Представленная схема походов подводных лодок в Арктике позволяет утверждать, что относительно неисследованной к этому году оставалась только восточная и прибрежная части советского сектора в Карском море, море Лаптевых, Восточно-Сибирском и Чукотском морях, да некоторые маршруты Северо-Западного прохода.

В 1960 году в Советском Союзе была предпринята попытка научить «нырять под лёд» подводников Тихоокеанского флота. С этой целью в сентябре две дизельные подводные лодки пр.613: С-261 под командованием капитана 3 ранга В.М. Михайлова и С-233 под командованием капитана 3 ранга Е.В. Семёнова в обеспечении ледокола «Пересвет», сторожевого корабля СКР-50 и тральщика ТЩ-92 отправились в Чукотское море. Обе подводные лодки прибыли на Камчатку, совершив в 1956–1957 годах труднейший манёвр по Северному морскому пути в составе ЭОН-66, то есть имели представление о плавании во льдах. Однако одно дело плавать во льдах и совсем другое – подо льдами. В результате С-261 прошла подо льдом 8,6 миль, а С-223 значительно больше – 94,3 мили [Реданский В. Г., 29, с. 239]. Конечно же, с учётом того, что многие американские подводные лодки проходили в Северный Ледовитый океан и обратно через Берингов пролив, тихоокеанцы должны были уметь с ними бороться именно в этой природной узкости.

Перед Северным флотом стояла более амбициозная задача – штурм Северного полюса. Для похода на полюс с самого начала года готовили новую АПЛ пр.627А К-8 под командованием кап. 2 ранга Шумакова Василия Петровича из состава 206-й отдельной бригады Подводных сил Северного флота. Лодка вступила в строй 31 декабря 1959 г. Причём приёмный акт был подписан не на заводе в Северодвинске, а после её прибытия в Западную Лицу. Как вспоминал штурман корабля Ю.А. Портнов, в ходе совмещённых ходовых и государственных испытаний: «Возникали проблемы с режимом обитаемости. Из-за микро течей в парогенераторах аэрозольная активность значительно превышала норму. Для понижения уровня аэрозольной активности было принято решение о перемешивании воздуха между отсеками. О, ужас! Воскликнут современные специалисты в области эксплуатации атомных энергетических установок на подводных лодках – Прим. авт. О полученных нами дозах облучения делались записи в секретных медицинских книжках, которые хранились у корабельного врача. При убытии с корабля они сдавались в специальную поликлинику и там уничтожались. Возможно, более принципиальное отношение электромеханической секции государственной комиссии к исполнению требований руководящих документов позволило бы исключить ядерную аварию на этой АПЛ 13 октября 1960 года». В последних числах декабря вместе с ней в Западную Лицу прибыли ещё две атомные подводные лодки того же проекта. Каждой из них в новом году были поставлены определённые задачи.

К-14 предстояло выйти в Атлантику и достигнуть южных широт, а К-8 должна была штурмовать Северный полюс. Поход в южные широты оказался удачным, а вот К-8 потерпела тяжёлую аварию. Ниже остановимся на этом походе.

К выполнению столь сложной и ответственной миссии корабль готовили почти девять месяцев. В мае экипаж отработал элементы задачи № 2 – плавание в надводном и подводном положении в полигонах боевой подготовки с заходом под лёд. Отрабатывались приёмы ведения навигационной прокладки и новые способы определения места по подводным взрывам, другие элементы, необходимые для плавания к Северному полюсу.

В результате проведённых специальных работ на лодке было укреплено ограждение рубки, установлены вторые комплекты эхолота и эхоледомера, пульт штурмана, два дополнительных гироазимута, самописец для обсерваций по подводным взрывам, то есть всё то, что необходимо и, что тогда могла предложить отечественная промышленность для длительного плавания подо льдами в высоких широтах. Доработанный навигационный комплекс получил название «Плутон-У». Как пишет Ю.А. Портнов: «Командиру АПЛ, капитану 2 ранга Шумакову В.П., и мне в штабе флота под большим секретом сказали цель модернизации – поход к Северному полюсу. В середине июня мы с командиром на «летающей лодке» из Сафоново (аэродром вблизи от Североморска – Прим. авт.) совершили первый полёт на Север для ведения ледовой разведки. Полёт проходил на малых высотах. Мы убедились, что Северный Ледовитый океан не покрыт сплошным льдом, что имеются свободные ото льда участки водного пространства, позволяющие в аварийной ситуации всплыть подводной лодке в надводное положение, конечно, при их обнаружении. Мы увидели, как выглядит паковый и однолетний (молодой) лёд. Полюбовались белыми медведями. Они убегали от шума самолёта. К разработке маршрута похода я не привлекался».

В конце августа в течение очередного недельного выхода в море вновь отработали элементы задачи № 2. Особое внимание было обращено на всплытие без хода, мерную линию, девиацию магнитного компаса, работу эхолотов и эхоледомеров, влияние маневрирования подводной лодки на работу гироскопических приборов, определение места по подводным звуковым маякам. Однако уверенности в надёжной работе паро-производительной установки не было.

После возвращения с контрольного выхода в море началась загрузка подводной лодки всеми видами снабжения, позволяющими длительное время находиться в условиях пониженных температур. Например, на каждого члена экипажа было взято по два комплекта меховой одежды и водолазного белья. А командир АПЛ и штурман совершили повторный полёт к Северному полюсу. Ледовая обстановка на этот раз была более благоприятной, было больше «чистой воды». И немудрено – в конце лета – начале осени ледовая обстановка всегда более благоприятная, чем в конце полярной ночи. Подготовка к походу под лёд завершилась в первой декаде октября.

Всего АПЛ совершила шесть выходов в море, прошла в надводном положении 1357 миль, а в подводном 3168 миль.

Утром в четверг 13 октября подводная лодка К-8 отошла от причала для выполнения правительственного задания (проигнорировали примету, что в понедельник и 13 числа лучше в море не выходить). Курс на Северный полюс. На борту находилось 132 человека, при численности экипажа 104 человека. Понятно, что в такой необычный поход пошли многие руководители и прикомандированные специалисты от промышленности. Нам, к сожалению, не удалось установить, кто же из командования был старшим, в отличие от других удачных походов, в которых все «старшие» известны пофамильно и даже награждены. Через два часа лодка погрузилась и направилась в полигон боевой подготовки. Планом похода предусматривалось в полигонах боевой подготовки проведение девиационных и радиодевиационных работ, проверка эхолотов и эхоледомеров и испытание главной энергетической установки на всех режимах с регулировкой лага по «шумилкам», опущенным с двух дрейфующих сторожевых кораблей.

Вечером того же дня во время режима полного хода последовала серия аварий главной энергетической установки. Сначала в шестом отсеке турбины правого борта, которую через некоторое время ввели в строй. Но мощность реактора этого борта пришлось снизить до минимально контролируемого уровня.

В подтверждение поговорки: «Беда не ходит одна», в 18:10 вахтенный пятого реакторного отсека Валерий Тарасов обнаружил по показаниям приборов падение давления в первом контуре реактора другого – левого борта. С этого момента на лодке начал раскручиваться маховик тяжёлой радиационной аварии, но в тот момент экипаж об этом ещё не знал. В 19:05 температурные датчики левой турбины зафиксировали снижение температуры пара, выдав команду на сброс аварийной защиты этой турбины. В 19:07 командир электромеханической боевой части корабля инженер-капитан 3 ранга Е.П. Бахарев дал команду на сброс аварийной защиты реактора и начала расхолаживания паропроизводительной установки. Именно в эти минуты произошла разгерметизация, а местами и разрушение трубопроводов и шлангов нескольких насосов первого контура левого реактора. Шестой (турбинный) отсек мгновенно наполнился радиоактивным паром, а в трюм отсека начала хлестать высокорадиоактивная вода из первого контура. У реактора левого борта, лишённого теплоносителя, снимающего тепло с тепловыделяющих элементов, в любую минуту могло произойти оплавление активной зоны, а возможно и взрыв. Пролить реактор по штатной схеме не удалось из-за не убранной в ходе заводских испытаний заглушки. Уровень радиации в реакторном и турбинном отсеках достиг такого значения, что зашкалили все дозиметрические приборы.