А мне без разницы, куда меня пошлют – прикажет Фюрер, поеду через всю Россию воевать хоть в Индию или в Персию, хоть к дьяволу в пасть, мне без разницы! – начал хорохориться Майер.
Куда прикажут, туда и пойдём воевать! Действительно становится понятно, почему русские ведут себя так спокойно, а ведь должны были догадаться, что здесь на границе собрано столько техники и войск. Такое скопление очень трудно скрыть от посторонних глаз и ушей. Есть же у них своя разведка, да и местные поляки нас не очень любят и бывает, что уходят на ту сторону реки. Помните, как мы только в этом месяце уже два раза поднимались по тревоге и помогали полиции отлавливать таких беглецов, не переставая пить свой кофейный напиток, закончил разговор невысокий крепыш по фамилии Хаусман.
После слов Хаусмана солдаты на какое-то время замолчали и углубились в свои дела – пили кофе, в очередной раз перечитывали письма из дома, дымили табаком, чинили униформу.
К чёрту эту политику! нарушил молчание "папаша Франц". Солдаты, почему я вижу грусть на ваших лицах? Парни, давайте ка лучше споём. Эй, Кляйнмиллер, быстро доставай свою гармошку и что-нибудь наиграй, а мы подпоём! Садись ближе и порадуй нас всех своей игрой.
А что вам наиграть? Могу подобрать "Эрику" или наиграть любимую всеми "Лили…", спросил стрелок, спешно доставая из нагрудного кармана кителя губную гармошку.
Нет Вилли, сопли про баб сейчас слышать не очень хочется. Наиграй что-нибудь весёлое, такое чтобы все знали и могли подпеть, попросил товарища "папаша Франц".
Весёлое, что? Говорите, господин унтер-фельдфебель, уточнил молодой солдат.
Сынок, давай жарь "про товарищей гуляк и пьяниц", заказал название песни командир отделения.
Молодой солдат, называемый в солдатской среде не иначе как "gruensiluabel" – зелёный клюв, совсем недавно прибывший во взвод с учебного пункта, начал наигрывать на губной гармошке известную всему Вермахту мелодию любимой песни. Остальные солдаты, в такт музыке, начали негромко напевать слова, и над лагерем зазвучала солдатская песенка:
…Будем смеяться, и петь всю ночь,
Потому, что мы давно не виделись,
Будем петь, и смеяться, пока день не пробудится,
Потому что мы расположены друг к другу,
Радость и горе – всё будет разделено вместе,
Для того мы вместе,
Потому что мы друзья, старые добрые друзья,
Друзья, ясно одно:
Настоящая дружба встречается не часто на этом свете,
Настоящая дружба – это единственное, что ценится,
Настоящая дружба – верная дружба,
Намного ценнее, чем имение и деньги,
Товарищи поднимем бокалы на рассвете,
Мы живём короткое время и умираем надолго,
Друзья, будем петь и смеяться,
Раскачаем наши старые сердца
Потому что кто весел, тот остаётся молодым…
Такие вечерние посиделки в личное время перед отбоем солдат немного успокаивали, и всем хотелось верить, что Германия и СССР союзники и ничего худого из этого союза держав не получится. Командование дивизии и офицеры полка знали о таких разговорах солдат и старались их не опровергать. Даже когда кто-то из молодых офицеров батальона задавал "Старику" вопрос о начале войны, который уже некоторое время мучил солдат и офицеров, майор отмалчивался или переводил разговор на другую тему. Реймер, глядя с отеческим снисхождением на такого молодого повесу, недавно выпорхнувшего из училища, отвечал:
Вам что, господин лейтенант, не терпится ринуться в драку? Всему своё время! при этих словах на губах майора можно было разглядеть едва заметную снисходительную улыбку. А пока, смею ВАС заверить, что решение о начале военных действий против России высшим руководством Рейха, ещё не принято! Поэтому Вам, дорогой мой дружок, надлежит ещё больше своего времени уделять занятиям с солдатами по отработке действий взвода в наступлении! Вам всё понятно?
Так точно, господин майор! Мне понятно! отвечал командиру батальона юный взводный.
И ещё! Я больше не желаю слышать от вас таких дурацких вопросов! Это понятно? Не слышу ответа, гер. лейтенант! с металлом в голосе майор закончил воспитывать молодого офицера.
Так точно! звучит ответ.
Вы свободны! Я больше вас не задерживаю – идите! отрезал майор Реймер…
К середине июня штабом полка была поставлена задача – всем командирам подготовить свои подразделения к началу боевых действий к последней неделе месяца. Объяснили просто – природа внесла в штабные планы свои поправки и из-за того, что весна с её паводками и сыростью слишком затянулась. Нет смысла начинать войну, когда почва и дороги не просохли, а в низинах стоит талая вода и на пути войск полноводные реки. Солдаты видели, что в ночь с 20 на 21 июня на границу прибыла тяжёлая артиллерия, позиции для орудий были заранее подготовлены и тщательно замаскированы.
Работы велись исключительно в ночное время суток, с соблюдением всех мыслимых и немыслимых предосторожностей. Командир полка пригласил всех офицеров прибыть в большую штабную палатку. К назначенному времени, когда все командиры были на месте, оберст-лейтенант развернул на столе большую карту местности и стал уточнять обстановку, затем буднично произнёс, что полку предстоит выполнить серьёзную задачу и одному из первых вступить на вражескую территорию. Далее разговор зашёл о том, где и в каком наиболее удобном месте батальонам и ротам надлежит переправиться через реку Западный Буг, захватить плацдармы и обеспечить развёртывание пионерных подразделений для наведения переправ, чтобы максимально быстро переправить наступающие части и подразделения Вермахта, идущие в первом эшелоне. Командир полка ещё раз уточнил, три дня назад проводилась очередная рекогносцировка местности и позиций советских войск у посёлка, на том берегу реки и наблюдатели в очередной раз отметили, что "соседи" продолжают активно строить оборонительные сооружения силами не более одного строительного батальона. Так же он распорядился внести изменения в оперативные карты командиров артиллерийских батарей полка, пояснив, какие цели должны быть подавлены огнём орудий в первую очередь.
Далее взял слово начальник оперативного отдела полка, который сообщил, что условия данной местности позволяют противнику скрытно вести подготовку позиций и скрытно разместить на них свои подразделения. Так же офицер пояснил, что штурмовые группы выручает то, что с их стороны, многократный численный перевес в людях и вооружении, так же детально разработан план взаимодействия с артиллерийскими батареями крупного калибра и эскадрильями Люфтваффе. По плану, каждый батальон должен будет наступать по фронту длиной 2000 метров, плотно взаимодействуя с другими. Исходя из всех уточнений и дополнений, сложилась полная картина характеризующая местность на противоположном берегу Буга – ровные низкие берега, на расстоянии длиной 1500-2000 метров от берега расположены волнистые холмы и возвышенности. У обреза воды берег зарос густым кустарником и другой растительностью, которую нашим штурмовикам придётся вырубать и прокладывать просеки. Сама река представляет собой водоём шириной от 80 до 100 метров, с не очень быстрым течением, но, тем не менее, гребцам штурмовых лодок и плотов придётся учитывать снос на расстояние до 100 метров лодок и до 300 метров плотов. На стороне русских имеет место быть сильно развитая система полевых фортификационных сооружений, наблюдателям удалось засечь наличие броневых колпаков, дотов и бункеров. Инженерные работы на сегодняшний день русские не завершили и уже вряд ли смогут завершить.
В завершении совещания командир полка обратил внимание всех присутствующих на то, чтобы те ещё раз тщательно проинструктировали солдат, как следует себя вести на вражеской территории, он так и сказал:
