Чувство самосохранения заставило солдат и офицеров быстро попадать на землю и постараться спрятаться среди прибрежной травы и кустарников, что они и сделали.

В тот же миг из разбитого дота раздалась очередь из русского ручного пулемёта ДП, направленная на плохо соображающих от контузии солдат, сумевших выбраться из окутанного дымом бронетранспортёра. Следующую очередь, примерно на треть диска, пулемётчик выпустил по штурмовым лодкам, перевозящим солдат и различные грузы тыловых служб батальона через реку. Лежащим на земле штурмовикам хорошо было видно, как несколько солдат свалились за борт, а русские пули ломают вёсла-каноэ в руках гребцов и дырявят резиновые борта лодок. Было слышно, как из пробитых баллонных отсеков с шумом выходит закачанный воздух. Плохо управляемые лодки начинает сносить течением реки вниз. Больше двадцати штурмовиков оказались в воде. Кто-то из них, попав в донные ямы, отчаянно запаниковал, и до слуха лежащих в траве донеслись крики на немецком языке:

Помогите! Я не умею плавать! Тону!

Пограничники видели, как несколько бездыханных тел из двух лодок упали в воду, а три лодки, с обмякшими бортами перевернулись вверх дном. Пулемёту вторят одиночные выстрелы из "мосинки" и скупые очереди из ППД. Стреляющий из ручного "дегтяря" Пантелей Юрчук, в перерывах между очередями, громко произнёс:

Нам надо уходить! Сейчас эти с-суки опомнятся и отойти к заставе уже не получится. Патронов осталось немного.

Слышь, Панька, может, ещё им врежем, уж больно зло берёт! попробовал возразить товарищу второй номер.

Обязательно врежем! Только не здесь. Ты вот, что Витя – осторожно выберись из дота и крикни парням, чтобы отходили, а я их прикрою! Надо уходить к заставе! отдал распоряжение первый номер расчёта.

Сделаю! произнёс красноармеец Виктор Медведков и начал пробираться сквозь рухнувшие брёвна наката к выходу из огневой точки. Когда боец выбрался наружу, то чуть не попал под плотный огонь пулемёта MG-34, ведущийся из бронетранспортёра, стоящего у самого обреза берега реки. Немецкий пулемётчик, прикрываясь наклонным щитком, длинными очередями начал бить по доту, пытаясь заставить навсегда замолчать этого так некстати ожившего русского пулемётчика. Спустя минуту ему на помощь пришёл ещё один пулемёт, своими длинными очередями, пытавшийся приземлить двух бойцов, занявших свои позиции в воронках рядом с дотом, который скупо огрызался в ответ. Боец выбрался наружу, сделал десяток шагов, прыгнул в свежую снарядную воронку, осмотрелся, передёрнул затвор своей винтовки, загоняя патрон, из ствольной коробки в ствол и решил немного повоевать.

Пантелею хорошо – он вон, сколько немцев набил! А я ему только патроны подавал, и даже ни разу не выстрелил! Называется, повоевал! такие мысли с начала боя невольно лезли парню в голову. Виктор осторожно высунулся, внимательно, как учили, оглядел поле боя, выбрал себе цель, положил винтовку на край воронки и начал целиться.

В прорезь прицела боец хорошо видел, как на берег реки, кашляя и выплёвывая из себя речную воду, без оружия, начали выбираться двое "утопленников".

Оружие утопили, а сами выплыли! Растяпы! Сейчас я вас немного согрею! не громко, говоря слова для самого себя, произнёс боец и сделал первый выстрел, ничуть не смущаясь, что убивает безоружных солдат.

Виктор Медведков служил не первый год, прекрасно стрелял и с гордостью носил на груди знак "Ворошиловский стрелок". Будучи ещё совсем молодым бойцом, на стрельбах учебной заставы, Виктор с лёгкостью поразил все мишени, чем тогда немного удивил своего отделённого командира.

Стрельну пару раз и начну выполнять приказ… – решил для себя пограничник. Он определился с целью и сделал первый выстрел. Уррра! Я в него попал!

Один из солдат, что-то громко заорал на чужом языке, а его товарищ на четвереньках по-рачьи, задницей вперёд стал пятиться назад, пытаясь забраться обратно в реку, со страху полагая, что в воде будет безопаснее всего. Прицеливаясь для второго выстрела, в прорезь прицельной планки Виктор разглядел выпученные от страха глаза немца и выстрелил. Отползающий немец оказался проворным – винтовочная пуля ударила буквально в нескольких сантиметрах от лица, подняв небольшой фотанчик песка. Близкий удар пули ещё сильнее напугал и придал дополнительное ускорение испуганному штурмовику, заставив его пятиться к воде ещё быстрее.

Вот балда, не учёл скорость движения! Я тебя сейчас достану! подумал Виктор, прицеливаясь в немца. Сухо треснул третий выстрел и, ползущий в реку штурмовик, уронил голову в реку, его тело безвольно стало качаться на воде. Затем взгляд бойца зацепил пулемётчика, стреляющего из-за щитка второго "Ханомага", остановившегося в нерешительности прямо на выезде с понтонного моста.

Механик-водитель видел, как мощный взрыв подбросил головную машину, здраво посчитал, что дорога заминирована и остановился. Пулемётчик, не экономя патроны, буквально осыпал пулями оживший дот, в котором находился Юрчук.

Попробую его снять! решил Медведков и полностью сосредоточился на цели и стал ловить момент, когда немец подставится. Долго ждать не пришлось, видимо меняя раскалившийся ствол или заправляя в приёмник новую ленту с патронами, пулемётчик в стальном шлеме на мгновенье показал свою голову из-за скошенного щитка пулемётной турели. Сухо грохнул четвёртый выстрел, и убитый пулемётчик упал вовнутрь стального корпуса, а ствол MG безвольно задрался к небу.

Есть! от радости громко произнёс стрелок и решил, что больше стрелять не будет.

Пора звать наших! подумал Виктор. Он по грудь высунулся из воронки и что есть мочи в голосе, закричал: Ребятаааа! Юрчук приказал отходить! Уходим к застаааа…

Боец умолк на полуслове и упал на дно воронки, выпустив из рук свою винтовку. Виктор попытался сделать глубокий вдох и не смог, потому что винтовочная немецкая пуля угодила ему в грудь. Беззвучно, как рыба, оказавшаяся на песке, пытаясь сделать губами глоток воздуха, Виктор поднялся, брызгая кровью, захрипел, пытаясь, что-то сказать. Вторая пуля ударила ему в голову, мгновенно убив пограничника.

Несмотря на суматоху боя, оба пограничника услышали, что кричал им товарищ, а затем умолк на полуслове.

Минька! Ты там жив? хрипло проорал товарищу младший сержант Виктор Ефимов, меняя в своём ППД опустевший магазин на новый, полностью набитый патронами.

Жив покуда! Правда, патронив залышилось зовсим мало, отвечал товарищу Михаил Колажко.

У меня остался полный диск и наган с патронами, сообщил товарищу младший сержант.

А у менэ ще е "ергедешка"! произносит Михаил.

Ты тоже слышал, что "Медведь" проорал? спросил Ефимов.

Та, чув. Но вин змовк на пивслови. Живый ли? высказал сомнение пограничник.

Эй, "Медведь"?! Ты живой? Ответь! прокричал младший сержант, затем ещё произнёс: – Миша, он молчит!

Оба бойца видели сгоревший остов мотоцикла, горящий бронетранспортёр, замершие в различных позах тела убитых немецких солдат. Выбрав момент, когда стрельба немного притихла, и были слышны только короткие очереди из дота, младший сержант Ефимов быстро перебежал в воронку к товарищу и отдышавшись произнёс:

Пантелей ещё жив! Слышишь как он по ним, короткими режет! отдышавшись, произносит Ефимов, затем он осторжно выглядывает из воронки и выстреливает скупую – на пять-шесть патронов, очередь из своего ППД, затем другую и продолжает говорить: Эти вояки уже начали приходить в себя и нам их не сдюжить! Ещё несколько минут и они, своим огнём, нас задавят!

Если ты меня прикроешь, я худко смотаюсь до цёго "броника, предложил Михаил.

Зачем? кратко спросил товарища Виктор.

Хочу трохи пошукать шо е у цёму горящему гроби, МG ихний зниму, патронив трохи посбыраю. Може там ще МП е, та гранати, – объяснил младшему сержанту Миша Колажко.

Попробуй! Только ты со своей рукой, доползти то сможешь? Виктор кивает головой, показывая взглядом на забинтованную руку товарища.