Через четыре часа Русь открыл глаза. Едва светящиеся стрелки наручных часов показывали два ночи. Русь привык просыпаться, как зверь, от внутренних толчков, сразу переходя в боевой режим. Во сколько он лёг спать, сколько времени провёл во сне – уже десятки лет не имело для него значения. Глаза открылись – значит организм восстановился. С ранением это не сто процентов, но достаточно, чтобы действовать.

Окна были зашторены, а в квартире царила абсолютная темнота, поэтому Русь встал и на ощупь добрался до ближайшей стены, чтобы найти выключатель. На потолке вспыхнула люстра, Русь подошёл к столу, зажёг лампу, погасил верхний свет и направился в ванную. Пока тёплые струи душа снимали напряжение с тела, он смотрел на запотевшее, в каплях стекло душевой кабины и старался кое-что прогнать из головы, чтобы можно было спокойно и трезво обдумать предстоящее. Правда, то, от чего Русь хотел избавиться, засело там основательно: сцена стычки в квартире Чернявого и обездвиженная страховщица у него на руках, между прочим выпустившая в него несколько пуль, одна из которых прошила его насквозь.

«Чем ты не пенсионер? – сам себе говорил Русь. – Раз до такой степени впечатлительный, значит, ты уже законченный пенсионер». Но эти слова погоды не делают, и он снова перевёл взгляд из недр своей памяти на капли. Кабина полностью запотела, так что пространство ванной заполнилось мглой. «Будь здоров! – бормотал Русь. – И нечего тебе хорохориться. Счастье твоё, что пуля прошла навылет. А если бы выше и правее, то беседовал бы я сам с собой на небесах. Ещё хорошо, что американскую разведку Волхвы не тренируют, элитой занимаются потомки египетских жрецов да инфернальный мир, а бойцы – это улучшенная версия ММА[3] – руки, ноги, борьба плюс оружие. Но лучше всё же держаться поскромнее». Последнее относилось к нему самому – Русю, полковнику воинства Братства Волхвов.

От этих мыслей настроение Руся не изменилось, потому что решение он принял, как только открыл глаза. К этому он тоже привык. К мгновенному принятию решений. Благодаря долгим тренировкам планирование стало осуществляться в мыслительном центре – разуме, причём быстро и чётко. Вся остальная болтовня в голове – это лирика, поднятые ментальной энергией всполохи эмоций, озвученные засевшими с детства в памяти штампами.

В считанные минуты в мозгу Руся всё же пробуждается кое-что связанное с конкретикой предстоящих действий. «А вдруг они не сняли наблюдение? Остались в „засвеченной“ квартире?» – постукивали вопросы в голове. Нет. Зная, как работают американцы, и доверяя своему наитию, Русь закончил с водными процедурами и вышел из кабины.

Конспиративная квартира отличается от обычной тем, что в ней есть всё необходимое для выполнения разных операций. Оружие, документы, деньги и медикаменты. Зашив на себе входное отверстие от пули и «зашпаклевав» выходное антисептиком с бинтом и пластырем, Русь надел новую футболку, куртку и вышел на улицу.

Полковник выглядел вполне прилично, так что поймать машину на хорошо освещённой улице не составило особого труда. В одной руке он держал букетик из трёх роз, заботливо оставленных в вазе на столике конспиративной квартиры. Напоминая внешне загулявшего муженька, Русь попросил отвезти его на Большую Житомирскую. Усевшись на сиденье, он наблюдал, как машина пересекает смутные тени от фонарей и рекламных растяжек, успокаивался всё больше и опять был готов ко всему.

Уже через десять минут Русь вышел из автомобиля и зашагал в сторону дома, где несколько часов назад он неудачно «побеседовал» с Чернявым и Капитаном Америкой. Здание с внутренним двором и сводчатой аркой ничем не выделялось из ряда добротных построек начала двадцатого века. Тени от старых каштанов скрывали нарядный фасад, вокруг ни души.

Дело рискованное. Почти в той же мере, как поступок Руся вчерашним вечером. С той лишь разницей, что риска сейчас больше. Вчера была возможность ждать, следить, наблюдать. Сегодня такой возможности нет. У Руся были конкретные вопросы, у Чернявого – конкретные ответы. И один маленький шанс, одна небольшая надежда, что после «засветки» квартиры в эту ночь в ней останется Чернявый. Кто он? Кто ещё работает в группе? Какова роль Капитана? Это станет ясно после того, как Русь поговорит с Чернявым. Он должен это сделать.

Прошмыгнув через арку во двор, Русь быстро огляделся. Здесь всё по-прежнему, только чернее и невнятнее. Фонарей во дворе не было, во всех окнах отражалась ночь. Уверенно и не спеша Русь проделал путь по стене к заветному окну. Оно было по-прежнему открыто. Не обращая внимания на боль, Русь бесшумно скользнул внутрь и прислушался. В квартире было абсолютно тихо, лишь через приоткрытое окно доносился шорох листьев.

Выждав десяток секунд в полнейшей тишине, Русь нажал на ручку двери, ведущей в гостиную. Дверь открылась.

Гостиная тонула во мраке. Тишина, не слышно дыхания. Вынув из кармана фонарик размером с зажигалку Русь узким лучом обвёл вокруг. Его надежда сбылась, но лишь наполовину. В двух шагах от него на ковре лежал Чернявый, руки которого были по-прежнему связаны ремнём за спиной. Разница лишь в том, что сейчас в затылке у него чернела дыра, а ковёр вокруг пропитался кровью.

Что-либо искать в квартире было бесполезно. Русь непроизвольно вдохнул запах крови и бесшумно пошёл обратно к окну.

Уже полчаса Русь изображал из себя богатого бездельника. В приютившей полковника квартире, как уже упоминалось, было всё, нашлись накладная бородка и усы, шорты, белая рубаха, рюкзак и кроссовки Nike. Облачившись в этот туристический наряд, он стал похож на американского туриста, а если точнее – на гостя из солнечной Калифорнии с ослепительной улыбкой, доставшейся ему, в отличие от калифорнийцев, не от стоматолога, а от природы.

Неспешно добравшись до Софии, Русь сел на скамеечку в стороне под липами и стал ждать. Перед этим пришлось раскошелиться на последний айфон, чтобы сейчас крутить его в руках и тупо тыкать в него пальцем.

На площади перед храмом останавливалось много автобусов, которые выгружали из своих недр весело галдящих туристов. «Китайцы, опять китайцы, какие-то европейцы», – шептал про себя Русь, прислушиваясь к их гомону. Наконец из очередного лайнера на колёсах высыпали рослые мужчины и женщины, многие из них были до неприличия толсты. Они собрались толпой и потом потянулись вслед за гидом к храму. Русь встал и не спеша примкнул к группе. Он свободно говорил по-английски, владел и американским произношением, так что быстро освоился среди своих новых знакомых. Никто из американцев не обратил внимания на ещё одного своего соотечественника, который на поверхностный взгляд ничем не отличался от них.

Пока Русь перемещался с группой, он наблюдал и размышлял. Перед тем как случилось убийство Чернявого, у полковника сложилось впечатление, что задача, которую на него возложили, на редкость трудна. Теперь он убедился в её исключительной важности. В фильмах и романах при описании схваток между разведками трупы падают на каждом шагу, словно спелые яблоки. Глупости. Тут, как и везде, убийство – крайняя мера, и прибегают к ней лишь в исключительных случаях. Убийство Чернявого означает, что авторы его стремятся любой ценой предотвратить какую-то крайне нежелательную для них утечку информации. Иначе бы они оставили за ним наблюдение, чтобы поближе познакомиться с теми, кто захочет с ним поговорить. Они до такой степени боятся разоблачения, что Чернявого ликвидировали без всяких колебаний.

Вместе с размышлением, обменом восхищёнными репликами со своими новыми знакомыми Русь поглядывал на небо с разных сторон храма. Картина с энергетикой была та же, что и в лавре: затухающие пульсации золотистых лучей. Болтая и фотографируясь с американцами, Русь определил двоих, которые так же, как вчера Чернявый, влияли на потоки энергий.

Перемещаясь от одного топового места к другому, полковник краем уха услыхал имя «Капитан Америка». Его произнесла рыжая толстушка Бэтти с зелёными глазами. Одобрительно хмыкнув, Русь подошёл ближе и, изображая своего парня, примкнул к слушателям. Не обращая внимания на красноречивого гида, Бэтти с довольным видом рассказывала, как на двенадцатом этаже отеля в коридоре повстречала Капитана Америку ещё вчера вечером. Разумеется, он был не в трико, без щита, но это был именно он. Такое восхищение обожаемым актером звучало в её голосе, что окружавшие её мужчины и женщины потеряли всякий интерес к древности и архитектуре и уставились на рыжую толстуху.