– Вот и славно. – Я старалась говорить как можно непринужденнее. – А как ее зовут?

– Ребекка, – ответил он будничным тоном.

Мне хотелось, чтобы он еще что-нибудь добавил, но что тут добавлять? И все равно мне почему-то показалось, что сама лаконичность его ответа очень многозначительна. Словно он о чем-то умалчивает.

– Забавно. – Я не знала, что еще сказать.

– Что забавно? – осторожно спросил он, как будто уже предчувствовал, что я вот-вот произнесу, хотя даже я сама представляла это себе лишь смутно.

– Что ее зовут Ребекка.

Он повернулся ко мне.

– Я так понимаю, это не твоя Ребекка? – При этом я издала короткий смешок, словно чтобы сделать этот вопрос не таким тяжелым.

Несколько секунд он глядел на меня, сдвинув брови. Потом медленно покачал головой и отвел глаза.

Я не знала, о ком мне хочется узнать больше – об этой Ребекке с работы или о «его» Ребекке. Трудно было определить, где кроется больше проблем.

– Но это было бы странно, правда? – не унималась я. – Представь – является к тебе на работу твоя бывшая. Что ты почувствуешь?

Он потер глаза. Задействуя только два пальца на каждой руке – большой и указательный.

– Это вряд ли произойдет.

– Ну ладно, а какая она, эта нынешняя Ребекка? – Я решила сначала разобраться с непосредственной угрозой. – Видимо, она тебе очень помогает.

– Да, она отличный спец. Похоже, знает свое дело, так что я могу не трудиться проговаривать с ней все детали. Судя по всему, она уже довольно давно работает в нашей компании. Понятия не имею, где они ее прятали до сих пор.

Означало ли это, что он бы ее непременно заметил, если бы ее не прятали? Я совершенно не хотела знать, какой она там спец. Я хотела узнать только ее главные биологические параметры. Например, цвет волос. Но я понимала, что, если вопросы, которые скачут у меня в голове, вырвутся наружу, всякому покажется, что я – из тех девушек, которые патологически помешаны на своем парне и во всех существах женского пола видят опасность. Но разве я была не такая? Разве Том не превратил меня в такую? Я ничего не могла с собой поделать. И спросила:

– Значит, она секс-бомба?

Он сморщил лоб, словно придумывал наиболее дипломатичный ответ. Если бы он слишком поспешно ответил «нет», я бы знала, что он врет. А ответить «да» в такой ситуации мог бы только полный псих. Мы оба понимали, что ему не выиграть.

– Думаю, она ничего.

Вот все, что он сумел из себя выдавить. Что ж, это был оптимальный вариант – с учетом всех остальных.

– А твоя бывшая, та, которая тоже Ребекка, работает в Сити? – спросила я.

Он сел прямее.

– Нет, – ответил он неохотно.

И что – это все?

– То есть она не в твоей сфере? Вы не через работу познакомились?

– Мне казалось, я не упоминал о Ребекке, – процедил он.

Меня стала заливать волна жара, начиная с кончиков пальцев на ногах: я далеко не сразу сообразила, что он действительно о ней не говорил. А я-то считала, что его уклончивое «давай не будем об этом» как-то связано с той фотографией, где он снят вместе с женщиной. Я предположила, что ее зовут Ребекка. И чего только себе не напридумывала. Мне хотелось затолкать в себя обратно все эти глупые слова, показывающие, как же я не уверена в себе.

– Что это ты вообще? – спросил он, поворачиваясь ко мне. Лицо у него было серьезное.

Я придвинулась к нему, положила на себя его руку, повалилась головой ему на колени. Отвлекающий маневр – чтобы мои щеки успели остыть.

– Думаю, я просто чувствую, что в твоей жизни есть большие куски, о которых я еще не знаю, – призналась я. – А я хочу о ней все знать. Все, что можно узнать.

И я со смешком взяла его кисть, лежавшую у меня на животе, и поднесла ее к губам.

Сердце у меня колотилось. Я ждала его реакции. Может, я проявила чрезмерную настырность? Вот он сейчас встанет и уйдет – что тогда?

Мне казалось, что каждая секунда – длиной в час. Я лежала щекой на его ноге и чувствовала, как под его кожей бьется пульс. И пыталась предсказать, как же он поступит.

– Что ты хочешь узнать? – спросил он наконец.

Я выдохнула. Оказывается, все эти долгие секунды я не дышала. Ждала его ответа затаив дыхание.

– Все!

Он рассмеялся:

– Видимо, под этим ты подразумеваешь любовную сторону моей жизни. Девушек ведь всегда по-настоящему интересует только это, когда они задают такие вопросы?

Я вжала голову в плечи и сморщила нос:

– Меня так легко раскусить, да?

Он посмотрел на меня сверху вниз, и я видела, как в глазах у него отражаются волшебные елочные огни. Он улыбнулся, и внутри у меня все задрожало от волнения.

– Ну ладно, только чур ты первая… – произнес он. – Самое необычное место, где ты занималась любовью?

Я чуть не задохнулась. Мне пришлось сесть.

– Это легко. У меня была одноразовая история на крикетной площадке. Но ты об этом уже знаешь.

– Расскажи еще раз. И поме-е-е-едленнее.

Я запустила ему в голову диванную подушку, но он перехватил ее в полете.

– Тогда другой вопрос. Ты когда-нибудь была влюблена?

– Не твоя очередь, – заметила я.

Склонив голову набок, он задрал брови:

– Да или нет?

Вдруг оказалось, что этот момент отягощен каким-то странным ожиданием. Удивительно: о самом что ни на есть реальном половом акте, даже с каким-то неназванным незнакомцем, мы можем рассказывать очень весело и жизнерадостно. А вот о невидимом чувстве, которое именуется любовью, мы всегда говорим с таким напряжением.

– Один раз, – ответила я, стремясь, чтобы голос мой звучал спокойно и ровно.

– В кого?

– Его звали Том. Мы с ним на работе познакомились, когда у меня был магазинный период.

Он вопросительно глянул на меня.

– Ну, ты же знаешь. Между парикмахерской фазой и стадией дизайна интерьеров.

Я была уверена, что когда-то уже вкратце сообщала ему о своей пестрой трудовой биографии.

– Ах да. – Он вздохнул. – Эпоха Просвещения.

Я улыбкой поблагодарила его за то, что он немного разрядил обстановку.

– И что же случилось? – спросил он.

Я откашлялась и ответила:

– Мы познакомились, когда мне было двадцать. Три года встречались. И я уже начинала подумывать, что у нас есть общее будущее.

– Но?

– Но, несмотря на то, какие чувства я к нему испытывала и какие он, по его словам, испытывал ко мне, он при этом ухитрялся спать еще и с другой.

– О-о, – протянул он. – А как ты узнала?

– Это была моя очень близкая подруга. Дражайшая Шарлотта. Она решила, что ее любовь к нему сильнее, чем ее дружеские чувства ко мне.

– Господи помилуй. Видимо, теперь вы с ней больше не друзья.

Я усмехнулась:

– Нет, мы больше не друзья, прямо даже удивительно. Я с ней после этого не разговаривала. И не намерена разговаривать с ней в будущем.

– Получается, это и был твой последний… перед тем, как мы с тобой встретились? – спросил он.

– Слушай, ты уже мне задал пятьсот вопросов, а я пока ни одного, так нечестно, – засмеялась я. – Он был мой единственный серьезный. С тех пор прошло три года, у меня были всякие истории, ничего особенного. А потом я встретила тебя.

Он улыбнулся.

– А теперь моя очередь, ну правда, – заявила я.

Откинувшись на спинку дивана, он уставился прямо перед собой, избегая моего взгляда.

– Как насчет тебя? Ты когда-нибудь был влюблен?

Не отвечая, он стал ковырять носком ноги край темно-синего коврика, который лежал под журнальным столиком. Я не хотела выбивать из него признания. Может, он еще переживает из-за этого.

– Ну, не важно, – прощебетала я, хотя настроение у меня совсем не соответствовало этому веселому щебету. – Если тебе…

– Да, – тихо произнес он.

Я решила попытать счастья:

– В Ребекку?

Он кивнул:

– Я думал, что проведу с ней всю оставшуюся жизнь. Оказалось – не судьба.

После такого ответа мне подумалось: лучше бы я никогда не спрашивала.