— А остальные? — лежа на боку, Джек смотрел в окно. В небо поднимались искры непотушенного костра. Создавалось впечатление, что именно они зажигают звезды. — Гарисон их убьет!
— Это все страшилки шамана. Если захотеть спрятаться на Изабель, всю жизнь будут искать — не найдут. Вот ты знаешь про сеть пещер под островом? Нет. А они есть, и губернатор по ним ходил вместе с Грапом. И мне кажется, что они что-то там нашли, а то чего бы шаман Грапа прикончил, — Сесиль потерлась носом о волосатую грудь Тревола.
— Ты все путаешь, Грапа убил Марсель. Он сам об этом рассказывал, — Джек зевнул. Звездное небо действовало на него лучше любого снотворного.
— Официально может и так, только при поимке барана присутствовали трое: шаман, Марсель и Грап. Причем двое последних были накачаны «молоком пробуждения» под завязку. Губернатору не составило труда пристрелить Грапа, а потом внушить безвольному Марселю, что преступление совершил именно он.
— Раз так, об этом надо рассказать остальным!
— Прямых улик преступления нет, к тому же наживать себе врага в виде шамана — чистое безумие. Лучше пусть все остается, как есть, — Сесиль дошла языком до пупка Тревола. — Вот вы с Костиком всех выловленных моллюсков отдаете Марселю, а он их уже вскрывает.
— Да, — Джек был согласен и с ходом мысли Сесиль, и с правильным направлением ее языка.
— А что, если часть моллюсков оставлять себе, припрятывая их под понтоном тримарана.
— Это не совсем честно, да и разоблачат быстро, — губы Сесиль подступили к самому чувствительному органу Джека.
— Марсель вряд ли, а вот с Костиком придется договариваться, — и она заглатила внушительный член Тревола до самых яиц.
С утра разразилась не буря, не шквал и не снег, а склока между Гвинет и Марселем. Повода как такового не было. Марселю при пробуждении не понравилось, что он на кровати лежит с краю, а всю остальную площадь матраца занимает раскинувшая руки и ноги жена. Гвинет в свою очередь задело, что муж проигнорировал ее просьбу принести ведро воды. Он высказался по поводу ее зада, она по поводу его роста. Он обозвал ее свиной тушей, она его обезьяной. Дальнейшее развитие конфликта слышала и лицезрела вся деревня. Из хижины летела нецензурная брань, утварь и нехитрая мебель. Держась за опухший красный глаз на улицу, выбежала Гвинет, с прореженной шевелюрой покинул строение Марсель.
Костик и накрывал голову подушкой и затыкал уши пальцами, но все равно ему не удавалось добиться тишины, необходимой для возвращения в тот чудный сон, из которого беспардонно он был выставлен дебоширящими Гвинет и Марселем.
— Вы должны повлиять на ситуацию, — не в силах больше выносить ор, обратился к шаману Медведев.
— Вот ели бы они начали скандалить на час раньше, то другое дело, а так, имеют полное право, — губернатор посмотрел на часы, они показывали половину девятого. — С восьми утра до одиннадцати вечера открытое проявление чувств не возбраняется.
— Но он же сейчас ее убьет! — Костик показывал на Марселя. Тот бил Гвинет мотыгой по спине.
— А по-моему ни чего серьезного, утренняя разминка да и только, — шаман закурил, запасливо оставленную со вчерашнего дня половину сигареты.
Седьмой пункт конституции о «Соблюдении мира и порядка на острове», сегодня мог отдыхать.
— Мотыгу мне только не сломайте, — и это было единственное замечание губернатора в адрес Марселя с Гвинет.
После бурного утра, весь оставшийся день прошел под знаком минуса.
Поиски жемчуга не задались. У Марселя болели разодранные руки, от чего он вяло, долго и без энтузиазма тянул со дна камень. Джек не понятно, что делал под тримараном, а две жемчужины выловленные Костиком, стоили ему головной боли, и кровотечения из носа.
За ужином к Медведеву подсела Гвинет. Ее правая половина лица была естественного золотисто-коричневого загорелого цвета, а вот левая неестественно сизая, от обширной гематомы под глазом.
— Нет, я с Марселем разведусь, зачем мне такой муж нужен, — Гвинет поправила повязку на лодыжке. — От него прока ноль, одни скандалы и неприятности. Я и вышла за Марселя, потому, что других мужиков на острове не осталось. А до того я жила с Флоби, правда не долго, утонул он. Жаль, у нас с ним были хорошие отношения. Флоби ни когда не повышал голос, что ни скажешь, все выполняет. А подарки, какие дарил — костяной гребень, пряжку с гербом, колечко с камушком, я его в укромном месте храню, чтобы губернатор не отобрал.
— А он может? — Медведев соскребал ложкой со дна миски остатки каши.
— Шаман золота мимо рук в жизни не пропустит и камушек уж больно хорош, прозрачный, чистый, изумрудный. Через него на солнце интересно смотреть, все вокруг другим становится, — Гвинет погладила пальцы левой руки, соскучившиеся за годы дикой жизни от ювелирных украшений.
— Где же Флоби такое ценное кольцо достал? — Костик отставил, пустую миску в сторону.
— Флоби сам не рассказывал, но я поняла, что он вовремя ловли жемчуга наткнулся на обломки старинного корабля. Пряжка с гребнем оттуда же. Просила я Флоби не нырять больше за драгоценными подарками, глубоко очень. Не послушал, уплыл за рифы, и больше я его не видела, — на Гвинет накатили грустные воспоминания, она достала из рукава футболки платок-тряпку и промокнула им глаза. — Второй месяц с Марселем живу, а он хоть бы раз меня ласково назвал, о подарках уж не заикаюсь.
— Может, все наладится, притретесь, — дежурной фразой успокоил женщину Медведев, набольшее, с больной головой, он сейчас был не способен.
— С Марселем — нет. У него патологическая подозрительность. Вот сегодня, он меня обвинил в том, что я спала с тобой и Джеком. Ведь каждому ребенку понятно, что это бред, я же с вами практически не пересекаюсь. Вы в море — я на суше. Но Марселю этого не докажешь, пока всю не отдубасил, не успокоился. Он и к Гарисону угодил по этой же причине. У Марселя до психиатрической клиники жен было — целый гарем. В каждой стране по одной, а то и по две. Марсель между ними и курсировал. И вот стало ему казаться, что пока он месяц живет с одной женой, другие ему напропалую изменяют. На сыщика Марсель тратится, не стал, во всем решил разобраться сам. Проследил за «неверной» женой, убедился, что она улыбнулась в магазине продавцу и дофантазировал остальные детали измены. Прирезал продавца прямо на рабочем месте, а жену вывез за город и сбросил с моста в реку. В других городах сценарий был приблизительно тот же. И все бы сошло Марселю с рук, не попади в рыбацкую сеть его Дамасская жена. Началось следствие. Почуяв неладное, Марсель сбежал во Францию. Тут-то его и сцапали. Родственники погибших жен требовали, чтобы его выдали им на растерзание. Но комиссия признала Марселя невменяемым и направила на перевоспитание к Гарисону. В клинике он пролечился не долго. Гарисону понадобились его организаторские способности — предстояло осваивать Изабель. Это сейчас Марсель стал ленивый, и не на что не годный, а тогда они с шаманом на равных руководили островом. Чуть ли ни курорт хотели организовать. Только я считаю там, где не селятся даже местные аборигены, ловить не чего. Махиджи может и дикие, но не такие тупые, какими их представляют европейцы. Они на Изабель приплывают только ради охоты, а жить предпочитают строго у себя на острове, — отряхнув песок с юбки, Гвинет встал в бревна. — Сегодня в последний раз пересплю с Марселем, а завтра обращусь к губернатору, пусть нас разводит, — на прощание бывшая красотка-стюардесса одарила Костик продолжительным взглядом, в котором читалось желание, надежда и даже предложение стать ее следующим мужем.
«Надо мне все это, или нет?», — к головной боли Медведева, теперь прибавилась новая проблема. «Если Гарисон меня в ближайшее время выпустит с острова, то и пробовать с женитьбой не стоит. А если я на Изабель завис надолго, к чему я все больше и больше склоняюсь, то свою личную жизнь надо как-то обустраивать. Чисто внешне мне больше всех подходит Сесиль, но с ее повадками и замашками, на уют и комфорт, а главное спокойствие в доме можно не рассчитывать. С другой стороны всем последним требованиям отвечает Ребека: и хозяйственная и домовитая. Вот только фигура у нее подкачала. По всем показателям Гвинет находится ровно посередине между Сесиль и Ребекой — в меру работящая, да и внешность ни чего. Только и здесь не обойтись без ложки дегтя, в виде Марселя. Как он отнесется к тому, что Гвинет уйдет ко мне? Спокойно отпустит? Вряд ли, ни тот диагноз, скорее Марсель попытается меня, прибить, ли скормить крокодилу как Ромиреса. Значит надо действовать на опережение, самому подстроить Марселю «несчастный случай», — на этой мысли Медведев осекся, и посмотрел по сторонам, не услышал ли его кто из поселенцев. «Что со мной? Я дичаю прямо на глазах, а ведь пробыл на острове меньше недели! Откуда во мне взялась эта жестокость? Убить человека, чтобы спать с его женой — каменный век! Я до такого не опущусь!», — мрачные и кровавые мысли он решил смыть в океане.
