– Не позволю! – Чуть ли не взвизгнула я.

Я только представила, как Элодия и Банафрит прильнут к окнам, а потом и замучают расспросами, когда увидят меня с этим эдом. Или эделом? Я не определилась. Было в нем и то, и другое. Не спрашивать же, уточнять. Будь у меня чуточку больше бесцеремонности, ну прям как у моей соседки порой…

На миг мне показалось, что глаза Стейнира, чуть оттаившие, затянуло льдом.

Ведь могла же смягчить отказ, объяснить… Не успела.

– Тогда, действительно, не смею задерживать, – холодным голосом отчеканил Стейнир.

Он кивнул мне и стремительным шагом покинул кафе. На столе осталась значительно большая сумма, чем стоил его заказ. И это помимо так и не оценённых пирожных.

От расстройства я не удержалась и попробовала то пирожное, которое настойчивее всего на меня смотрело и так и манило завитушками крема.

В пропасть диеты, с такими огорчениями!

Первые дни, как Данфер пошёл в школу, он возвращался мрачнее тучи. Вытянуть же из него причины такой хмурости мне не удавалось. А говорить с учителем-куратором за спиной подопечного казалось не очень честным.

Спустя неделю мне удалось-таки разговорить Данфера. Одно наложились на другое. Сверстники Даника, а классы набирали по возрасту, уже многое умели, так как пришли в школу на пару лет раньше. Моему же мальчику приходилось их в спешном порядке догонять. А взяли его в этот класс по причине достаточно развитого дара. Одноклассники охотно задирали Даника, а он толком не знал, как дать им отпор. Одному против многих… К тому же тут ещё наложились завышенные и не сбывшиеся ожидания по поводу учебы в целом. Данфер-то думал, что его сразу же всему научат, все разъяснят. А оказалось – все постепенно. Только по общим предметам, таким как правописание, история, география, арифметика и другие, ему предоставили чуть более ускоренный курс. С даром же его работали неспешно. Данферу же вообще казалось, что подвижек не было и все слишком медленно развивается. Хотя, по сравнению с другими учениками, он на порядок выше владел своим даром.

Но главное, ему, наконец-то, рассказали о сути его дара. Данфер видел не саму ауру, а скорее внутреннюю сущность человека, которая проецировалась в том своеобразном виде. Сложнее было дать оценку этой сущности. Ведь она зависела от многих факторов: настроение человека, его общее состояние, отношение к окружающим в данную минуту людям и самому Данферу, и многое другое. Вот и заключалось в основном обучение Данфера в работе с этими тонкостями: отбрасывать ненужное, выделять главное, выявлять, анализировать. Хотя, наставники обещали со временем научить его распознаваться и ауры – предпосылки к этому были. Но все это – кропотливый и нелёгкий труд, а порой и тяжело преодолеваемый. Данику же хотелось здесь и сейчас…

Я не справлялась.

Вспоминала себя, когда оказалась в тяжелом состоянии и как из него выбиралась. В общем-то по-разному, но для начала, со мной была, к примеру, Рини, матушка Фордис…

Но Данфер – мальчик. Я не всегда могла найти для него уместное слово, подсказать нужный совет. Ну а как разрешить мальчишеские разборки – совсем не знала и не понимала.

Эд Канер, муж Элодии, говорил, что это обычное дело и Данфер сам разберётся.

Я же переживала, не находила себе места и не находила решения проблемы.

А разговоров по душам больше не получалось. И я потихоньку начала впадать в отчаяние, видя, что с каждым днём Данфер словно угасает.

– Я сам, – отвечал он на все мои вопросы, чем я могу помочь ему.

Собственно, сам он и разобрался. Совершенно по-мальчишески – банальной дракой.

Я сидела и краснела, хоть румянец и не особо был заметен на моих щеках, перед куратором Данфера. Оказывается, он умудрился подраться с главным задирой, но тем не менее и неформальным лидером класса. Несильно, но пострадали оба. Впрочем, это не освободило их от обоюдного наказания – уборки школьных дорожек от опавших листьев.

Однако результат драки в целом можно было назвать положительным: нападки на моего мальчика прекратились, его приняли за «своего» и больше не задирали. А когда наладились отношения со сверстниками, учеба тоже стала даваться легче.

Все это было хорошо, вот только я пыталась донести до Даника, что решать проблемы кулаками, а не словами – последнее дело. Подопечный кивал, но было ясно, что он оставался при своём мнении.

Вот если бы с ним поговорил какой-нибудь мужчина, который бы был для Данфера авторитетом. Увы, такого в нашем окружении не было.

За переживаниями за Даника, я совсем забыла о приглашении Сивины. Вспомнила, когда шла мимо оранжереи. Несколько дней раздумий и я решилась.

***

Мое прошлое представлялось мне камнем, который веревкой был привязан ко мне. Веревка была расслабленной, совсем не мешала, провисала, когда я стояла на месте. Стоило только начать двигаться, желать что-то поменять в жизни, стремиться к этому, осуществлять, решать самой свое будущее – веревка натягивалась, камень двигался, но тяжесть мешала движению вперед. Как только я отпускала какое-то событие, не обязательно прощала, как было с Никласом, просто принимала, возможно, сожалела, но отпускала – кусок от камня отваливался, становилось легче.

Поэтому я и поехала к Натсенам.

Путь был не самый близкий, но я как раз укладывалась в то время, что Данфер находился в школе.

Я проезжала мимо владений эда Астела. Давно я туда не наведывалась. Однако успела узнать, что Звездочку все-таки продали. Не дождалась меня…

Экипаж обогнал всадник, показавшийся смутно знакомым. Стейнир? Или я сама придумала, слишком надеясь на такое совпадение. В любом случае окликнуть я его не успела – всадник стремительно удалялся. Мне до сих пор было стыдно за то глупое восклицание. Могла бы ведь и потерпеть расспросы Элодии и Банафрит. Или я сильнее испугалась собственной реакции? Мне безумно хотелось, чтобы он меня проводил и столь же сильно я этого боялась. Страх влюбиться – еще один кусок булыжника-прошлого. Вот только чем отколоть его? Вряд ли я еще раз встречу Стейнира. А жаль. Да и я, к тому же, так и не утолила своего любопытства: выше ли он меня? Рядом мы не стояли…

***

У него был совершенно пустой взгляд. Равнодушный, блеклый. Черные глаза больше не горели яркой обсидиановой глубиной. Они были тусклыми, как потрескавшаяся грязь на дне высохшей лужи. Если бы его увидел Данфер, то я уверена, она бы сказал, что Рун не холодный, и уж тем более не горячий. Никакой.

Он шел следом за мной и Сивиной и молчал. В то время как его сестра весело щебетала – рассказывала и показывала, как они здесь устроились. Веселость и разговорчивость Иви были напускными. Такое поведение для нее – неестественно. Младшая из Натсенов не любила привлекать к себе внимание.

В поместье многое поменялось, в особенности по сравнению с тем, что я видела тут, когда была впервые.

Больше всего Сивина гордилась садом, которым занималась преимущественно сама.

– Сейчас в разгаре осень и, к сожалению, всего великолепия ты не застала. Вот как приедешь летом… – заверила меня Иви. Переубеждать и огорчать ее не стала.

Оказалось, что Рун кое в чем, но помогал Иви в саду, что несказанно удивило меня. Я обернулась к нему. Рун спокойно встретил мой взгляд. Даже улыбнулся, но улыбка – пустая, будто безжизненная, совсем не красила его осунувшееся лицо. Он молча кивнул мне, указывая на свою сестру.

Мы с Иви остались в саду вдвоем. Рун пошел работать, а Исгельна вообще даже не появилась, чтобы поздороваться со мной.

– Я не знаю, что с ним делать…– вздохнула Иви.

Она бросила на меня взгляд полный надежды. Так обычно смотрят дети на взрослых, когда уверены, что те способны справиться со всем на свете. А ведь между нами разница всего в пару лет…

Я покачала головой. Если он сам не хочет дробить свой груз прошлого, слабая сестра точно не поможет, как бы ни старалась. И тем более я.