— Дай мне свои руки. — Я попыталась это сделать, но почему-то, как только отстранила руку от груди, боль усилилась, и я прижала ее обратно.

— Не могу… Больно.

Преподаватель, выругавшись еще заковыристей, поднял мою голову так, что бы я смогла смотреть ему в глаза. Снова я в них тонула, на время, забыв о боли и одиночестве. Но лишь на время. Так как в следующую секунду профессор резво вытянул мои руки к себе, из-за чего последовала жуткая боль в груди, и завязал из той самой лентой.

— Ух ты ж ешкин кот! — Вырвалось у меня само собой, как только я сообразила, что происходит.

Но вот, проходит секунда, другая. Профессор что-то бормочет себе под нос, смотря на мою грудь, и боль начинает уходить. Наверное, она проходила минут десять, не меньше. Ноги у меня затекли, руки — тоже. И как только профессор закончил, я почувствовала невероятное облегчение. Слезы перестали литься ручьем. Я контролировала себя. И я была этому очень рада!

В порыве чувств, я кинулась с объятьями к профессору, и он ловко меня поймал, хоть и удивился.

— Боли нет! Она прошла! Спасибо! Взамен — проси все, что хочешь!

— Аккуратнее с такими словами, Марина. — Пожурил меня профессор, легко улыбаясь. Я снова заглянула ему в глаза, и почему-то видела радость. Или мне кажется?

И тут до меня дошло, что вообще-то я сейчас в комнате своего преподавателя, и что он меня сейчас обнимает. Точнее это я его обнимаю. Да еще как! Чуть ли не на коленках! И смотрю ему в глаза, прямо как в фильмах. И в комнате мы одни, и на "ты" каким-то образом перешли…

Нет, я не покраснела, и смущения совершенно не испытывала. Не девочка уже, в конце концов. Я наоборот радовалась. Ну, а вдруг моя симпатия — взаимна? Вот сейчас это и выяснится.

Я не собиралась отводить взгляда, впрочем, как и профессор. Мы смотрели друг другу в глаза, и почему-то сердце, что у меня, что у мужчины, начинало биться все быстрее, а дыхание становилось жарче.

Руки преподавателя уже не просто обнимали меня за талию, а чуть-чуть гладили, словно успокаивая. Глаза, в которых я каждый раз тону, манили, заставляя приближаться к его лицу, и нервно облизывать губы.

Секунда… Другая..

Я затаила дыхание, в ожидании дальнейших действий. Сердце билось быстро-быстро, и не у меня одной. Руки профессора. Нет, сейчас он был для меня просто Алексом, ласкали мою спину. Не спеша и нежно, словно спрашивая разрешения. А я молчала, позволяя мужчине осмелеть и делать то, что он захочет.

Я облизнула губы, в предвкушении чего-то большего, что доставит нам обоим большее удовольствие, чем маленькая и почти незначительная ласка.

Словно прочитав мои мысли, Алекс медленно начал приближаться к моему лицу, смотря при этом на мои губы. Оставались какие-то пару миллиметров до того, как наши губы соприкоснутся, как объект моего желания заговорил.

— Студентка Марина…

— Да, профессор? — Ответила я на автомате, и громко выдохнула. Почему-то желание не пропало. Оно усилилось, как только пришло осознание кем мы друг другу являемся.

— Не страшно находиться наедине со мной в одной комнате? — Хриплый голос мужчины лишь еще больше заводил, а потому я не сразу сообразила, что ответить на такой вопрос.

— А вам не страшно? — Вопросом на вопрос ответила я, проводя ладонью по широкому плечу. Это получилось так, как я хотела: ласково. Я поняла это по сбившемуся дыханию профессора.

— Мне приятно.

Больше Алекс ничего не смог сказать. Для меня эти два слова стали толчком, и я, на свой страх и риск, преодолела разделяющее нас расстояние и поцеловала его.

Сначала было все так, как я себе это представляла: нежный, почти неуверенный поцелуй, приправленный ласковыми поглаживаниями и неровным горячим дыханием. Но на этом и закончилась нежность.

Я почувствовала твердое желание Алекса, головокружение, сильные мужские руки, которые с силой сжали мои ягодицы, и оказалась прижатой спиной к полу.

Поцелуй стал более страстным, руки уже не просто гладили меня: они изучали и наслаждались, местами хватая покрепче или обращаясь более нежно.

Я, уже не думая, что творю, изгибалась в руках мужчины, позволяя ему делать все, что он захочет. Сначала с меня сняли жилетку. Она мешалась, и как только ее не стало, я почувствовала, как в интимном месте все намокает, и мысленно молилась о том, что бы Алекс скорее снял с меня все.

Даже не пытаясь расстегнуть, Алекс нервным движением оторвал пуговицы на блузе и легким движением снял ее с меня. В мыслях была только одна фраза: "чего так долго?", и начала снимать рубашку с мужчины. Как только его торс оголился, и я увидела просто божественный пресс (по-другому я его просто не могу назвать), и наши губы снова нашли друг друга, я застонала. Не громко, но чувственно. И это заводило нас обоих.

Руки Алекса уже начали расстегивать мне юбку… Но мужчина остановился. Не понимая, что происходит, и почему он просто гладит меня по щеке, я нахмурилась. На самом интересном месте! Как так?

А потом сообразила, провела рукой по тому же месту, что и профессор, и почувствовала мокро. Я плакала. Опять.

— Пока не расплакалась окончательно, расскажи, что произошло.

Меня бережно подняли на руки и уложили на кровать. Сам Алекс лег рядом со мной, и не отрываясь смотрел, как слезы сами собой текут из моих глаз.

— А расскажешь про свое проклятие? — Тут же ответила я, понимая, что, скорее всего, это будет мой единственный шанс узнать всю правду, без фильтрации выражений.

— Расскажу.

— Ну, я тут подслушала разговор бабушки со служащим КОБ. — Тихо начала я, и молилась, что бы бабушка об этом не узнала.

— И, конечно же, совершенно случайно! — Вставил свое слово профессор, сдерживая смешок.

— Именно так! Так вот: они говорили о мужчине, который недавно пропал. А сегодня я с подругами ходила по магазинам и увидела женщину, которая стояла около плаката, на котором было написано, что кто-то пропал. Ну, я и предположила, что тогда речь шла о нем. О Карле Уреле. Поговорила с той женщиной, сказала, что поисками ее мужа занялись КОБ, она взяла меня за руку, и после этого все началось…

На мгновение профессор задумался, сведя брови вместе. Я даже восхитилась: я лежу почти голая на кровати рядом с почти голым и прекрасным мужчиной. Ну не радость ли?

Ощущала себя влюбленной девушкой. И сообразила, что чуть ли не пускаю на него слюни только тогда, когда Алекс заговорил.

— Скорее всего, эта женщина — дракон. А драконы, если испытывают сильные эмоции, неосознанно могут ими делиться с окружающими. И исправить это можно только в одном месте. Так что одевайся, красавица! — И при этом шлепнул меня по попе, что придало мне ускорения, и я быстро слезла с кровати.

Первой мне попалась рубашка профессора, которую я просто стянула, бросила в сторону. Передала ее мужчине и наклонилась за своей блузой. Я прямо чувствовала на себе взгляд мужчины. И почему-то я стала стоять, нагибаться и распрямляться более женственно, чем я это делаю обычно.

Слезы продолжали бежать по щекам, и я уже начинала ощущать боль в груди. Не приятное чувство, скажу я вам. А когда увидела, что блуза испорчена, и мне просто нечего надеть, то сильно расстроилась. И осознание того, что секса не будет, меня окончательно добило, и я расплакалась.

— Так! — Крикнул Алекс, подлетая ко мне и забирая порванную блузу. И тут же вручил свою — Надевай. Она подстроится под твой размер. Наденешь сверху жилетку, и ни кто не заметит разницы.

При этом, смотря на мое заплаканное лицо, сам начал на меня все надевать. Залез в шкаф и достал еще одну рубашку для себя, и мы вышли из комнаты. Я — зареванная, профессор — серьезный и прекрасный, как всегда. И мы держались за руки до того момента, пока не покинули преподавательское общежитие.

Ну, и на последок, перед завязкой всего сюжета в целом)

Конец первой части, так сказать) Приятного чтения!)