Литмир - Электронная Библиотека
A
A

   Оставались ещё двое. Узкоглазый чернявый паренёк с туповатым веснушчатым лицом и другой, нескладный, с чёрными бровями и курносым носом.

   -А для вас, скворцы, лишь один матрац свободен, - бородач кивнул на скатанный в рулон мокроватый тюк, лежащий рядом со входом.

   -И... что же делать? - подал голос курносый, взъерошив правой пятернёй свои русые волосы, весьма напоминавшие слежавшуюся солому. Чистый, хорошо поставленный баритон гулко раскатился по помещению.

   -Хорист что ль? Ну, да, тебе легчее, Что делать, что делать? А вы... вы схлестанитеся.. Кто одолеет - тот и спит на этом, - Могун кивнул в сторону матраца, - Другой - на полу покантуется, покуда место сосунами не освободится.

   -Как же...

   -А так! Так! - Бородач засверкал глазами и слюна брызнула из перекошенного рта, - Так! Мужики гибнут, а присылают... скворцов из семинарии, чирикать не умеющих. А мне сопли за ними вытирай, крестом светить учи...

   -Да мы умеем...

   -Вот и идите, и кажьте всем святым, что умеете! Всё, достали. Я сказал! Мать Божия, прости раба грешного... - и бородатый, нахмурив брови, заложил руки за спину и зашагал к себе в дальний угол. Крест на короткой цепочке, замотался по его широкой груди, вспыхивая неярким светом. За ним длинными шагами, раскачивая головой, словно маятником, пошёл и сутулый семинарист, тот, что должен был заменить третьего звонаря из длани Могуновой.

   -Ну что, давай... как у нас, там, - робко сказал хорист узкоглазому. Тот испуганно оглянулся вокруг, на людей, сидевших и стоявших в длинной сырой комнате. Здесь были и статные мужики возрастом под полтинник с бородами разного калибра, от окладистых лопат до модных клинышков, и совсем юные безусые парубки, мало чем отличные от прибывших. И все они смотрели на них и чего-то ждали. Притихли даже лысые возле окна. На многих сияли кресты, у кого-то ярко, словно лампочки накала, у кого-то тускло, угасая и вспыхивая вновь. Теперь эти люди были их братья, братья по кресту, это были те, с кем они завтра должны будут плечом к плечу идти рядом против сосунов, дабы истреблять тех, гнать сияющим крестом, кропить святой водой, отчего-то так ненавидимой всеми склизкими тварями. Только так, ибо никакая пуля не властна над нежитью, лишь животворящий крест, святая вода и слово. Святое слово из святых уст. Но сейчас предстоял иной бой. Бой со товарищем, с тем, с кем делил вроде бы только вчера место на длинной семинаристской скамье, с кем вместе учил хором Катехизис и Жития, задалбливая их в себя, пытаясь прочувствовать так, чтобы напитать свой крест, эту единственную панацею против нынешних врагов человечества.

   Узкоглазый кивнул. Драться не хотелось. Но отказ от сражения равносилен трусости. А какой он будет святой воин, если сдрейфит тут, ещё до первого боя с нежитью? "Не мир, но меч". Меч, значит - твёрдость. И черноволосый ткнул своего товарища кулаком в грудину. Ткнул не больно, так, чтобы показать, что вот он, бой. Хотели - получите. Какой-то миг стояла тишина. Никто не произносил ни звука. Только крупные капли срывались с трубы в дальнем углу и падали, звеня, в ржавый сосуд, подставленный чьей-то заботливой рукой.

   -Ставки, братия, - долетело до парней и вокруг зашелестели голоса, все разом ожили, зашушукались, словно оттаяли после зимней спячки.

   Наконец очнулся и курносый хорист. Но он не стал отвечать чернявому ударом на удар. Он вдруг резко пошёл на того, получил правой в нос, но сумел-таки схватить последнего за плечи и, вывернув, подмять под себя. Подмять и выкрутить узкоглазому руку.

   -Всё, - почти спокойно обернул хорист лицо к людям, вытирая об плечо своей рясы капающую из носа кровь.

   -О-ой, - застонал и черноволосый, который всё ещё пытался высвободиться из залома.

   -Победил... как тебя там? - остроносый мужчина средних лет с залысинами и козлиной бородкой подскочил к сцепившимся в единый комок паренькам.

   -Мина. А его - Ухан.

   -Неплохое имечко. Так вот Мина победил Ухана. Пойди вон теперь в угол. Нос промокни.

   -А этот тоже неплох. Вон сопатку как тому покорябил, - послышалось сбоку и черноволосый, отпущенный Миной, тоже улыбнулся, втайне гордый собой.

   -И что? И энто бой? Погодьте, братия. Они что, и с сосунами вот так вот будут? - рык Могуна перекрыл все остальные.

   -Правильно. Без креста - не в счёт. Расходись заново, - послышались голоса.

   На этот раз упрашивать подростков не пришлось. Оба почувствовали адреналин схватки и готовы были сразиться друг с другом даже не за матрац, а просто так, за звание сильнейшего, за достойное место в глазах аборигенов полуподвала. Противники разошлись локтя на четыре и сосредоточились. Кресты вспыхнули почти одновременно. И тут же погасли. Оба.

   -Ничья. Значится - на полу поспите, - загоготал Могун и сплюнул под ноги незадачливым бойцам.

   ***

   Позднее, когда обсуждение схватки пошло на убыль, к Ухану и Мине, сидевшим на корточках возле двери, подошёл хрупкий белявый паренёк с бледными щеками, с виду их ровесник и пристроился рядом.

   -Зря вы так. Ладно, пойдёмте до нас. Меня Охлябой кличут. Покантуетесь ночь в ногах. А то ведь, задубев, и сосунов не увидаете.

   -Благодарствуем, - ответил Мина и поднял взгляд на подошедшего, - А ты, ты сам, давно тут?

   -Три седмицы. Нас раньше выпустили. Надо ж им было доукомплектовывать. В святых ротах гибнут часто.

   -А сам? Сам-то вот так дрался? - осведомился Ухан. Он ещё не мог отойти после схватки и всё думал, что же он сделал не так, отчего таки погас его крест, словно и не был никогда начитан.

   -А зачем? - улыбка паренька была обезоруживающей, - "Возлюби ближнего своего". Мы-то место на матраце просто поделили. На двоих.

   Крест Охлябы сиял яркой звездой, разгоняя сумрак полуподвала локтя на три вокруг подростков.

2
{"b":"692538","o":1}