Сквозь длинные ресницы Элла бросает на меня взгляд, ее глаза скользят по моим черным джинсам, шипованному ремню, футболке с логотипом группы Пинк Флойд, и прикусывает губу.

– Ты тоже хорошо выглядишь. – Она закрывает дневник и приподнимается. – Пытаешься произвести впечатление на кого-то конкретно?

Я закатываю глаза и прохожу в комнату, отпихивая по пути рубашку.

– Только на тебя.

– Да, пожалуй, мне это известно. – Она смотрит вниз на свою руку, сгибая и выпрямляя перед собой пальцы, на одном из которых сверкают бриллиантики и черный камень ее обручального кольца. – Но в отличие от меня, у тебя нет кольца, которое бы говорило, что ты не свободен.

– Так отдай мне мое кольцо, – предлагаю ей. – И я его надену.

Она качает головой, поднимается с кровати и одергивает платье, которое в полный рост выглядит намного короче.

– Ни за что. Ты не увидишь его до свадьбы. – Она замолкает и кладет руки на бедра. – Да это и неважно. Если какая-нибудь девчонка к тебе подкатит, я надеру ей зад.

– Вот это моя дерзкая девочка. – Я страстно ее целую, а затем поднимаю палец, когда у меня появляется мысль. – Идея. – Я возвращаюсь обратно к двери. – Ты иди и начинай веселиться, а я позабочусь о проблеме с кольцом.

Она выглядит озадаченной, но следует за мной из комнаты. Элла присоединяется к небольшой группе в гостиной, а я направляюсь к входной двери. Натягиваю куртку и выхожу на крыльцо в снежную погоду. В доме через дорогу горят рождественские гирлянды, откуда-то доносится громыхание музыки. Я спускаюсь по лестнице, бросаюсь в гараж и включаю там свет. С верхней полки вытаскиваю коробку и ставлю ее на стойку. Пока я просматриваю автомобильные детали, в кармане трезвонит телефон. Я вытаскиваю его из кармана и на ярком экране высвечивается имя моего продюсера Майка Эндерли. Нажимаю кнопку «ответить» и подношу телефон к уху.

– Немного поздновато для звонков, – отвечаю я, стараясь удерживать телефон около уха одновременно ковыряясь в содержимом коробки.

– Знаю, но не смог дождаться утра, чтобы поделиться новостями, – его голос звучит счастливее обычного. Чаще всего он полностью в делах и раздражен.

– Какими новостями? – я выуживаю из коробки О-образное кольцо и улыбаюсь своей хорошей идеей.

– А такими, что ты отправляешься в турне?

Я едва не роняю кольцо.

– Рокинг слэм тур? – уточняю я. Это турне, в которое я пытаюсь попасть на протяжении последних нескольких месяцев, в нем принимает участие огромное количество моих любимых групп, музыкантов, которых я боготворю. И мне придется находиться в дороге три месяца.

– Тот самый, – весело восклицает он. – Так что тащи сюда свою задницу, будем праздновать.

Уголки моих губ опускаются вниз.

– Не получится. Я в Вайоминге, готовлюсь к свадьбе. Вчера вечером тебе говорил.

– О, точно, забыл. – Он вздыхает. – Что ж, поторапливайся с женитьбой и возвращайся обратно праздновать. Твой отъезд уже через пару недель, а нам еще надо закончить запись.

Твою мать.

– Ага... но я не уверен, что смогу поехать.

– Что, черт возьми, значит, ты не уверен, что сможешь поехать! – восклицает он. – Мы несколько месяцев пытаемся протащить тебя в это турне.

– Понимаю, – отвечаю я. – Но я подумать не мог, что это действительно может случиться, но сейчас у меня много всяких дел.

– Но это произошло, и ты едешь, – строгим тоном произносит Майк.

– Послушай, я не утверждаю, что не хочу. Я лишь говорю, что мне сперва нужно все обсудить с Эллой. Она должна быть согласна с моим отсутствием на такое длительное время.

– А если не согласится? – ошеломленно спрашивает он. – Тогда что?

– Я никуда не поеду. – Больно такое говорить, но это правда. Она для меня важнее всего на свете, и, если она не захочет, чтобы я отсутствовал в первые месяцы нашего брака, тогда и мне оно не надо. Вот так все просто.

Из дома начинает доноситься музыка, и я быстро надеваю металлическое кольцо на свой безымянный палец в надежде ослабить беспокойство Эллы.

– Слушай, мне пора. Я позвоню тебе через неделю, когда вернусь в город.

– Тебе лучше не отказываться, – бурчит он, и я сбрасываю звонок, прежде чем он примется за свои тирады, как это часто бывает.

Убрав телефон в задний карман, я возвращаюсь в дом, гадая, как Элла отреагирует на новости. Я так и вижу, как она делает вид, что все отлично, но в глубине души не желает моего отъезда. Она хорошо скрывает свои чувства, поэтому, если я намереваюсь отправиться в турне, мне необходимо убедиться, что она целиком и полностью не против этой затеи. Любое сомнение, и я остаюсь. Кроме того, как бы весело не было в турне, наша маленькая жизнь в Сан-Диего хороша, и зачем ее разрушать?

Да все потому, что быть частью этого турне моя мечта.

Нахмурившись при этой мысли, я закрываю за собой заднюю дверь и вхожу в кухню. Итан сидит на столе и выпивает из красного пластикового стаканчика, Лила смеется над какими-то его словами и наливает себе напиток за стойкой. Еще одна парочка болтает перед кухонной раковиной. Мы вместе ходили в школу, но я не могу вспомнить их имен. Машу им рукой в ответ на их «как дела», а затем направляюсь в гостиную.

– До дна. – Итан поднимает свой стаканчик, как раз в тот момент, когда я прохожу мимо него, произносит за что-то тост, а затем запрокидывает голову назад и выпивает напиток.

– Уже напился? – спрашиваю я. – Минут через десять, ты, вроде бы собирался играть на барабанах.

– Не-а, – отвечает он, но налитые кровью глаза говорят об обратном. – К тому же, я прекрасно играю на них даже в пьяном состояние.

– Миша, сделать тебе выпить или налить шот? – кричит Лила, держа в руке бутылку апельсинового сока.

– Нет, спасибо, – отвечаю ей, вынимая пиво из холодильника возле дверного проема. – Лучше пиво.

Она понимающе кивает, ставит сок на столешницу рядом с бутылками водки, текилой, «Бакарди», и грудой пластиковых стаканчиков. С тех пор, как около года назад Элла отчитала меня из-за моего пьяного поведения, мне стало легче удерживаться оттого, чтобы не напиваться до потери сознания, и теперь как правило обхожусь несколькими бутылками пива. Сперва было тяжко, но теперь чувствую себя норм.

Я открываю бутылку и прохожу в заполненную сигаретным дымом гостиную, позволяя изумительному крепкому дыму осесть в легких. Даже через пару лет после отказа от привычки курить, за минусом нескольких срывов, у меня по-прежнему текут слюни.

Перед вечеринкой мы с Итаном отодвинули диваны в сторону, освобождая место для барабанов, которые забрали из его дома по возвращению из продуктового магазина. Моя старая гитара опирается на микрофонную стойку. В углу рядом с небольшой искусственной рождественской елкой, украшенной красными и серебряными шарами и мишурой, размещаются усилитель и бас-гитара. Без понятия кто будет играть на бас гитаре, но на всякий случай оставил ее там. Я знаю много людей, которые играют на басе и было бы неплохо иметь хорошее звучание, даже если это всего лишь обыкновенная вечеринка. Такое чувство, что я прощаюсь, ведь через несколько дней состоится моя свадьба и, наконец, начнется моя жизнь с Эллой, а эта жизнь станет воспоминанием обо всем, что мы имели и что привело нас к этому моменту.

Только я собираюсь подойти к гитаре, как замечаю Эллу, сидящую на спинке дивана с красным пластиковым стаканчиком в руке. Высокий, тощий парень, чье имя, кажется Броди, стоит перед ней что-то бормоча и разглядывая ее ноги и декольте. Я подхожу и запрыгиваю на спинку дивана рядом со своей девушкой. После чего обхватываю ее плечо. Я знаю, что веду себя по-собственнически, и знаю, что у нее ни с кем ничего не будет, но это не означает, что я позволю какому-то парню смотреть на нее так, будто он может ее съесть. Ему повезло, что я ему не врезал. Элла моя, и ему надо бы отвалить.

– Эй, куда ты подевался? – спрашивает меня Элла. Броуди бросает на меня тревожный взгляд, а после уходит, не сказав ни слова.