Он пожал плечами:

– Скажите, чего вы желаете, и я это исполню.

– Исчезните из моей жизни. Навсегда.

– Нет, нет и нет. Только не сейчас и только не это желание.

– Слушайте, вы меня утомляете своим многословием, – пробормотала недовольно. – Хорошо, я пообедаю с вами. Дайте слово, что вернёте снимок.

– Верну. Обещаю.

Кивнула.

Ладомирский победно улыбнулся и, видимо, ждал, что возьму его за локоть, но я проигнорировала и пошла отдельно.

– Вы за мной устроили слежку? – спросила ехидно, обернувшись.

– Я уже понял, что вы серьёзная и ответственная женщина, Тамара. Поэтому слежки за вами нет. Это всего лишь присмотр. Мало ли, какие ситуации бывают в жизни.

Ничего не сказала на его слова. А для себя поняла, что Ладомирский настоящий гад. Буду надеяться, что мне удастся провернуть небольшое дело на вечеринке в субботу. Правда, господин Ладомирский будет очень и очень зол, но это уже будут не мои проблемы.

Ррррр… А сейчас, Боже, дай мне сил пережить этот обед и не воткнуть вилку в глаз Ладомирскому.

Водитель Ладомирского привёз нас в небольшой, но очень дорогой ресторан, который, конечно же, был абсолютно пуст.

Неужели он забронировал ВЕСЬ ресторан?

Взглянула на мужской профиль и хмыкнула про себя. Если он хотел меня удивить или как-то поразить, то не вышло.

Мы сели за столик возле панорамного окна, откуда открывался вид на набережную. Под окнами были разбиты клумбы, которые буквально утопали в зелени и цветах, напоминая о бескрайних лугах вдали от шумного и суетливого города.

Официант услужливо подал меню, где предлагались весьма изысканные блюда.

Ладомирский заказал себе стейк минимальной степени прожарки, овощи на гриле, салат и несколько видов закусок. Значит, Руслан Германович любитель крови. Хотя чему я удивляюсь?

Я выбрала салат из морепродуктов под французским соусом и на этом всё. В обществе Ладомирского нормально поесть вряд ли получится, а вот заработать себе несварение – запросто.

Официант принял заказ, а потом налил в наши бокалы из тончайшего стекла кристально прозрачной воды и оставил нас одних.

Мы молча смотрели друг на друга, не отводя глаз. Между нами повисло молчаливое напряжение. Воздух вокруг нас накалялся, хотя мы даже не проронили ни слова.

– Это вам, – громом раздался голос, прерывая тишину. Я вздрогнула и моргнула. Уставилась на футляр из красного бархата, который Ладомирский подтолкнул в мою сторону.

– Что это? – спросила вдруг осипшим голосом, даже и не думая прикасаться к футляру.

– Я смотрю, в ваших глазах не возникло любопытства и радости, – с сожалением произнёс Ладомирский. – Можете не открывать, но надеть вы его обязаны на приём, на который вы меня сами же пригласили.

Я ответила ему холодной улыбкой и кивнула. Отодвинула футляр в сторону и взглянула Ладомирскому в глаза в ожидании дальнейших действий.

Очевидно, он не ожидал такого от меня.

– Вы, правда, не посмотрите, что там? – уже не скрывая своего изумления, спросил он.

– Нет, – был мой короткий ответ.

Мужчина сощурил гневно глаза, а потом улыбнулся.

– Хорошо. Тогда у меня к вам будет два вопроса, Тамара. Почему вы не уехали из города и почему пригласили меня на приём?

Пожала плечами и откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди. Да, это был защитный жест, и мужчина прекрасно понял, что я волнуюсь и побаиваюсь его.

– Уезжать я не планирую, по крайней мере пока. Но как только соберусь на отдых к морю, уверяю, Руслан Германович, посвящать в свои планы вас точно не стану. А пригласила вас потому… потому что… – никак не могла придумать причину!

– Чтобы засветиться со мной? Так, Тамара? Вы думаете, что несколько снимков от дешёвых журналистов помогут вам каким-то образом? – в его голосе прозвучала явная насмешка и щепотка презрения. Ну и сволочь же он.

Отвернулась к окну, сжала руки в кулаки. Красивый пейзаж не радовал и не успокаивал.

– Да бросьте, неужели вы и правда так подумали?

Я в недовольстве поджала губы.

Он рассмеялся. И смех прозвучал мягко, прошёлся по моему телу, как пушистый и ласковый мех, вызывая мурашки. Передёрнула плечами, сбрасывая с себя это наваждение.

– Раз вы всё прекрасно понимаете, тогда зачем подарили это? – я кивнула на футляр. – Неужели действительно пойдёте со мной на приём?

– Милая Тамара, я уже всё знаю о ваших намерениях. Вы только подумали, а я уже просчитал все ваши шаги на десять ходов вперёд. Хотя, признаться честно, некоторые ваши поступки вызывают во мне недоумение и удивление.

– Зачем тогда вы пригласили меня на обед? – спросила и повторила: – И зачем тогда вам идти со мной на приём?

– Ох, просто захотел с вами пообедать. Ничего особенного. И на приём пойду с вами, чтобы посмотреть, на самом ли деле вы задумали маленькую пакость для меня или я ошибся в своих суждениях? Не могу отказать себе в таком удовольствии.

Ну да, так я и поверила. Примчался в клинику, как только его шестёрки доложили обо мне и о месте, куда я приехала.

– Ладно, я надену ваш подарок, – сказала таким тоном, будто делала великое одолжение.

Ладомирский отпил из своего бокала и широко улыбнулся.

– Прекрасно.

Вдруг его телефон издал звук. Пришло сообщение. Ладомирский просмотрел его, потом убрал в карман и довольным тоном произнёс:

– Мне только что сообщили последние данные вашего сегодняшнего обследования. Я рад, что с моим ребёнком всё хорошо. Но впредь прошу согласовывать со мной любые ваши походы, поездки и обследования, а лучше бы вы подписали…

– Я сама знаю, что лучше для меня и МОЕГО ребёнка, Руслан Германович, – с нажимом произнесла я, чувствуя, что начинаю терять терпение. – И если ваши люди такие Шерлоки, то вы должны знать, что мне нельзя волноваться, нельзя нервничать и нельзя переживать. А в данную секунду вы вызываете во мне только эти эмоции и чувства.

– Прошу прощения. Немого забылся. Не волнуйтесь, Тамара. И да, мои люди очень ответственно и дотошно относятся к своей работе, – согласился он. – Я узнал о вас много всего, в том числе и то, что вы, Тамара, очень ответственный, обязательный и порядочный человек. Именно поэтому я прекратил своё давление на вас. И я очень рад, что мой ребёнок родится с некоторыми вашими личностными данными. Вы отличаетесь от многих женщин по ряду причин… Но мне это как раз и нравится. Вчера, получив вашу посылку и письмо, я вас даже стал уважать. Немного. Поэтому я принял решение.

Его речь прервал официант, принёсший наш заказ.

Я сделала большой глоток воды, стараясь унять волнение. Чувствовала, что от Ладомирского ничего хорошего ждать не стоит, и пыталась к этому подготовить себя морально. Мне нужно лишь держать лицо, не психовать, не нервничать. Он всего лишь мужчина. Со своими страстями и огромными тараканами в голове.

Официант удалился, но Ладомирский не спешил продолжить разговор, а принялся за свой салат.

Я немного поковыряла своё блюдо, которое наверняка было восхитительным на вкус, но его я сейчас не ощущала.

– Я принял решение, Тамара, – заговорил Ладомирский снова, когда расправился с салатом и попробовал свой кровавый стейк. – Вы мне нравитесь как личность, поэтому после рождения ребёнка мы составим соглашение, по которому вам будет дозволено иногда с ним или с ней видеться, но без объявления вас как матери. Заметьте, дорогая Тамара, ранее я даже посметь не мог думать о таком. Это вы повлияли своими поступками на моё решение, и я позволил себе быть с вами щедрым. Согласитесь, это и есть та самая золотая середина, которая удовлетворит и меня, и вас…

Видит Бог, я сдерживалась из последних сил! Схватила свой бокал и выплеснула из него воду в лицо Ладомирскому. Жаль, в бокале была не щёлочь и не кислота, а обычная вода!

– Это. Мой. Ребёнок, – произнесла я по слогам со всей силой и яростью, которые только смогла в себе найти. – Я не собираюсь отказываться от своего малыша. Никогда. Запомните это, Руслан Германович. Максимум я готова согласиться на совместную опеку. И я никак не могу взять в толк, почему вы не хотите согласиться на это? Именно совместная опека и является золотой серединой, а не ваша «щедрая» подачка!