знаю, какая была рутина! – Старший инспектор отчетливо помнил тот день, когда проходила эта «скучная» акция. – Согласен, привлекайте его, но письменно эта акция у нас проходить не будет. С этим вором проведена работа?

– Пока я ничего не предпринимал до вашего визирования операции, но теперь начну! – Серж слегка волновался, предлагая этот вариант, пробный вызов на конспиративную встречу с криминальным авторитетом показал, что того нет в стране.

– Мне в целом не нравится такая постановка, но попробуйте, может, выйдет!

– Слушаюсь, господин старший инспектор! – Серж пошел к выходу.

– Ценности вернете объекту? – задал в спину вопрос начальник.

– Как пойдет! Приценимся! – обернулся от дверей Серж и улыбнулся.

– Не понял! Это в каком смысле? – старший инспектор поднял руку, призывая дать объяснение.

– Ему нужны деньги, а не эти вещицы! Дадим ему денег, как первый взнос в его перспективу, и, если проглотит наживку, сделаем полноценное предложение. Вы же читали в моем отчете о той сумме, которую он должен нашему подпольному банкиру! Он на крючке! А эта запланированная акция прижмет его совсем. Он лишится последней надежды, и его можно будет брать голыми руками!

– Вы уверены в результате этой, мягко говоря, циничной, даже подлой операции? – старший инспектор спросил это, вкладывая только им понятный подтекст.

– Хорошо, сделаем это вежливо! – охотно переходя на понятный язык, подтвердил Серж.

– Слушайте, Анье, постарайтесь действовать тихо! И чтобы наших ушей там не торчало из-за пня! Иначе могут быть непредсказуемые последствия!

– Да будет вам, господин старший инспектор! Воры такие же конспираторы, как и мы! Сделаем все чисто! – с этими словами Серж решительно распахнул дверь и вышел из кабинета шефа.

Вернувшись к себе, Серж снова набрал номер телефона своего информатора.

– Ну, что там Шамбро? – задал он снова один и тот же вопрос за все утро. – Ах, вот так, значит! Снова упорхнул во Францию! И что там? Не знаете! Связи с ним нет, как я понимаю!

Апрель 1972 года. Париж. Пьер Шамбро действительно несколько дней безвылазно торчал в снятой для него квартире, ожидая, когда наконец-то будет готово дело, из-за которого он рванул за океан. На родину, в Париж, он приезжал теперь иногда, только по приглашению на серьезную работу. Вот и сейчас, несмотря на довольно большую опасность для себя как со стороны французской полиции, где над ним висело обвинение, так и со стороны марсельского клана, с которым у него были застарелые счеты, он все же приехал, чтобы взять хороший куш.

Ничего сложного в деле не было. Его и пригласил старый друг только из-за того, что он лет шесть назад «брал» этот подпольный ювелирный заводик и хорошо знал там все, начиная от сигнализации и кончая сейфами. Задержка была технической, курьер из Африки то ли застрял по дороге во Францию, то ли там еще не все было подготовлено к перевозке. Сидели и ждали привоз товара.

Серж Анье конечно же не знал об этой операции своего секретного агента из криминального мира, но и у него часы тикали, поэтому, недолго размышляя, он позвонил своему старому другу из DST.

– Привет из Канады! – не называя имен, начал Серж. – Дело у меня плевое, но горит! Найди там у себя в столице Скунса и верни его в Канаду. Буду должен!

Скунс – кличка Пьера Шамбро, а старый друг из DST, изобразив на лице мимикой непонимание, через полчаса докладывал о просьбе «всадников» своему непосредственному начальнику, который, хорошо зная, как может пригодиться контакт за океаном, дал команду собрать небольшую группу и прочесать Париж.

Шамбро вытащили в шесть утра из постели, под конвоем отвезли в аэропорт, посадили в лайнер и отправили в Канаду.

Встречал его Серж Анье с оптимистической улыбкой на худом лице.

– Ты мне нужен!

– Я всем нужен. Зачем сдернули меня с дела?