<p>

***</p>

   Поток воды сначала хлынул на мой лоб, а только затем впитался в подушку, наволочка которой сразу же превратилась в мокрую и холодную тряпку.

   - Что это? - сказал я, с трудом открывая глаза.

   Передо мной стоял мужчина с короткой стрижкой и голубыми глазами. Загадочная улыбка на его лице напомнила мое детство. "Где я видел эти глаза?" - мелькнула у меня мысль. Мужчина поставил пустой стакан на стол и сказал:

   - Вставай, Серега! Жизнь проспишь!

   Голос незнакомца тоже показался мне знакомым.

   - Максим? - спросил я неуверенно, отрывая свою голову от мокрой подушки.

   - Узнал, черт! Вот приехал к тебе на недельку в гости, примешь?

   - Максим! - воскликнул я, вскакивая с кровати.

   - Стой, Серега! Ты же меня раздавишь! Отъелся на сельских харчах. Шея, как у быка-трехлетки.

   Я похлопал друга по спине, а затем принялся рассматривать его с ног до головы. Двадцать пять лет прошло с того времени, как Максим сразу после службы в армии отправился покорять Москву. В институт он, конечно, не поступил, а пошел работать в милицию простым дознавателем. Не прошло и трех лет, как Максим стал следователем прокуратуры в одном из подмосковных городов. Вскоре он закончил заочно юридический институт, и теперь работал в центральной прокуратуре города Москвы. Об этом я узнал из тех редких писем, которые Максим мне ежегодно присылал. Родных у моего друга не было, как впрочем, и у меня. Мы оба - воспитанники детского дома. После службы в армии, в отличие от Максима, я женился и переехал в село Октябрьское. Моя жена, Наташа, умерла через два года после свадьбы от воспаления легких. В то время медицина в сельской местности оставляла желать лучшего. Наташа не захотела поехать в городскую поликлинику. А меня рядом не было, я учился в городе, овладевая профессией тракториста, жил в общежитии и только на выходные приезжал к Наташе. Я до сих пор помню холод ее рук, неестественную бледность лица и открытые, но мертвые глаза.

   Максим в свои сорок пять лет выглядел не старше сорока. Предательские морщины на лице только начали появляться, но слегка поседевшие виски были заметны с первого взгляда.

   - А ты почти не изменился! - сделал я вывод, глядя Максиму в глаза. - Твоя любимая мокрая шутка все так же эффективна.

   - Ты тоже не изменился, Серега! - улыбка на лице моего друга высветила ряд белоснежных и крепких зубов. - Врешь, как всегда, убедительно. Я, наконец, вырвался к тебе в гости, ты же давно звал позагорать и порыбачить.

   Субботняя погода меня не радовала. К вечеру, скорее всего, опять пойдет дождь. Все небо было затянуто тучами, пронизывающий мартовский ветер располагал к душевному разговору в теплом доме у камина, но не к рыбалке, а тем более не к загару. Слегка удивленное выражение моего лица, не скрылось от взгляда Максима.

   - Да, погодка шепчет! - произнес он серьезным тоном. - Но раньше приехать не мог.

   Глядя на Максима, трудно было определить, шутит он или говорит серьезно.

   - Раньше? Ты рождество вспомнил? По-твоему, это лучшее время года для загара и купания в проруби?

   - Нет, старик, я серьезно. Лет шесть назад еще собирался тебя осчастливить своим приездом, но вырвался только сейчас. Я у тебя недельку поживу, не возражаешь?

   - Живи, бродяга, сколько хочешь. Может, переедешь насовсем?

   - Спасибо, друг, но моя жизнь еще дорога мне. Я не хочу постоянно жить в глухой провинции, загорая в проруби. Для этого хватит и недели. У вас, наверное, самым тяжким преступлением является кража свиноматки с последующей продажей ее на рынке по частям?

   - Не без этого, - невесело произнес я. - Иногда мужики драку в местном клубе организуют. А вот в прошлом году Дарья с нашего села огрела сковородой своего муженька-пьяницу. До сих пор Иван по больницам бегает.

   - Что, так сильно огрела?

   - Не то, что бы сильно, но для профилактики раз в месяц повторяет экзекуцию. После чего Иван дней тридцать даже пива в рот не берет.

   - Железная леди, - уважительно прокомментировал Максим. - Иван в милицию не обращался?

   - Такое скажешь! Дашка его порвет на тряпочки, если Иван заикнется на счет милиции. Но, если честно, убить она его, конечно, не убьет, но уйти от него ей раз плюнуть. Такую хозяйку еще поискать. На ней весь дом держится, да и красоту свою еще не растеряла, всего годков ей тридцать пять.

   Телефонный звонок прервал нашу беседу. Звонила молодая девушка (это я определил по голосу), она не представилась, но, судя по тому, что я услышал, была очень взволнована.

   - Убили! Андрея убили!

   Максим стоял в двух шагах от меня. Глядя, как изменяется его лицо, я понял, что эти слова он слышал.

   - Какого Андрея? - спросил я, чувствуя, как мое сердце начало стучать в два раза быстрее.

   - Андрея Петровича, доктора! Он в спальне, на полу лежит. Помогите! Я не знаю, что мне делать!

   - Позвоните в милицию! - сказал я в трубку спокойным, как мне казалось голосом. - Оставайтесь в доме, я скоро буду у вас.

   - Что случилось? - спросил Максим.

   - Вот черт, позавтракать не получится. Умер Андрей Петрович Иванов, врач-пенсионер. Мне нужно проверить, может не все так плохо. Ты мне не поможешь? Это ведь по твоей части.

   Андрей Петрович жил недалеко от меня, в двухэтажном доме, стоящем отдельно от других зданий, на высоком пригорке. К дому вела грунтовая дорога, которая сейчас была покрыта сплошным, толстым слоем жидкой грязи. Предложенные мною сапоги, Максим взял после недолгих уговоров и сейчас, скорее всего об этом не жалел. Мы старались идти быстро, тихо разговаривая.