Детство На синее небо глядя с жалостью, Белые платья птиц провожал… В морские волны бросался с жадностью, Последний крик чайки сердце сжал. Великий альбатрос парил так резво, Осматривая даль, с восторгом, с силой, Он крыльями потоки света резал И грудь вперёд давал красиво… Внизу потоки тьмы, как шторы, раздвигая, На крепком, сильном проносясь коне, С каштановыми волосами двери рая Приоткрывала нежность ветра мне. И вот стремление вперёд К твоим домам сказаний, в сон к тебе, И тает бесполезных красок лёд В твоём испепеляющем огне. На вибрациях страсти поющей В скорость окуналось бытиё. Шершавый бег дорог беззвучный Давал нам обрести движение своё. Испепелило и изрезало время Тела, и сны манящие ушли. Величие бесплотных отношений С тобой на этот раз мы не нашли. И вот та же чайка… избитая, грустная, Роется в мусорном баке тоски. Жизнь одарила цветами искусственно, Разум муссирует слово «прости»… Лунное сердце собаки Чёрствая душа усталого путника Положила его сердце к твоим ногам, Тело за ним повело и окутало Платье вульгарное пламенных дам. Лето ушло из души и из мира, Чёрный пейзаж на стекле запотел, Мастер погоды и нового тира, Где все мишени орали от стрел. Он проклинал поднебесные сферы, Жизни не чаял в её красоте, Ждал он руки её огненно-белой, Ждал её взгляд на своей высоте. Просто прошла невесёлая осень, Просто опали последние листья, Просто теплом неприкрытая проседь Разом оторванным небом повисла. Ласку мечтал получить пёс бездомный, Лапу протягивал, в ноги бросался, В великолепных глазах и бездонных Он доброты от прохожих гнушался. Дома хозяин жестокий ждал часа, Когда прибежит он, забытый, с прогулки, Чтобы на злачные темы общаться, Чтобы души выжимать переулки. Ради рук на теле для свободы, Ради красного креста на небе, Ради мира, где не будет псов голодных, Ради тех, кто заповедью бредит. Не спешил в домашние покои, Сделал сердце одиноким и холодным, Он опять исследует дороги, Где любви следы он чуял носом бодрым. Жалко, с ним играли, а он предан, злой, Но другие сны пленили, его били, А он вновь с протянутой рукой Звал и ждал, чтоб с ним опять ходили. Лишь бы новый день пришёл! Он молил, свернувшись калачом, У подъезда, где мечты нашёл, Где играла его жизнь ключом. Для самоутверждения – дорога, Собачья любовь – как медаль на груди. Да пусть они бьются боками, их много, На солнце желтеют, блестят – посмотри. Но, раненный светом печальных глаз, Мимо проносясь по новым делам, Пёс пролил слезу не раз, Он угрюмым, старым стал. И вновь, скуля от сердца боли, Летя навстречу пустоте, где чёрный полк, Он чуял аромат свободной воли. Тогда и понял, что он – волк. Сладкая печаль
В тёмном лесу за деревьями скрытно Медленно манит чужая весна, Липкие фразы проносятся зыбко — Даже неспящим так хочется сна. Красочно небо свой свет отпустило, Только немного осталось тепла, Жалко, что лето с лучами остыло, Жалко, зимой не приходит она. И никогда в этом мире безбрежном Ноты капели тебя не разбудят. В образе тела мирского и нежного Ходят другие красивые люди. Отуманенный фразами, брошенный, Время прошедший и вспять, и вкривь, Вкось великими тенями кошенный, Сладкой печали ломает призыв. Чтобы остаться проявленным, Чтоб завтра пришёл новый сон, В розыск любовью объявленный, Годами терялся твой стон. Нещадно теряя любые мечты, Вдали от высоких вершин, Метался в печали исконной души, Но всё-таки чем-то он жил. Последнее слово, последние сроки, Желание падать, хоть как-то лететь, И, радуя взглядом, с годами пророки Забыли желать неминуемую смерть. Светило Пусть навсегда покраснеет светило, Мягкими лапами в бездну помашет, Но на глазах твоих огненных сгнило То, что луны по ночам было краше. Ветер проткнул небо алчное резво, Пусть почернеют на нём облака, Это красиво, но так бесполезно — Жалко, унылыми стали века. Помнится небо в алмазах ночное, Летящий прохладой глоток тишины, Сейчас на лице твоём облако злое — На нём ты летаешь в иные миры. Прощая нелепых за их безрассудство, Кляла, памятуя красивых подруг, Блуждала руками, искала искусство, Но вновь получала любовный недуг. И явится раем кровать без гвоздей, Родится мир в новом обличии чада. Нелепо, но это был праздничный день, Остаться такой, как звала серенада. |
