Мюллер уловил этот короткий взгляд, понимающе кивнул и коротко ответил:

– Вы обеспечили меня всем необходимым, так что ничего не надо. Все сделаю сам, от моей ловкости зависит моя жизнь, так что буду стараться.

– Мы подготовили для вас убежище в Венгрии, документы, план эвакуации, словом, все, что необходимо. – Куратор встал и прошелся по номеру, остановился перед выходом и добавил: – Однако все это будет приведено в действие только после закупки и отправки всей партии «звезд». Через два дня мы проведем встречу и проясним ситуацию по ЮАР.

Только на пятый день встреча состоялась и, учитывая сложности в Москве по отработке позиции в ЮАР, была воодушевляющей.

– Есть подход, который можете использовать. В министерстве у нас человек, капитан 1-го ранга Д. Герпард, в прошлом офицер ВМФ ЮАР, а сейчас занимает важный пост в министерстве обороны. Наш человек по связи уже второй день находится в ЮАР и сегодня дал положительный ответ на ту задачу, которую вы, дорогой герр Мюллер, поставили. У вас будут необходимые бумаги.

В ЮАР пошла активная подготовительная работа по приобретению «Звезды». Еще через месяц первые прибывшие из США несколько штук были перегружены в порту и пошли из Кейптауна в Голландию, а оттуда прямым рейсом в Ленинград.

Сербин, получив это сообщение, был немало удивлен, в глубине души он не верил, что такое возможно.

Февраль 1977 года. Москва. Старая площадь. ЦК КПСС. В конце февраля 1977 года Дора Георгиевна была вызвана через МИД на ряд консультаций для Торгово-промышленной палаты СССР в Москву. Прилетев утром рейсом 504 «Аэрофлота» из Парижа, она уже через два часа была в приемной начальника своего V отдела ПГУ. Не успел дежурный по телефону доложить генералу о прибытии полковника Каштан, как дверь кабинета резко распахнулась и появился генерал.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – бодро приветствовала она его, встав со стула в приемной.

– Дора Георгиевна! Рад видеть вас! Здравствуйте! – С широкой улыбкой генерал сделал шаг к ней: – Вот что, посидите здесь минутку, а потом мы с вами поговорим, вот только сделаю звоночек насчет вас.

Из кабинета вышли двое, искоса поглядывая на Каштан, они поняли, что их выпроводили из-за нее. Вскоре появился генерал, который знаком показал ей следовать за ним, и они пошли по коридору.

– Дора Георгиевна, там внизу моя машина, поезжайте, вас ждут в Большом Доме. Мне вам сказать нечего, кроме благодарности за службу и качественную работу. Все! Давайте там сами!

Озадаченная таким поворотом событий, Дора Георгиевна ехала в Центр, стараясь понять последнюю фразу, вероятно неожиданно вырвавшуюся у начальника.

Внизу, в вестибюле здания КГБ СССР, у проходной, ее уже дожидалась женщина средних лет, которая уточняюще сверилась со своими бумагами в тонкой, мышиного цвета папочке, кивнула, и они поднялись в кабинет помощника Председателя КГБ СССР. Там, передав папку дежурному при входе в кабинет, ушла, невыразительно попрощавшись. Через минуту Каштан уже сидела в кабинете, приглядываясь к помощнику Юрия Владимировича Андропова.

– Здравствуйте, товарищ полковник! Мне необходимо было с вами увидеться до того, как будете консультировать по просьбе Инстанции один из видов вооружения. После беседы я доложу товарищу Сербину, начальнику Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС, о нашей готовности, и тогда поступите в его полное распоряжение.

– Не совсем понятна ситуация. Я оперативник, а не специалист по вооружению и мало чем могу помочь, тем более в таком «знающем» отделе ЦК.

– А от вас, Дора Георгиевна, и не требуется техническая консультация. У Сербина толпа технических консультантов, он фигура значительная на Старой площади. Там нужно проработать вопрос о «засветке» на Западе, в частности во Франции, одного нашего изделия.

Помощник остановился, вглядываясь в Дору Георгиевну, пытаясь понять, какие мысли появились у нее после его слов. Каштан улыбнулась, достала пачку сигарет «Житан», спросила глазами, можно ли закурить. Помощник кивнул, хотя сам не курил и запрещал всем раскуривать в его кабинете.

– Это меняет дело, – сказала Каштан, – это даже интересно!

Она поняла, что здесь затевается что-то такое и ее участие было спланировано на самом верху. Стала понятна фраза генерала «Давайте там сами!», значит, ее отозвали для проведения этой комбинации. И дело вовсе не в ее советах, советчиков много и без нее, а им нужна она.

– Да уж, вас на мякине не проведешь! – потер ладонью затылок помощник, когда Каштан напрямую сказала об этом.

Теперь она хорошо понимала расстановку, это были «смотрины» для Инстанции, где только после одобрения ее кандидатуры начальником отдела оборонной промышленности ей слегка приоткроют занавес и дадут возможность пока только одним глазком взглянуть пока еще только на часть декорации.

– Когда мне предстать перед товарищем Сербиным? – спросила она, готовясь понять, животрепещущая эта тема или так, все идет пока шатковалко!

– Мы рассчитывали сегодня же приступить… – начал помощник, потом оборвал себя, глянул на свой швейцарский хронометр на руке и решительно сказал: – Ладно, пора, давайте не будем рассусоливать, а прямо сейчас вы пройдете к нему. Вызвать машину?

– Да что тут идти! Два шага, и я на месте! – ответила Каштан, понимая, что тема «горячая», сосредоточенно пытаясь понять по тону, по комбинации фраз, что же на самом деле происходит. Ее размышления привлекло слово «рассусоливать», вырвавшееся у помощника. Она поняла, отталкиваясь семантически от этой случайно вырвавшейся, просторечной синонимичной оговорки, которая прошла, минуя всякую фильтрацию, что главная тема пока еще крутится в голове у этого человека, и он пока не принял решение, говорить сейчас или позже.

– Тогда я сейчас ему позвоню и предупрежу, что вы на подходе. Подождите там, в приемной! – выпроводил он ее с каким-то облегчением, и она поняла, что не он главный во всем этом деле. Он такой же исполнитель, как и она, только рангом выше.

Дора Георгиевна подсела к столику дежурного офицера, тот лукаво, с нескрываемым любопытством поглядел на нее.

– Хотите чай или кофе? Я закажу! – спросил он, а Каштан подумала: «И где же это так ему голос «поставили», не иначе из «театралки» вытащили в ГБ! Любят наши начальнички блеснуть своими ординарцами!»

– Я не знаю, сколько времени мне отвел он, – она большим пальцем показал на двери кабинета, – а так я бы с удовольствием выпила кофе!

– Сей момент! – Дежурный поднял трубку и заказал кофе, прикрыл трубку ладонью и уточнил: – Вам какой?

– Если можно, двойной эспрессо!

Через несколько минут внесли поднос с чашкой дымящегося кофе. В этот момент дверь кабинета распахнулась и появился помощник.

– Не буду мешать, пейте кофе, и вот вам, – он протянул узкий листок бумаги, вырванный из перекидного ежедневника, – через сорок минут! Не прощаюсь, после собеседования увидимся! – Помощник понял, что зря брякнул совсем неподходящее слово «собеседование», увидев, как диковато блеснули глаза у этой красивой, с большим апломбом, как он это хорошо понял, женщины.

За Политехническим музеем Каштан перешла по подземному переходу, свернула налево и очутилась на Старой площади, перед зданием ЦК КПСС. Только подойдя к подъезду, она вдруг неожиданно поняла, что находится в Москве, в СССР. Как-то за все время с прилета она даже не думала о своем географическом положении, и вот только сейчас до нее дошло!

«Вот черт! Подери его черт! – подумала она, удивляясь себе. Никогда еще не было с ней такого, чтобы она не фиксировала свое местоположение и среду, в которой находилась. – Это все неожиданный вызов, сборы за два часа, вылет среди ночи, проезды, переезды! Или просто старею! – вздохнула она, как-то сразу и не просчитав, сколько же лет ей сегодня. – Ну, ты даешь, мать! Потеряла себя в этой пэгэушной жизни на одной ноге! Вторая здесь, а первая – там! Так и живешь, враскоряку! Бедная, забитая всеми Дорочка-дурочка!» – ехидно пожалела она себя и решительно зашла в подъезд.