Рядом со входом установили две огромные бочки и теперь люди ведрами таскали в них воду.
Догорал закат. В одиннадцать было решено запускать людей в храм и распределять их по местам. Стражники установили заграждения. Кара всерьез опасалась возникновения толпы и давки, поэтому двор был превращен в довольно узкую тропу, огороженную щитами. По ней можно было двигаться в лучшем случае по двое. Тропа виляла по двору до самых ворот. А там уже стояла усиленная стража, небольшими группами впускавшая людей к началу ограждения. Кара и Лоренсо были в храме. Они следили за размещением вновь прибывших с максимально возможным комфортом. Кара занималась женщинами и детьми, а Лоренсо организовывал мужчин. Медленно, но верно церковь заполнялась людьми. Плакали дети, матери их успокаивали. Отчетливо ощущалась тревога. Падре стоял у алтаря, а наскоро собранный из прихожан хор пел гимны, стремясь хоть как-то разрядить обстановку.
Без четверти двенадцать запустили последних людей. Тяжелые двери закрыли на огромный засов и забаррикадировали лавками, которые перед тем стояли в храме. Пламя свечей колыхалось от легкого сквозняка. На стенах танцевали зловещие тени. Может быть, при иных обстоятельствах они бы не казались такими уж жуткими, но здесь, где воздух, казалось, загустел от страха, даже звук кашля вызывал приступ паники.
Потихоньку становилось душно. Кара и Лоренсо сидели на полу у алтаря. Хор пел. В паузах падре читал молитвы. Кара держала на коленях арбалет, заряженный серебряным болтом. В сумочке на поясе находились остальные боеприпасы. Арбалет размером побольше находился в руках и у барона. Правда, болты в нем были обычные. Стража с алебардами стояла вдоль стен.
Где-то внизу заплакал ребенок. В голос. Его плач подхватили другие дети. Поднялся шум, который перекрыл жалкие усилия хора. Кара разрядила арбалет, перевесила его на спину, сделала знак падре. Тот поднял руку, дав сигнал певцам замолчать.
Девушка полезла вниз под столы. В центре внимания была маленькая девочка лет восьми. Она сидела и, громко открыв рот, самозабвенно ревела. Уже не плакала, а больше орала. Ее мать пыталась ее успокоить, но ребенок ни на что не реагировал.
Кара устроилась рядом с девочкой и очень тихо, почти ей на ухо, заговорила:
— В некотором королевстве жил да был один… инквизитор. Звали его… Фабиан. Он был хорошим человеком и сражался с нежитью…
Девочка резко замолчала, прислушиваясь.
— И не было храбрее воина среди братьев креста. Но однажды заколдовала его злая колдунья…
Сказка получилась так себе. Кара старательно выискивала в памяти яркие сюжеты, вплетала их в историю про инквизитора. Вскоре к ней подтянулись еще дети. Пришлось рассказывать громче. Взрослые тоже начали прислушиваться. Через некоторое время Каре пришлось говорить еще громче. Под столы заглянул падре.
— Сеньорита, барон предлагает вам подойти к кафедре. Оттуда вам не придется так сильно напрягать голос.
Девушка прошла к кафедре. Застеснялась. В первый раз ей приходилось рассказывать что-то такому большому количеству народа. Кара сбилась. Некоторое время молчала, оглядывая зрителей.
— Закрой глаза и представь, что ты здесь одна, - тихо проговорил Лоренсо, подойдя к девушке. - Когда я был маленький, мне это помогало.
Послушно закрыв глаза, Кара поняла, что так действительно рассказывать проще. И снова зазвучала волшебная сказка про храброго инквизитора Фабиана, про его приключения, про прекрасных принцев, принцесс и злобных колдуний. Девушке все время казалось, что повествование звучит коряво, глупо и наивно, но собравшиеся в храме люди слушали намного более внимательно, чем они обычно слушают проповеди.
Напряжение начало рассеиваться. Большая часть детей заснула. Взрослые по-прежнему слушали сказку, словно сами вернулись в детство. У Кары начало болеть горло. Заметив, что она все чаще и чаще откашливается, Лоренсо принес ей воды.
— И тогда старая ведьма сказала ему…
О том, что же сказала Фабиану деревенская колдунья, слушатели так и не узнали. Под столами послышался шум. Оттуда начали в ужасе вылезать люди. Закричали дети и не только они. Кара сдернула арбалет со спины и быстро зарядила его. Кто-то громко кричал на одной высокой ноте, с легкостью перекрикивая толпу испуганных людей. Кара запрыгнула на ближайший стол и проорала на ухо стражнику: “Всех поднимать сюда, наверх! Передай дальше”. Крик ввинчивался в мозг, раздражал уши. Хотелось бежать отсюда подальше, чтоб не слышать и не видеть. Встретившись взглядом с Лоренсо, Кара кивнула ему и принялась ждать, когда люди переберутся из-под столов на них. Наверху стало очень тесно. К счастью внизу уже никого не было, поэтому не приходилось волноваться, что доски не выдержат.
Настало время проверить, кто так громко вопит. Можно было отправить стражников, но Кара уже видела бруксу, а они - нет. Она была готова к встрече с ней, а они - нет. И, в целом, выбора у нее не было. Лоренсо подошел к девушке.
— Я сам. Поднимись наверх, - он попытался подсадить ее на один из столов, но Кара с возмущением отказалась.
— Я здесь единственный представитель Ордена. И не собираюсь отсиживаться вместе с испуганными крестьянами, - возмущенно прошипела девушка.
Переглянувшись, они вместе нырнули вниз. Увиденное потрясло их до глубины души. Там, на шкурах, лежала худенькая женщина, все тело которой извивалось так, словно не имело костей. Зрелище жуткое и, одновременно, мерзостно-притягательное. Искаженное мукой лицо несчастной хорошо бы смотрелось на фреске, изображающей воздаяние грешникам, но увидеть такое в полутьме - здесь требовались поистине железные нервы. Ощущение было такое, будто женщину пережевывает в своей пасти невидимое чудовище. Вот только крови не было. Из широко раскрытого, в пене, рта вырывались пронзительные крики.
— Ты ее знаешь? - почти прокричала Кара на ухо барону.
— Кажется, посудомойка, - Лоренсо явно не был уверен.
— Нечисть, нечисть! - прокричала визгливым голосом женщина, продолжая корчиться. - Не-е-е-е-чисть! - ее голос сорвался, а потом перешел на почти мужской бас. - Отродье! Нечисть! Нечисть с нечистью борется, а серые крысы на золоте спят! - разразившись истерическим смехом, в котором за недолгий период сменилось сразу несколько тональностей, женщина вдруг замолчала, замерла. Светлые, почти белые глаза с черными булавочными точками зрачков уставились на Кару, бескровные губы зашептали. - Нечисть с нечистью борется. Нечисть нежить убивает. Нежить нечисть убивает. А серые крысы на золоте спят...
Кара и Лоренсо перекинулись озадаченными взглядами. Было похоже, что оба ни слова не поняли.
Женщина перевернулась со спины на живот и на локтях поползла вперед, роняя на пол слюну и пену. Кара мигом нацелила на нее арбалет. Лоренсо последовал ее примеру.
— Оставайся на месте! - приказал барон, но женщина его словно и не слышала.
Барон и Кара одновременно поползли назад.
— Отродье, - зашипела женщина, глядя на девушку. - Отродье. Отродье! - ее голос перешел на визг.
Испуганно заплакал ребенок.
— Отродье! Бедный Альберто. Бедный. Бедный. Чей теперь черед? О-о-о-о! Чей черед, - бесноватая жалобно простонала. - Чей черед? Чей же настал черед?.. Чей… Чей… Метка поставлена. Отродье! Отродье! Ааааааа… не тебе убивать. Не тебе в ад низвергать! Нечисть с нежитью бьется. Серые крысы на золоте спят…
Медленно, но верно женщина ползла вперед, к проходу между лавками.
— Отравлен. Отравлен, - завывала она. - Трижды отравлен! От первой отравы спасу нет. От второй отравы храбрость спасет. От третьей отравы - нечисть. Сердце заберет, проклятье избудет. Трижды отравленный дважды проклят, - женщина мерзко захихикала, а потом быстро перевела взгляд на Лоренсо, будто только теперь увидела его. - О-о-о-о-о, кто тут у нас-с-с. Хочешь ее? - бесноватая разразилась грубым низким смехом и начала трясти головой с такой скоростью, что, казалось, вот-вот ее потеряет. - Поздно, брат нежити. И-и-и-и, - от визга у Кары даже в ушах зазвенело. - Нет. Нет. Еще нет. Возьми ее здесь. Здесь есть еще время. Последнее время. Последний шанс, - женщина застыла, к чему-то прислушиваясь. - Здесь. Силой. И все изменится. Все… Все…
